щуп

Леонид несколько сбился с шага. Девчушки смущали его. А вернее сказать, раздражали своими не по-детски внимательными глазенками. Он не сомневался, что за спиной они едко и со знанием дела обсуждают его рыхловатую фигуру, его стоптанные унты и поношенное пальтецо. Он был "мальчиком" не их притязаний, что не мешало тем не менее зубоскалить на его счет, авторитетно высказываясь от лица всего слабого пола. Хотя и то хорошо, что ни о какой войне между ними речи не шло. Иногда они даже здоровались, но сейчас Леонид счел за лучшее промолчать.

У себя в квартире он немедленно бросился в ванную, смыв кровь, насухо обтер ладонь туалетной бумагой, густо залил рану медицинским клеем. Держа руку на весу, прошел в кухню, из холодильника достал бутылку с израильской водкой - именно то, в чем он более всего в эту минуту нуждался. Прямо из горлышка жадно глотнул, зажевал хлебной коркой, приложился еще раз. Лимонная крепость с огненной легкостью пролилась в желудок, не теряя времени впустую, тут же принялась за реорганизацию внутреннего хаоса.

Зачем и почему человек пьет? Какую глупость иной раз бормочут маститые теоретики. Тысячи причин их не устраивают, они ищут одну единственную, как многие из идейных собратьев ищут одного единственного врага, находя его в коммунистах, демократах, в иностранцах, в дьяволе, в первом попавшемся стрелочнике.

Леонид оторвался от бутыли, блаженно вздохнул. Мало-помалу в голове по-весеннему расхороводилось, зашумела листва, горячий и добрый мишка-медведь заворочался в тесной берлоге, лапами разрывая листву и землю, выбираясь на пьянящую волю. Леонид зажмурился и тотчас сам обратился в медведя. Неурядицы зимы остались позади. Напиток Израиля дразнил близостью лета, теплом разгорающегося светила. Снова хотелось жить. Мех пушился на могучих плечах и между лопаток, собственная косолапость вызывала добрую усмешливость. Леониду становилось жарко.

Когда-то в такие минуты он присаживался к столу и, подперев подбородок руками, делал попытку осмыслить произошедшее. Так шахматисты и боксеры порой заново переживают перипетии проведенных баталий. Им проще, - в их арсенале видеозаписи, блокнотные протоколы. Друзья и помощники наперебой объясняют упущенное, рисуют картину обманчиво простой. Увы, в его распоряжении был лишь перевозбужденный мозг, и даже сдобренная лимоном водка не в состоянии была уничтожить последствия адреналинового отравления. Похмельный синдром мучил днями и неделями. Давным-давно он убедился, что подобные анализы ни к чему путному не приводят. Память беспощадно подводила, концы не связывались с концами, а многие подробности он вообще не мог вспомнить.

Леонид тяжелым шагом пересек комнату из конца в конец. Забыть! Забыть и успокоиться! Его не поймали и не запомнили, о чем еще жалеть? Немного, правда, тревожили те трое. Да еще девчушки у подъезда. Пенсионерки-бабульки могли бы в темноте не рассмотреть, но эти глазастые пигалицы в подобных вещах промаху не знают. Хотя какие их них свидетели? Они и сами от милиции бегают...

Он снова приложился к бутыли.

Не оставлять следов ни при каких обстоятельствах - правило довольно шаткое. Он оставлял их великое множество, следя лишь за тем, чтобы не оставить главного - отпечатков пальцев и достоверного описания внешности. На этот раз Леонид кое-что забыл. Сломанный нож! Улика - так себе, но поверх отпечатков пальцев очкастого могли уцелеть его собственные. Кажется, он основательно втоптал рукоятку в снег и все-таки. В дальнейшем следовало быть внимательнее, пытаться контролировать каждый шаг.

Леонид усмехнулся. Контролировать... Пожалуй, с этим у него не получится никогда. Не те гены и не та закваска. Он родился трусом, - трусом и помрет, пусть даже и воюя с распоясавшимся миром. Это невозможно было изменить, к этому оставалось только привыкнуть.

Он заметил, что челночные рейсы из угла в угол участились. Тоже одно из последствий случившегося.

Ну-с?.. Что же еще, кроме ножа? Кровь? Это несерьезно. Вторая группа, резус-фактор положительный - банальнее ничего не придумаешь. Пока криминалисты не докопались до тайн ДНК, кровь будет оставаться второстепенной уликой.

Логинов встрепенулся, дикими глазами взглянул на часы. Вернув бутыль в холодильник, торопливо обрядился в рубаху, повязал на шее галстук. Рассеянно оглядев себя в зеркале, вышел на лестничную площадку. Из разбитого окна тянуло холодком, этажом ниже бубнили девчоночьи голоса, - наверное, грелись юные курильщицы.

- ..Я торчу от них! Всего-то четвертак и отдала, а мать истерику закатила, отцу нажаловалась.

- Зато как на тебя потом Федюня глазел. Вот такими буркалами!

- Он у меня доглядится! Хрен, что отколется. Я его с Сюзанной-макакой видела. А она с кем только не тискается - и с Агрономом, и с Кабаном...

- Ко мне, представляешь, вчера Витек-Мятый подкатывал. Правда, правда! В кафе звал, дурак. Я его подальше послала.

- И правильно. От него чесноком воняет.

- Если бы только чесноком! Он же ширевом балуется! Как кольнется, так полдня долбанутым ходит...

Леониду стало муторно. Помявшись, он вернулся в квартиру и захватил початую бутылку. К старику Костяю он недавно уже заходил, очередь была за Пантелеевыми. С молодыми супругами он приятельствовал. Заглянуть к ним в гости представлялось самым обычным делом.

***

Хозяева жили в миру, хозяева жили в согласии, - редкое явление для такой семьи. Он - Александр Пантелеев, в простонародье Шура, инженер какого-то НИИ, она - дама в соку, хризантема из старинных романсов, с янычарскими ухватками и томным чарующим голосом. Иногда с косой, иногда простоволосая, румяная без всяких румян, она по праву считала себя красавицей. Княгиня Ольга, графиня Ольга... Муж называл ее колдуньей, Леонид выражался мягче, прибегая к эпитету "роковая женщина". И с тем, и с другим Ольга с удовольствием соглашалась. "Аншантэ де ву вуар!" - брякнул Леонид при первой их встрече, чем и завоевал полное расположение Ольги. Уже не однажды ему приходилось мирить супругов, отчего и получилось так, что его приняли третьим в этот противоречивый дуэт. Возможно, они нуждались в нем, как в неком добропорядочном рефери. Не проходило и недели, чтобы они не подрались. Вернее, Шурик как правило защищался, петляя по комнатам, прикрываясь подушкой, зато уж Ольга бушевала от души, швыряя в муженька всем, что попадалось под руку. По этой самой причине молодая семья терпела немалые убытки. Но так уж они жили, и Леонид не пытался читать им нотаций, что помогало уверенно сохранять приятельский статус.

Сегодняшнее краткое сражение он упустил. Войдя в квартиру, Логинов застал Александра ползающим на коленях, собирающим на расписной поднос осколки. С улыбчивым восхищением Александр немедленно принялся объяснять.