Харлан Кобен - Скованные одной цепью

В мучительном ожидании прошел час. Что только не приходит в голову! То обретаешь надежду, то утрачиваешь, то проклинаешь все на свете, то всхлипываешь. Нервное напряжение не отпускает. Несколько раз в кабинет заходила дежурная медсестра, но лишь затем, чтобы сказать: ничего нового пока нет.

Все устало молчали. Майрон разгуливал по коридору, когда перед ним внезапно возник Микки.

— Чего тебе?

— Сьюзи Ти умерла? — спросил Микки.

— А ты что, не знал?

— Нет. Только что услышал по телевизору.

— Именно поэтому я и приехал к твоей маме, — пояснил Майрон.

— А она-то какое отношение к этому имеет? — удивился Микки.

— Сьюзи наведалась в ваш трейлер за несколько часов до смерти.

— И вы думаете, это мама дала ей наркотик? — Микки даже отступил на шаг.

— Нет. Вернее, не знаю. Она сама это отрицает. Говорит, что у них со Сьюзи была долгая, откровенная беседа.

— Что за беседа?

Майрону вспомнилось кое-что еще из сказанного Китти про Сьюзи: «Сама она ни за что бы на это не пошла. Ребенок же должен родиться. Ее убили. С ней расправились». В голове у Майрона что-то щелкнуло.

— Кажется, твоя мама думает, что Сьюзи убили.

Микки промолчал.

— И по-моему, она еще больше испугалась, когда я сказал ей про передозировку.

— Ну и что дальше?

— А не кажется ли тебе, Микки, что все это связано? Вы с мамой в бегах. Сьюзи умирает. Твой отец исчез.

Микки чуть картинно передернул плечами:

— Не вижу никакой связи.

— Ребята, это вы?

Они обернулись. Это была мать Майрона. По щекам у нее катились слезы. В ладони она сжимала бумажную салфетку. Мама вытерла глаза.

— Я хочу знать, что происходит.

— О чем это ты?

— Только вот этого не надо, — сказала она тоном, каким только мать говорит с сыном. — Вы с Микки затеваете потасовку, потом неожиданно выясняется, что он переезжает к нам. Где его родители? Я хочу знать, что происходит. Все. Прямо сейчас.

И тогда Майрон все ей рассказал. Мама слушала, вздрагивая, вытирая слезы. Он не утаил ничего, ни единой подробности. Сказал, что Китти в клинике, а Брэд куда-то исчез. Дождавшись конца рассказа, мама подошла к ним поближе. Сначала повернулась к Микки, который твердо встретил ее взгляд. Взяла его за руку.

— Ты ни в чем не виноват, — сказала она. — Слышишь, ни в чем.

Он кивнул и прикрыл глаза.

— Твой дед никогда бы ни в чем тебя не упрекнул. И я не упрекаю. Если учесть, как у него забиты сосуды, ты, может даже, ненароком спас ему жизнь. А ты, — она повернулась к Майрону, — не разводи сырость и шагай отсюда. Если будут какие новости, я тебя вызову.

— Не могу я отсюда уйти.

— Еще как можешь.

А что, если папа очнется?

Она вплотную подошла к нему и вытянула шею, чтобы посмотреть прямо в глаза.

— Отец велел тебе найти брата. Вот и ищи. Не важно, здоров он или болен.

Ну и что дальше?

Майрон отвел Микки в сторону.

— Слушай, я заметил в вашем трейлере ноутбук. Давно он у тебя?

— Года два. А что?

— Если отец пользовался им, можно покопаться — вдруг что-то обнаружится.

— Отец не особенно дружил с компьютером.

— Но ведь электронный адрес у него, насколько я знаю, был. Во всяком случае, твоему деду он писал, так?

— Кажется, да, — пожал плечами Микки.

— Пароль его знаешь?

— Нет.

— Ладно. Что-нибудь принадлежащее ему у тебя есть?

Паренек закусил губу и заморгал. Майрон снова напомнил себе, каково ему сейчас: отец пропал, мать в клинике, у деда инфаркт, и, может, во всем этом он себя же и винит. А ведь ему всего пятнадцать лет. Майрон потянулся было к нему, но Микки весь так и напрягся.

— Нет у нас ничего.

— Ну что ж, нет так нет.

— У нас вообще вещей мало, — ощетинился Микки. — Мы много ездим; к чему нам лишний багаж?

— Хорошо, хорошо, я просто спросил. — Майрон поднял руки.

— Папа велел не искать его.

— Когда это было, Микки?

— Оставьте его в покое, — покачал головой мальчик.

Объясняться с пятнадцатилетним подростком не было ни нужды, ни времени.

— Пожалуйста, окажи мне услугу.

— Какую?

— Побудь несколько часов с бабушкой, ладно?

Не тратя времени на ответ, Микки вернулся в приемную и сел напротив нее. Майрон кивком пригласил Уина, Эсперансу и Верзилу Синди выйти. Им предстояло связаться с американским посольством в Перу — может, там что-то слышали о его брате. Далее надо было отыскать какого-нибудь умника, способного взломать компьютер и покопаться в почте Брэда. Эсперанса поспешила назад в Нью-Йорк. Верзила Синди задержится здесь, поможет, если понадобится, матери и, может, что-нибудь вытянет из Микки.

— Я умею быть такой милашкой, — заметила она.

Оставшись наедине с Уином, Майрон снова набрал номер Лекса. Телефон по-прежнему молчал.

— Все это как-то связано, — сказал он. — Сначала исчезает мой брат. Затем Китти в страхе пускается в бега и оказывается здесь. Выкладывает на «Фейсбуке» послание о «чужом» ребенке вместе с татуировкой, какая имеется и у Сьюзи, и у Гэбриела Уайра. Встречается с Лексом. К ней, а затем к отцу Алисты Сноу приезжает Сьюзи. Что-то тут должно быть общее.

— Я бы не стал говорить «должно», — поправил его Уин. — Все нити тянутся к Гэбриелу Уайру, так? Он был на месте гибели Алисты Сноу. У него явно была интрижка со Сьюзи Ти. Он по-прежнему работает с Лексом Райдером.

— Нам необходимо до него добраться.

Уин переплел пальцы.

— Хочешь устроить охоту на процветающего короля эстрады, укрывшегося под усиленной охраной на маленьком острове?

— А что делать, если ответов больше нигде не найдешь?

— Да, задачка.

— И как мы будем ее решать?

— Надо продумать, — сказал Уин. — Дай мне несколько часов.

Майрон посмотрел на часы.

— Ладно, думай. А я наведаюсь в трейлер и займусь ноутбуком. Может, что и откопаю.

Уин предложил Майрону машину с водителем, но тот отказался — езда за рулем, хотелось бы надеяться, поможет проветрить голову. Спал он в последние дни всего по нескольку часов, так что включил музыку на полную мощность. «Земной шар вращается как безумный», — доносилось из динамиков. Кину хотелось исчезнуть с кем-то куда-то, «где нас никто не найдет».

Самое то.

В юные годы Майрона его отец, когда вел машину, слушал радио только на средних волнах. Он держал ладони на руле и посвистывал. А по утрам, бреясь, папа слушал новости.

Майрон ждал телефонного звонка. Уезжал он из больницы с большой неохотой.

— А что, если, — спросил он мать, — отец очнется еще всего только раз? Тогда получится, что я упустил единственную возможность поговорить с ним.

— А что ты ему можешь сказать такого, чего он уже не знает? — лаконично ответила мать.

Она права. Главное, в конце концов, — желание отца. Что бы он предпочел: чтобы Майрон сидел в приемной и вытирал слезы или отправился на поиски брата? Если поставить вопрос так, ответ представляется очевидным.