Николас Блейк - Убийство на пивоварне. Дело мерзкого снеговика

– Эй! Ты в обмороке? Или проводишь эксперименты с кипящей водой? Я тоже хочу в ванную комнату.

– Извини, Герберт. Я просто задумался.

– Ну, должен заметить, процесс твоего мышления не столь же обременителен для окружающих, как твое пение.

Усмехнувшись, Найджел освободил помещение.

Двумя часами позже он вошел в опрятную и непритязательную резиденцию мистера Г. Барнеса, где был проведен в гостиную, которая из-за жары и обилия вечнозеленых растений напоминала тропический лес в миниатюре. Вскоре там появился и главный пивовар без пиджака, в одной рубашке. Он приветствовал Найджела поднятием одной брови и опусканием другой.

– Ну, сэр, и что же привело вас в мою скромную обитель в столь ранний утренний час? – шутливо осведомился он.

– Да вот, хочу переброситься парой слов с вашей дочерью Лили. Предполагается, что я участвую в расследовании в связи с тем, что в деле в какой-то степени замешан Траффлис. Решил начать с офисного штата.

Барнес поскреб заросший щетиной подбородок.

– Ну, если вам угодно попусту тратить свое время, то это меня не должно касаться, – отозвался он. – Только не тревожьте Лили, прошу вас, сэр. Она немного сама не своя в последнее время. Не знаю, что уж с ней. Нет чтобы обо всем рассказать старику отцу, да куда там – не желает. Должно быть, ничего страшного. Наверное, начиталась всех этих киношных журналов, на которые тратит столько денег, – мрачно добавил он.

– Поверьте, от меня ей не будет никакого беспокойства. Просто задам несколько безобидных вопросов. Впрочем, на некоторые из них, возможно, вы тоже сумеете пролить свет.

И Найджел вытянул из него информацию: а) кабинет Джо Баннета в его отсутствие заперт, но в конторе есть ключ, которым его можно открыть; б) кабинеты в утро убийства не убирались, но полиция там все основательно осмотрела; в) Юстас Баннет не бог весть какая потеря для мира, а пивоварня лишь выиграет под началом мистера Джо.

– Да уж, поставит ее снова на ноги, это он сможет, – заверил Барнес.

– Я вот припоминаю, вы говорили мне в присутствии мистера Сорна, что ходят слухи о продаже Банкетом пивоварни?

Барнес слегка постучал себя по носу.

– Не задавайте вопросов, и вам не станут лгать.

– Но сейчас-то все изменилось. Юстас мертв, и сделка, предположительно, отменяется?

– Согласен, что-то в этом есть, – произнес главный пивовар, явно любящий, чтобы секреты из него вытягивали с должными церемониями. – Уверяю вас, мистер Стрэнджвейс, я не могу поклясться, что это правда, но до моих ушей дошел слух, будто «Роксби» – это большая фирма по производству пива в Мидлендсе – ведет переговоры с мистером Банкетом о том, чтобы купить нас с потрохами.

– С чего бы ему вдруг продавать пивоварню? Для Баннета даже странно: довольствоваться лишь деньгами от продажи бизнеса, когда он мог в полной мере еще упиваться и властью?

– Если рассматривать с этой стороны, то вы правы. Но существует разница, – изрек Барнес судейским тоном, – между понятиями продавать и быть проданным.

– Вы имеете в виду, что пивоваренный завод – банкрот?

Брови главного пивовара полезли на лоб от ужаса.

– Уж пожалуйста, мистер Стрэнджвейс, – запротестовал он, – в самом деле, не стоит вот так рубить с плеча. Тут дело тонкое. Если хотите знать правду, она заключается в следующем. Хозяин был несколько старомоден: он не признавал новшеств и очень не любил тратить деньги, чего уж тут греха таить? Из-за его скупердяйства пивоварня переживает тяжелые времена и не может конкурировать с фирмами, которые используют новые методы и оборудование. Баннеты не банкроты, нет, но я сомневаюсь, что им удастся протянуть еще десять, а то и пять лет.

– Знаете ли вы что-нибудь насчет того, как давно идут эти переговоры?

– С «Роксби», что ли? Точно сказать не могу. По-моему, начались совсем недавно.

– Ну ладно, нам будет проще навести справки о переговорах в «Роксби».

– Вот это верно. Но не забудьте, – мистер Барнес неподражаемым образом пошевелил бровями, – я вам ничего не говорил.

– Вы? О, конечно. Нет, мы не станем указывать источник информации. Узнали – и все! Скажите мне еще одну вещь. Если бы фирма «Роксби» заполучила-таки бизнес Банкета, означало бы это большие изменения в штате служащих?

Барнес бросил на Найджела несвойственный ему проницательный взгляд.

– О, я понимаю, куда вы клоните. – Мгновение он помолчал. – Нет, лаете не на то дерево, мистер Стрэнджвейс. Не думаю, что трансфер существенно повлияет на наш штат. Работники у нас хорошие, денег своих они стоят. Им не укажут на дверь.

– А как насчет самого Джо Банкета и мистера Сорна? – спросил в лоб Найджел, отвечая откровенностью на откровенность.

– Что? Наши ключевые фигуры? Да вы шутите, сэр. – И мистер Барнес от души рассмеялся.

«Не слишком ли ему весело? – подумал Найджел. – А вдруг «Роксби» станет той самой новой метлой, которая чисто метет? Конечно, у Джо свой пай в пивоварне, с этим им ничего не поделать, но они могут назначить нового управляющего. И уж точно Сорн, будучи всего лишь учеником пивовара, никак не может быть отнесен к ценным работникам».

– Премного вам благодарен. Ну, а теперь можно мне побеседовать с вашей дочерью?

– Я не против. Сейчас ее позову.

Барнес засеменил к двери; его длинные руки свободно болтались при ходьбе.

– Эй, Лили! – крикнул он.

– Да, на!

– Тут один джентльмен хочет тебя видеть.

Заявление было встречено с вполне различимым хихиканьем, а затем словами, долетевшими сверху:

– Скажи Эду, что я еще в нижнем белье. Пусть подождет.

– Это не Эд. Это джентльмен, который остановился у доктора Каммисона. Давай одевайся, девочка, и спускайся.

Послышался приглушенный вскрик, затем наступила тишина. Барнес просунул голову в дверь гостиной и глубокомысленно произнес:

– К сожалению, мистер Стрэнджвейс, я сейчас должен уйти, а Лили будет через минуту.

Чего бы ни ожидал увидеть Найджел – а услышанный обмен репликами не предвещал ничего хорошего, – то, что вошло в комнату пятью минутами позже, он себе представить не мог. От отца Лили Барнес унаследовала длинное лицо, длинные руки и худое тело, на шаткой основе которых соорудила на диво точное подобие Греты Гарбо. Ее прическа, очевидно, относилась ко временам Кристины Шведской – нечто вроде гривы цвета загара ниспадало ей на плечи; лицо она напудрила до абсолютной белизны, дабы соответствовать предполагаемой белизне кожи прославленной кинозвезды, зато никакого макияжа не использовала, кроме тонкого слоя помады на губах длинного, с опущенными уголками рта. На ней был старый дождевик, и ничего, как заподозрил Найджел, между ним и «нижним бельем».

Сутулясь, держа руки в карманах плаща, Лили прислонилась спиной к двери и сипло промычала: