Николас Блейк - Убийство на пивоварне. Дело мерзкого снеговика

Эта сигарета конечно же была абсолютно безвредна, как и те конфеты, что незнакомец раздал остальным. Но он начал появляться довольно часто, в то же время и на том же месте, и наконец отвел в сторонку нескольких детей и пообещал им, если только они поклянутся никому не говорить, какие-то особенные сигареты и сладости. Так это и началось. Это был очень обаятельный человек, угощавший их по-свойски, как равных. Его жертвы скоро оценили вкус этих роскошных вещей, что он им приносил, но которые действовали так, что ни один мальчик и ни одна девочка не смели никому рассказать, что с ними происходило.

Как и следовало ожидать, им пришлось платить за свое удовольствие. Незнакомец совсем не нажимал на них – поначалу. Но однажды оказалось, что они задолжали ему такие суммы денег, о каких не могли и мечтать. Он был очень вежлив, но довольно ясно дал понять, что будет очень жалко, если их родители узнают об этих долгах. Зло пустило корни и со звериной нетерпеливостью давало ростки. Им уже нужна была эта дрянь, и им приходилось продолжать ее принимать. Тогда же начались и теплые дружеские вечеринки, на которых самые старшие становились поласковее. Элизабет, никогда до этого не забивавшая себе голову такими вещами, совсем увязла в них. А эта необычайная полнота жизни, свойственная Элизабет, многократно усиленная наркотиком, уготовила ей одну-единственную дорогу.

Сам Эндрю никогда не становился жертвой этой гадости. «Я тогда был занудой, в то время, – говорил он. —

Я даже возражал против курения Бетти, я думал, она курит обычные сигареты. Правда, куда мне было с ней спорить, она же могла согнуть железную полосу вокруг пальца. Милая». Но когда привычка подчинила ее полностью, она стала угрюмой и скрытной. Все, что он говорил им сейчас, она поведала ему втайне, спустя два-три года после того, как пришла беда.

Она сказала ему тогда, что у нее будет ребенок. Он догадался, что его отцом и был незнакомец с сигаретами, подкараулил его однажды за школой и набросился на него. Была честная драка, в которой Эндрю хорошо отколотил его и после этого больше никогда не видел в городе. Но Элизабет тут же уверила брата, что незнакомец не был ответствен за ее беременность. «Это мог быть кто угодно, – устало сказала она, – какая разница, кто это был?»

– Услышать от нее эти слова было намного кошмарнее, чем все остальное, – горько сказал Эндрю. – Боже, каким же я был глупым юнцом-отличником! Как я мог быть так безразличен к ней! Бедное, милое дитя, Бетти так попалась – неужели теперь и ее любимый брат повернется против нее?!

Скоро скандал просочился наружу. Бетти отправили в лечебницу в другой штат, а потом ее родители привезли ее домой, в Англию. Эндрю сбежал и нашел работу в лагере лесорубов: с тех пор он навсегда стал скитальцем.

Это была главная часть рассказа Эндрю Ресторика. В свое время Найджел наслушался подобных историй, но ни разу не звучали они в такой до смешного неподходящей обстановке – в кабинете сельского помещика со спортивными журналами, кожаными креслами, справочниками и охотничьими трофеями, с запахом дыма и пчелиного воска и с видом безмятежного Эссекса, дремлющего в проеме окна.

Найджел вгляделся в братьев и заметил, что на лице Хиварда отражается борьба между недоверием и оцепенелым ужасом, а Эндрю не может унять дрожь.

– Первый раз я кому-то рассказываю об этом, – словно извиняясь, говорил Эндрю. – Исповедь оказывает на человека любопытные психические эффекты.

– Господи! – наконец вдохнул воздух Хивард. – Какая мерзость! Если б я только знал – мне бы побыть всего десять минут наедине с этим отродием. И даже не пытались найти его?

– О, пытались. Но он спрятался очень хорошо. Конечно, он назвался Бетти и ее приятелям не своим именем. Должно быть, сколотил себе деньжат, если занимался этим всерьез. За эти дозы, что он приносил, детям приходилось расплачиваться, кто как умел, – у одних были богатые родители и масса карманных денег, а другие крали, чтобы иметь наличность. Но даже и тогда он заявлял, что они платят ему только себестоимость – чтобы иметь над ними особую власть.

Повисла долгая тишина, которую Найджел разрушил словами:

– Так разве это не связано с вашими словами тем вечером, когда вы говорили нам о ней? Вы тогда имели ее в виду, сказав, что в этом доме есть человек, упоенный злом? Вы говорили об Элизабет Ресторик?

Кулаки Эндрю опустились на подлокотники кресла, его лицо потемнело, как грозовая туча.

– Я не знаю. Идите к черту! Разве вы не видите – это потому, что я не знал… – Он разрыдался.

– Это же вы одурманили кошачье молоко и во время скетча предлагали Джону и Присцилле сигареты? – наступал Найджел.

Лицо Хиварда было нелепо и страшно. Он поворачивал голову от Найджела к Эндрю и обратно, словно следил за теннисным мячом, слишком быстрым и ускользающим от зрения.

– Да, – сказал Эндрю. – Наверное, вы это знаете. Когда шляешься по миру, у тебя развивается шестое чувство опасности. Как только я попал сюда, я заметил, что здесь что-то неладное – что-то неладное с Бетти, или с Боганом, или с ними обоими. Забавно, но я наделен интуицией артиста, хотя не могу написать ни строчки стихов и не могу взять ни одного аккорда, а вот старина Хивард, который напоминает кусок эссекской глины, играет на рояле как нечего делать… Так вот – да, я учуял опасность в самом воздухе. Какое-то время я не виделся с Бетти и ужаснулся тому, как она изменилась. На ее лице лежала печать… я не… не знаю, как сказать…

– Отвращения? – процитировал мисс Кэвендиш Найджел.

Эндрю взглянул на него как-то странно:

– А может, вы и правы. Ну и ну! Я не доверял Богану ни на грамм. Бетти старалась не говорить о нем. Поэтому я немного пошарил у этого отродья в комнате.

– Черт, Эндрю, не слишком ли это? Я имею в виду, что отродье – мой гость. – На лице Хиварда отражалась смесь смущения и любопытства.

– Да, боюсь, что ужасно неприлично. Я даже открыл запертую шкатулку с деньгами, которую там нашел, – у меня талант отпирать замки. А там было несколько сигарет. Полагаю, и вы не станете запирать обычные сигареты в шкатулку для денег. Тогда я осмелился проверить одну из них на котике. Вышло потрясающе.

– Почему не выкурили их сами?

– Потому что хотел посмотреть на их реакцию. Вы же видите – я провел Богана сквозь справедливое испытание. Мне казалось возможным, что он конфисковал у Бетти сигареты с марихуаной; я не знал тогда, что он лечит ее от кокаиновой зависимости. Ведь вполне возможно, что она не смогла перенести, когда ее лишили кокаина, и тогда снова вернулась к гашишу, а у Богана есть опыт в таких делах, и он запер от нее сигареты.

– Вы изучали их реакцию. И как они себя вели?