Паоло Бачигалупи - Водяной нож

Через несколько минут после ухода Шарлин Люси заметила, как сквозь толпу, собравшуюся у насоса, пробирается нож для воды. Она упустила его из вида, затем снова нашла – он прислонился к стене и наблюдал за происходящим, жуя зубочистку. Он стоял так неподвижно, что взгляд Люси постоянно привлекало что-то другое: то очередь к насосу, то люди, разложившие на одеялах свои товары – сладости и гуманитарные пайки.

Он просто растворился в толпе. Сел рядом с парой мужчин, нагнулся к одному из них, чтобы прикурить, пустил сигарету по кругу и в эту секунду полностью исчез, стал не одиночкой, а частью группы – один из трех друзей, которые сидят у стены и болтают. Один превратился в трех, в невидимку. Он мог быть кем угодно – мексиканцем, техасцем. Может, он рабочий. Может, громила Вета. Может, уставший глава семейства, который пытается переправить родных на север, мечтает убраться подальше от этого сквота и орущих младенцев. Еще один запыленный человек, который многое испытал и поэтому стал невидимым.

Сердитый красный шар на дымном горизонте клонился к закату. Люди возвращались домой, вставали в очередь, чтобы купить галлон воды. Кто-то уходил, чтобы не покупать воду по цене, выросшей из-за массовой откачки.

Последние десять лет она писала о таких людях, а сейчас стала одной из них. Частью истории.

Анна назвала бы ее идиоткой. Даже Тимо, который часто видел смерть, по крайней мере, знал, как оставаться на периферии водоворота. Тимо обладал инстинктом выживания. Когда уровень безумия слишком повышался, Тимо рвал когти.

А она ныряла все глубже.

Как она объяснит Анне, что отправилась в Тайян на поиски людей, с которыми Джейми общался перед смертью? Что вела расследование, которое могло лишь подвергнуть ее жизнь опасности?

Она вспомнила, как рассказывает своему палачу все, до последней детали, мечтая о том, чтобы пытки прекратились. Теперь она чувствовала себя гадко, думая о том, как пыталась задобрить его, сделать так, чтобы он ее похвалил.

– У тебя хорошая память, – сказал он в какой-то момент. Но следующая его фраза снова ее обожгла: – Ничего личного.

Вот это и был настоящий ужас – в том, что ничего личного. Дело вообще не в ней. Она – просто кусок мяса, который умеет говорить и, возможно, обладает нужной информацией.

В дверь постучали. Люси впустила убийцу Хулио. Он двигался неуклюже, однако на боль не жаловался. Просто осмотрел сквот, зашел в каждую комнату.

– Расскажи мне про женщину, которая тебе дала это жилье.

– Шарлин хорошая. Я давно ее знаю, ей можно доверять.

– Я доверял Хулио.

– У тебя паранойя.

Он саркастически взглянул на нее.

– Я и есть параноик. Хулио очень много знал про меня. Коды идентификации на моей машине, одно из имен, под которыми я здесь жил.

– А как тебя вообще зовут?

– Как хочешь.

– Серьезно?

Вместо ответа он продолжил осмотр сквота.

– Вряд ли тут есть «жучки».

– Я не их ищу. Расскажи еще раз про свою подругу. Кто она?

– Давным-давно я написала про нее статью. Она потрошит дома, достает оттуда все, что представляет ценность. Она помогла мне обзавестись солнечными батареями.

– То есть она помогла их украсть? – Анхель обошел вдоль стен, время от времени прижимая ухо к доскам. – А я-то думал, что ты на стороне героев. – Он достал пистолет, постучал рукоятью по плите из ДСП, прислушиваясь к глухим звукам. Зашел в спальню, перешагнул через матрасы, чтобы обстучать стены и там.

– Шарлин называет это «перепрофилированием», – отозвалась Люси.

– Вот как?

Все как сейчас перед глазами: вот они спускают батареи с крыши посреди ночи, сердце в груди колотится, она ждет, что в любую минуту их накроет «мусорный патруль», и думает, как будет оправдываться.

– Шарлин не разрешала писать о себе до тех пор, пока я сама не приму участия в деле. О том, что она хочет отдать батареи мне, я узнала уже после того, как мы их сняли.

– Извлекаешь из статей дополнительную выгоду?

– Да, мэтры журналистики могут мной гордиться.

Анхель вышел из спальни и снова выглянул из окна с треснувшим стеклом. Посмотрел на провод, который шел от столба к отверстию в раме и заканчивался кучей самодельных розеток в полу, стенах и на потолке.

– А теперь она – домохозяйка?

– Она начала строить эти халупы пару лет назад. У многих нет машин, поэтому им нужно жилье там, где можно сесть на автобус, там, где не нужно далеко ходить за водой.

– Кому она платит?

– Какому-то гангстеру по имени Вет. Это его территория. А что?

Анхель пожал плечами.

– Тот бандит с Хулио… Понятия не имею, кто он. Может, просто громила, может, один из друзей Хулио. Может, эти друзья пришли получить свои деньги.

– Про нас они в любом случае ничего не знают.

– Если только Хулио не проболтался. – Анхель продолжал кружить по сквоту, похожий на странного пса, который все вынюхивает. Внезапно он замер посреди комнаты и прислушался. – Что-то мне тут не нравится.

– У тебя реально паранойя.

– Просто я все думаю о Хулио… и какой-то неприятный осадок. Я избавился от машины и уничтожил мобильник.

– От «Теслы»?

– Возможно, кто-то на ней уже катается.

– Серьезно? Ты бросил машину? Шарлин бы у тебя ее купила.

– Нет. Не хочу, чтобы след привел ко мне.

– У тебя реально паранойя.

– Нет. Я ведь жив. – Анхель подошел к двери и выглянул в сумерки. – Сойдет, – сказал он наконец, решительно закрыл дверь и вставил в петли дужку замка. Санни на его месте просто пописал бы на каждую шину и каждый пожарный гидрант в радиусе ста метров.

Внезапно Люси поняла, что Санни остался дома.

– Моя собака!

Анхель предостерегающе взглянул на нее.

– Попроси кого-нибудь к нему заглянуть. Но не того, кто знает, где мы.

– А что, по-твоему, будет дальше?

Он пожал плечами.

– Жаль, что мне так мало известно о планах Хулио. Ради приличного куша он был готов убить одного из своих. Очевидно, за деньги он мог сделать и что-нибудь еще. Например, продать калифам свою сеть агентов, стать партнером наркодилеров…

Анхель сел, поставил на стол перед собой ноутбук мертвого калифорнийца, начал жать на клавиши.

– Ты хоть знаешь, что делаешь?

– Просто кое-что проверяю.

– Слушай… – Люси помолчала.

Почему я с этим человеком?

– Я не могу работать с тобой, если ты хотя бы не назовешь свое имя. Соври, если хочешь, но назови имя. Хоть какое-нибудь.

Нож для воды посмотрел на нее. Улыбнулся.

– Ладно. Зови меня Анхель.

– Анхель? – Люси едва не превратила это в шутку, но что-то в его взгляде ее остановило.

– Анхель, – повторил он, заметив ее сомнение. – Моя мать не думала, что я стану вот таким.

– В Мексике?

– Давным-давно. – Морщась от боли, он осторожно стянул с себя бронежилет. Самодельная повязка побурела от засохшей крови, но его, похоже, это не волновало. Он снова занялся компьютером.