Сергей Дышев - Ее звали Атаманша

Почему бы не поручить это дело оперуполномоченному Игорю Губанову? В убойный отдел его вязли три месяца назад из 125-го отделения милиции Первомайского района. Там прошел службу «на земле» постовым, шесть лет сыщиком отработал. Служил в ВДВ.

Голованов впервые приметил энергичного опера, когда в составе следственно-оперативной группы приезжал на расследование убийства с расчленением тела. Тогда они всю ночь работали на территории Первомайского и соседнего Куйбышевского районов, с применением служебной собаки собрали практически все части тела. Нашли квартиру, где неким мужчиной было совершено убийство и расчленение тела женщины, его сожительницы. Выломали дверь и обнаружили следы крови. Убийцу задержали на следующий день на даче. Сработали четко, красиво и организованно.

Вскоре закономерно встал вопрос о переводе Игоря Губанова в МУР.

Голованов вспомнил тот июньский день и усмехнулся. Они с Василием Купцовым, в то время заместителем начальника МУРа, шли по коридору третьего этажа на Петровке. Навстречу с бумагой в руках торопился старший лейтенант Губанов. Оказалось, что это рапорт с просьбой взять его в 7-й отдел МУРа.

Голованов тогда рапорт изъял и сказал: «В понедельник выходишь на работу во 2-й отдел!» Так Губанов стал его сотрудником.

В течение трех месяцев молодой человек вместе со старшим группы Вадимом Комиссаровым, Виктором Коньковым, другими оперативниками работал в штабах в Восточном и Юго-Восточном округах, постигал практику организации мероприятий по раскрытию убийств.

Но теперь перед оперативником стояла гораздо более сложная задача. Он должен был внедриться в подразделение военизированной охраны, стать своим и изнутри найти убийц. Как и предполагал начальник убойного отдела, Игорь был готов выполнить это задание.

В тот вечер они долго обсуждали предстоящее дело. Ведь поменять надо было не только все документы, но и свое нутро, из оперативника элитного отдела превратиться в простоватого вохровца со средним образованием, этакого рубаху-парня.

Новые документы оформляли почти полтора месяца. Занимался этим начальник отделения Вадим Хапин. Все делалось официально, как и положено, рапорта, справки, запросы. Губанов только кивал и расписывался.

По новому паспорту он стал Губаревым Игорем Викторовичем с пропиской в общежитии недалеко от места его реального проживания. Выписали ему и новый военный билет. А так как по легенде этот документ был утерян в штабе воинской части во время службы, то Игорь предоставил фотографию 3 на 4 не в гражданке, а в армейской форме. Ведь при приеме на работу в военизированную охрану кандидата тоже тщательно проверяли: нужно было предоставлять паспорт с пропиской и военный билет, пройти медкомиссию.

Губанову удалось уговорить кадровиков, чтобы его направили именно на станцию «Люблино», где было совершено преступление. Он сослался на то, что жил неподалеку, в том же районе, у своей невесты.

Началась месячная стажировка. Игорь каждый день приезжал на работу и ходил на посты с кем-нибудь из действующего караула. На сутки его пока не оставляли. Новый начальник тогда поинтересовался, где парень работал после службы в армии перед поступлением в ВОХР. Ведь его трудовая книжка была девственно чиста.

Игорь тут же пояснил:

– Времена нынче сложные, на машине бомбил, а сейчас хочу создать семью, нужно стабильную зарплату иметь. Заниматься извозом буду в свободное от дежурства время.

Владимир Котляревский, друг детства Игоря, дал ему в пользование старенькие «Жигули», чтобы ездить на работу, при случае оказать услугу руководству, что-то отвезти, кого-то подбросить. Совсем нелишне заводить дружеские контакты. Поэтому машина нового сотрудника всегда стояла в готовности около караулки.

По просьбе начальника караула или помощника стажер нередко ездил в магазин за водкой и закуской. Когда весь молодняк уходил по домам, старшие товарищи почти каждый вечер скрашивали таким образом служебное время.

После месячной стажировки семерых новичков распределили по сменам. Как назло, Игорь попал не в тот состав караула, при котором был совершен налет. Что делать?

Нужная смена заступала на дежурство через день. Губанов пропустил свою очередь и заявился на работу через сутки.

Начальник тут же накинулся на него:

– Ты что? Твоя смена была вчера, а сегодня, дорогой мой, уже закончилась.

Игорь разыграл удивление:

– Вы же мне сказали не послезавтра выходить, а через два дня!

В общем, учитывая доброжелательные отношения с новичком, сложившиеся к этому времени, начальство не стало оформлять прогул, махнуло рукой и оставило его в той самой смене.

Так началась служба Губанова в карауле военизированной охраны, сутки через трое.

Вохровцы охраняли станцию, где формировались составы, сопровождали поезда, на которых автомобили «Жигули» доставлялись в города Подмосковья. Если выпадал так называемый посольский груз, который размещался в начале состава, то можно было ехать в нерабочей кабине машиниста электровоза, в тепле и уюте. Иное дело, когда перегоняли новые «Жигули». Бедному вохровцу приходилось мерзнуть на открытой платформе. Зимой, на диком ветру, никакой полушубок не спасал. Поэтому охранники первым делом искали незапертую машину и садились в нее, чтобы укрыться от ветра.

На станции прибытия вагоны пускали по горке, они сами затормаживались. Охранник стоял спереди или сзади на подножке или платформочке. Когда один вагон стукался о другой, держаться надо было очень крепко, чтобы не слететь.

Так как все оружие ВОХР было похищено бандитами, в караул ребята выходили с пустыми кобурами. Безопасность охранников никто, особенно в ночное время, не гарантировал.

Игорю Губанову, шесть лет не расстававшемуся со штатным оружием, чисто психологически было непросто свыкаться с ситуацией постоянной опасности. Ведь убийцы могли быть и из числа сотрудников их смены, причем вооруженные похищенными «наганами» или «ТТ».

Но вскоре он к этому попривык. Служба в карауле отнимала и силы, и время. Игорь приглядывался к сослуживцам, пытался вычислить, понять, кто из них соучастник преступления, и не находил ответа. Люди как люди, двадцать пять человек, со своими характерами, привычками, странностями, замкнутые и открытые, злобные и добрые.

Губанов поставил себе задачу установить со всеми доверительные отношения. Он ходил на охрану объектов с разными людьми, старался стать для них своим, чтобы его уже не опасались, доверяли личные дела и тайны. По своему интеллектуальному уровню, образованию, опыту оперативной работы Губанов был в «иной плоскости», легко подстраивался к сослуживцам. Коллеги, даже старшие, тянулись к нему как к человеку более опытному в житейских делах, спрашивали, как им быть, просили совета в непростой ситуации.