Картер Браун - Смерть в стиле рок

– Ее мать давно овдовела и умерла вскоре после дочери. Холли к тому же была единственным ребенком.

– Так кто же?

– Понятия не имею. Для меня все это полная бессмыслица.

– Значит, Бен Уошберн – всего лишь хороший друг вашего дома?

– Дьявольщина, не понимаю, почему он должен иметь какое-то отношение к тени Холли Райc?! – с ноткой иронии в голосе возмутилась Марго. – Он старый и преданный друг Рика еще с колледжа. Был шафером на нашей свадьбе, и этого достаточно. Богат до отвращения, вкладывает деньги в недвижимость, что дает ему возможность не тянуть лямку рутинной работы. Не женат, хотя ходят слухи, что пасется на стороне, и больше всего желает раздвинуть ноги мне. Но такую старую глупую замужнюю дуру, как я, которую муж одаривает своим вниманием в лучшем случае дважды в месяц, еще надо уговаривать. Правда, Бену я этого не позволяю. Во всяком случае, пока. Время от времени я его слегка поощряю, и он приободряется. Но если я все же решусь потрахаться – пока еще я такого решения не приняла, – то, скорее всего, не с Беном, он слишком вхож в дом.

– Если вы решите развлечься на стороне, проблем у вас не будет, – вежливо предположил я. – Вы слишком привлекательны для глупой старой замужней дамы, тем более в этом теннисном костюме, который так заманчиво демонстрирует ваши загорелые золотистые бедра.

– И к тому же великолепно подчеркивает форму груди. Вы случайно не репортер, мистер Бойд?

– Нет. Но подумал, что в таком случае упомянул бы ее обязательно.

– Могу ли я задать вам вопрос? Чего ради Ширли должна приехать в Санта-Байю?

– У нее тут ангажемент на четыре дня, связанный с ее профессиональной деятельностью.

– Профессиональной деятельностью? – вскинула она брови. – Какой же профессией занимается Ширли?

– Она певица.

– Никогда не слышала о певице Ширли Колензо.

– Она выступает не под своим именем.

– Какой же у нее псевдоним?

– Она рок-певица, – осторожно намекнул я.

– Значит, я могу предположить. – Марго вытаращила глаза. – Рок-певица, и у нее тут ангажемент на четыре дня. Дайте-ка прикинуть. – Несколько секунд она задумчиво барабанила пальцами по стойке бара. – И не собирается выступать в занюханных маленьких кафе или ночных клубах?

– На открытом воздухе, – уточнил я.

– Да это же просто смешно! Единственная певица, которая собирается тут выступать на открытом воздухе с «Лабиринтом», это… – Она еще шире открыла глаза и сдавленно произнесла: – Каддлс!

– Каддлс, – подтвердил я.

Марго беспомощно пожала плечами:

– Каддлс – это маленькая Ширли Колензо? Не могу поверить! Все эти жуткие песни о сточных канавах, крови и смерти! Ширли Колензо? – И она беспомощно расхохоталась, предоставив мне время покончить с выпивкой. Затем, поперхнувшись, откашлялась и проговорила: – Прошу прощения… Но при всех сумасшедших заморочках… то, что Ширли стала Каддлс, – это превосходит пределы моего воображения.

– Были ли у нее шесть лет назад поползновения заняться лесбийской любовью? – полюбопытствовал я.

Марго внезапно помрачнела:

– Что за идиотский вопрос?

– Вы могли это выяснить, например, в ходе той вечеринки. Вы или Холли Райc. Или вы обе.

– У вас какое-то отвратительное извращенное воображение, Бойд, – брезгливо пробормотала она. – Простите, но я не собираюсь разбираться в ваших проблемах. С моей точки зрения, это довольно плохая шутка. А теперь, если вы не против, я хотела бы заняться делами.

Я сполз с табурета у бара и направился к двери. Шестое чувство подсказало мне, что интервью закончено. Затем кое-что вспомнил, развернулся и направился обратно к бару. Марго Торман смотрела на меня с ледяным отвращением. Я бросил на стойку одну из моих визиток:

– Может, ваш муж решит мне позвонить. Вот мой телефон, чтобы мне не отвлекать его в офисе.

– Какого черта ему вам звонить?

– Хотелось бы поговорить с ним. – Я тепло и дружелюбно улыбнулся. – Может, при разговоре с глазу на глаз он удостоит меня мужской доверительностью, так же, как вы одарили меня женской откровенностью.

В лице выгоревшей блондинки что-то дрогнуло.

– Вы же не будете таким подонком и не выложите ему все, что я рассказала вам строго конфиденциально!

– Ни в коем случае, – заверил я ее. – Пока не буду вынужден это сделать.

По телефону я выслушал вроде бы вежливое приглашение, но оно ни на секунду не ввело меня в заблуждение. Пришлось прямиком направиться в управление полиции, где меня сразу же препроводили в кабинет. Тут были все те же грязно-коричневые стены, да и все заведение в целом даже на графа Монте-Кристо произвело бы впечатление дешевой лавочки. Я устроился по другую сторону стола от капитана Шелла и состроил веселое, бодрое, совершенно невинное выражение лица. Главное – невинное.

– Исходя из результатов вскрытия, он скончался, похоже, около шести вечера, – начал Шелл.

– Похоже, – согласился я. – Из моего кабинета он ушел примерно в половине шестого. В номер мы поднялись в четверть седьмого. Должно быть, когда я в первый раз заглянул к нему, он уже был мертв, но я, конечно, этого не заметил.

– Конечно, – мрачно подтвердил Шелл.

– Он был задушен. Я видел медный провод у него на шее.

– Точнее, украшение, – поправил меня Шелл. – Напоминает большой браслет, ожерелье, которое так хорошо смотрится на шейке вашей дамы. Кто-то просверлил дырки на его концах и засунул в них тонкий крепкий стержень. Скажем, пятидюймовый гвоздь. Затем закрутил гвоздь или что там было и продолжал закручивать, пока жертва не задохнулась.

– А он лежал себе как ни в чем не бывало?

– Он был нашпигован барбитуратами, – объяснил Шелл. – Наверно, не настолько, чтобы отдать концы, но находился в отключке, пока не стало слишком поздно. На полу рядом с постелью, с дальней от двери стороны, стоял полупустой флакончик. Может, он сам принял их, а может, кто-то его заставил.

– Вероятно, все было заранее подготовлено. Кто-то же должен был заранее просверлить те две дырки…

Шелл кивнул:

– Так я и думаю. Я говорил с Каддлс – что за идиотское имя? – и ее подружкой. Они явились в город прошлым вечером около пяти и до появления в гостинице пропустили по паре рюмок, перекусили. Так они утверждают. Паршивая история. Они не помнят названий ни бара, ни ресторана.

– Да кто их вообще знает в этом городе?

– Верно, – холодно ответил он. – Каддлс рассказала мне о письмах с угрозами и как шесть лет назад Холли Райc скончалась, перебрав героина.

– Слышал.

– И что ты сделал по этому поводу?

– Сегодня утром переговорил с Марго Кан, которая ныне Марго Торман. Выяснить у нее почти ничего не удалось. По ее словам, у Холли Райc была только мать, которая скончалась через год после ее смерти. Ни братьев, ни сестер. И вообще никаких родственников, которые взывали бы к мести.