Лоуренс Блок - Прогулка средь могильных камней

В последний четверг марта, где-то между десятью тридцатью и одиннадцатью часами утра Франсин Кури сообщила мужу, что отправляется по магазинам.

— Возьми мою машину, — предложил ей супруг. — Я никуда не собираюсь.

— Нет, она слишком здоровая. Каждый раз, когда на ней еду, мне кажется, что веду крейсер.

— Ну, как хочешь.

Обе машины — его бьюик-парк авеню и ее тойота-камрай стояли в гараже за домом. Сам дом, выстроенный в псевдо-тюдоровском стиле и облицованный деревом, находился на Колониал Роад между Семьдесят восьмой и Семьдесят девятой Стрит в квартале Бэй Ридж Бруклина. Франсин завела тойоту, выехала из гаража, закрыла его и вырулила на улицу. На первом же перекрестке, остановившись на красный сигнал светофора, она вставила в магнитолу кассету с классической музыкой. Бетховен, один из поздних квартетов. Дома она в основном слушала джаз, поскольку Кенан предпочитал именно это, но за рулем молодая женщина всегда включала классическую камерную музыку.

Франсин была привлекательной женщиной: рост сто семьдесят сантиметров, вес около пятидесяти двух килограмм, полногрудая, с тонкой талией и округлыми бедрами. Темные волосы, блестящие и вьющиеся, зачесаны назад, открывая лоб. Глаза карие, нос чуть вздернут. Полный, хорошо очерченный рот.

На фотографиях именно рот больше всего привлекал внимание. Насколько я понял, у нее были широкие верхние резцы и неправильный прикус и именно из-за этих незначительных дефектов она не очень широко улыбалась. На свадебной фотографии Франсин сияет и светится от счастья, но улыбается, сомкнув губы.

Смуглокожая, она быстро и хорошо загорала. У нее уже был летний загар, поскольку последнюю неделю февраля они с Кенаном провели в Негриле на Ямайке. Франсин загорела бы еще сильней, но Кенан заставил ее прятаться под тентом и ограничил пребывание под солнцем.

— Тебе этого совсем не нужно, — сказал он. — Слишком темная кожа некрасиво. Именно солнце превращает сливу в чернослив.

Она немедленно поинтересовалась, чего такого хорошего в сливах.

— Они гладкие и сочные, — охотно пояснил он.

Франсин проехала полквартала от дома и подъезжала к перекрестку Семьдесят восьмой и Колониал, когда водитель синего фургона завел мотор. Дав ей поехать еще полквартала, он выехал с парковки и двинулся за ней следом.

Она свернула направо на Бэй Ридж Авеню, затем налево на Четвертой Авеню и двинулась в северном направлении. Возле «Д'Агостино», на углу Шестьдесят седьмой Стрит она затормозила и поставила тойоту на свободном местечке чуть дальше магазина.

Синий фургон проехал мимо, объехал вокруг и встал возле пожарного гидранта прямо напротив супермаркета.

Когда Франсин Кури покинула свой дом, я все еще завтракал.

Прошлой ночью я довольно поздно лег. Мы с Элейн поужинали в одном из индийских ресторанчиков на Восточной Шестой Стрит, затем посмотрели возобновленную постановку «Мамаши Кураж» в театре «Паблик» на Лафайетт. Места оказались не очень хорошими, и некоторых актеров было практически не слышно. Мы бы ушли в антракте, но один из исполнителей был любовником соседки Элейн, и мы хотели после постановки пройти за кулисы и уверить его, что он играл великолепно. Затем мы пошли вместе с ним выпить пару рюмок в соседний бар, оказавшийся набитым битком по какой-то совершенно непонятной причине.

— Просто класс! — сообщил я Элейн, когда мы, наконец, выбрались из этого заведения. — В течение трех часов я не слышал его из зала, и еще час не слышал через стол. Да у него вообще голос-то есть?

— Пьеса шла вовсе не три часа. Ну, может, два с половиной.

— А такое впечатление, что три.

— Такое впечатление, что пять, — буркнула она. — Поехали домой.

Мы двинулись к ней. Элейн приготовила кофе мне и чай себе, и мы еще полчасика посмотрели CNN, обсуждая новости. Потом отправились в постель, а через час или около того я встал и оделся в темноте. Я уже почти вышел из спальни, как она поинтересовалась, куда это я направляюсь.

— Прости, не хотел тебя будить.

— Ерунда. Ты что, заснуть не можешь?

— Похоже, нет. Мне что-то неймется. Не пойму, почему.

— Тогда почитай в гостиной. Или включи телик, мне он не помешает.

— Нет, — отказался я. — Что-то я слишком уж взвинчен. Небольшая прогулка по городу пойдет мне на пользу.

Элейн живет на Пятьдесят Пятой, между Первой и Второй, а мой отель, «Норсвестерн», расположен на Пятьдесят Седьмой, между Восьмой и Девятой. На улице оказалось довольно холодно, и я подумал было взять такси, но, пройдя примерно квартал, перестал ощущать холод.

Остановившись на красный свет, я ухитрился разглядеть между двумя башнями луну. Было почти полнолуние, чему я нисколько не удивился. Ночь имела все признаки полнолуния, когда ощущается некое беспокойство и возникает чувство дискомфорта. Мне хотелось что-то предпринять, только вот непонятно, что именно.

Если бы Мик Баллу находился в городе, я мог бы направится к нему в салун. Но Мик уехал из страны, да и, судя по взвинченному состоянию, салун — не самое подходящее для меня место. Поэтому я отправился прямиком домой, немного почитал и где-то около четырех часов выключил лампу и уснул.

В десять утра я находился за углом, в «Пламени». Съел легкий завтрак и прочитал газету, главным образом криминальную хронику и спорт. В целом мы живем между кризисами, поэтому я не очень уделяю внимание прочим новостям. Национальные и международные проблемы, возможно, заинтересуют меня, только когда гром грянет. А так все это кажется мне настолько далеким, что мои мозги решительно не желают этого воспринимать.

Времени у меня было навалом, чтобы прочитать все, включая и различные объявления. На прошлой неделе я три дня работал на «Надежность», крупное детективное агентство, имеющее офис в Флатирон Билдинге, но больше пока у них для меня ничего не было, а по собственным наводкам я работал в последний раз сто лет назад. С деньгами у меня все в порядке, поэтому работать не обязательно, а с времяпрепровождением отродясь проблем не возникало, но я с удовольствием занялся бы каким-нибудь делом.

Беспокойство, охватившее меня прошлой ночью, не исчезло с заходом луны. Оно сохранялось. Эдакая лихорадка в крови, некий подкожный зуд, там, где невозможно прочесать.

Франсин Кури провела в «Д'Агостино» примерно полчаса, заполняя тележку За продукты она заплатила наличными. Мальчик-носильщик сложил три пакета с покупками в тележку и покатил за ней следом из магазина вниз по улице к ее машине.

Синий фургон по-прежнему стоял возле гидранта. Задние двери фургона были открыты, и двое мужчин, вылезших из него, стояли рядом на тротуаре, вроде бы рассматривая приборную панель, которую один из них держал в руках. Когда Франсин прошла мимо них в сопровождении мальчика, они проводили ее взглядом. К тому моменту, когда она открыла багажник тойоты, мужчины уже находились внутри фургона, и дверцы грузовичка были закрыты.