Деннис Лихэйн - В ожидании дождя

— И?

— И он должен действовать. Притом быстро. Не знаю, что он замышляет, но это случится в ближайшее время. Если уже не случилось.

Она протянула руку и коснулась ладонью нижней части моей спины:

— Патрик, не позволяй ему проникнуть в твои мысли. Он именно этого и добивается.

Я обвел взглядом деревья, сарай и курящееся туманом кроваво-красное болото.

— Слишком поздно, — сказал я.

— Этим ксероксом что, задницу подтирали? — спросил Бубба. Он смотрел на копию спутниковой карты клюквенного болота.

— Другой не было.

Он покачал головой:

— С такими разведданными я бы сейчас в Бейруте червей кормил.

— А почему ты про это не рассказывал? — Ванесса подошла и уселась на барный стул рядом с ним.

— Про что? — рассеянно спросил он, не отрывая взгляда от ксерокопии.

— Про Бейрут.

Он повернул свою огромную голову и улыбнулся ей:

— Рвануло, и я отключился. На три года лишился обоняния. Вот. Рассказал.

Она шлепнула его по груди:

— Скотина.

Он усмехнулся:

— Не сходится.

— Что?

Он поднес к карте лупу:

— Вот.

Мы с Энджи посмотрели через его плечо на карту. Бубба показывал на зеленую кляксу куста, сфотографированного с высоты двух тысяч футов.

— Это просто куст, — сказал я.

— Ясно, что куст. Присмотрись.

Мы присмотрелись.

— Ну и что? — сказала Энджи.

— Слишком правильной формы, — сказал Бубба. — Ты посмотри на верхнюю часть. Видишь, какая ровная? Почти овальная.

— И что? — внес свою лепту я.

— А то, что кусты так не растут, тупая твоя башка. Это же кусты, дубина. Они кустятся.

Я посмотрел на Энджи. Она посмотрела на меня. Мы покачали головами.

Бубба ткнул указательным пальцем в подозрительный куст:

— Видишь? Идеально ровный изгиб. Это не природа постаралась. Это человеческих рук дело. — Он отбросил лупу. — Если вас интересует мое мнение, то это спутниковая тарелка.

— Спутниковая тарелка.

Он кивнул и направился к холодильнику.

— Ага.

— И зачем она ему? Бомбардировщики наводить?

Он вытащил из морозилки бутылку «Финляндии».

— Сомневаюсь. Думаю, они хотят смотреть телевизор.

— Кто «они»?

— Те, кто живет в этом лесу, балда.

— А, — сказал я.

Он коснулся плеча Ванессы бутылкой водки:

— А ты думала, что он умнее меня.

— Не умнее, — сказала Ванесса. — У него язык лучше подвешен.

Бубба глотнул водки и рыгнул.

— Подвешенный язык — вещь бесполезная.

Ванесса улыбнулась:

— И ты меня в этом убедил, малыш.

— Она называет меня «малышом». — Бубба сделал еще глоток из бутылки и подмигнул мне.

— Ты говорил, раньше там была какая-то армейская психушка? Думаю, что подземный этаж там еще сохранился. И места там до фига.

Зазвонил телефон, стоявший рядом с холодильником. Бубба снял трубку, прижал ее плечом к уху и молча слушал. Через минуту он положил трубку обратно.

— Нельсон потерял Пирса.

— Что?

Он кивнул.

— Где? — спросил я.

— На Роуз-Уорф, — ответил он. — Знаешь там отель? Пирс зашел в него, прошел насквозь и вышел на причал у бухты. А Нельсон оставался внутри. Прикидывался ветошью и следил за ним издалека. Пирс ждал до последнего момента, а потом прыгнул на паром до аэропорта.

— Почему Нельсон не поехал в аэропорт? Мог бы поймать его на выходе.

— Он попытался. — Бубба постучал по своим часам. — Пять вечера, пятница. Ты когда-нибудь пробовал в это время суток проехать через туннель? Нельсон добрался до Восточного Бостона в пять сорок пять. Паром причалил в пять двадцать. Пирса и след простыл.

Энджи спрятала лицо в ладони и покачала головой:

— Патрик, ты был прав.

— В чем?

— Что бы он ни затевал, он уже это делает.

Четверть часа спустя, позвонив Кэрри Доу, мы стояли на пороге жилья Буббы. Он успел собрать черную спортивную сумку и опустил ее на пол рядом с нами.

Ванесса, по сравнению с Буббой казавшаяся миниатюрной, подошла и положила руки ему на грудь:

— Сейчас я вроде как должна сказать: «Будь осторожен»?

Он ткнул в нас указательным пальцем:

— Не знаю. Их спроси.

Она взглянула на нас из-под его руки.

Мы дружно закивали.

— Будь осторожен, — сказала она.

Бубба достал из кармана пистолет 38-го калибра и протянул ей:

— Он снят с предохранителя. Если кто-нибудь будет ломиться в дверь, стреляй без предупреждения. И не один раз.

Она посмотрела на его лицо в пятнах камуфляжного грима:

— Может, поцелуешь?

— При них? — Бубба покачал головой.

Энджи стукнула меня в плечо:

— Мы отвернемся.

Мы развернулись к двери и уставились на металлическую обшивку, четыре замка и стальной засов.

Я так до сих пор и не знаю, поцеловались они или нет.

Кристофера Доу мы нашли именно там, куда нас направила его жена.

Он выехал на своем «бентли» из гаража на Бриммер-стрит. Спереди мы перекрыли ему дорогу фургоном Буббы, а сзади — моим «порше».

— Какого черта, что вы себе позволяете? — крикнул он, опуская стекло машины.

Я подошел к нему.

— У вас в багажнике спортивная сумка, — сказал я. — Сколько в ней?

— Идите к дьяволу. — Нижняя губа у него дрожала.

— Доктор, — сказал я и оперся рукой о капот. — Ваша жена сказала, что вам звонил Пирс. Сколько в сумке?

— Отойдите от машины.

— Доктор, — сказал я, — он вас убьет. Вы можете думать что угодно, но, куда бы вы ни направлялись, назад вы не вернетесь.

— Вернусь, — сказал он. Его нижняя губа задрожала еще сильнее. Он сдерживался из последних сил.

— Что у него на вас есть? — спросил я. — Доктор, пожалуйста, помогите мне. Мы должны положить этому конец.

Он посмотрел на меня, собрав остатки решимости, но уже понимая, что проиграл. Он закусил губу, сморщился, и в следующий миг у него из глаз покатились слезы, а плечи задрожали.

— Я не могу… Не могу… — Он всхлипывал, сотрясаясь всем телом. Судорожно вздохнув, он сказал: — Я больше не выдержу ни секунды. — Его рот горестно сжался. Слезы уже лились у него по щекам потоком.

Я положил руку ему на плечо:

— Передайте свою ношу мне, доктор. Я готов ее нести.

Он зажмурился и замотал головой, орошая слезами костюм.

Я наклонился к нему.

— Доктор, — мягко произнес я. — Она смотрит на нас.

— Кто? — сдавленно, но громко спросил он.

— Карен, — сказал я. — Я в это верю. Взгляните мне в лицо.

Он медленно повернул голову, открыл глаза и уставился на меня мутным взглядом.

— Она смотрит. И ждет справедливости. И я намерен ее добиться.

— Вы ее почти не знали. Вы для нее чужой человек.

Я выдержал его взгляд.

— У меня вообще мало близких людей.

Он широко распахнул глаза, но тут же снова зажмурился. Его лицо было уже совершенно мокрым от слез.

— Уэсли, — сказал он.

— Что там с Уэсли? Доктор? Что с ним?