Картер Браун - Шелковистый кошмар

– Заткнись, – внезапно вспылила она. – Полночь – самый прекрасный человек, которого я когда-либо встречала, если хочешь знать! Мне неприятно даже упоминание ее имени в твоей компании!

– Отлично! – выдавил я и осторожно высвободил ее руку из своей. – С этого момента, как вы сказали, все будет по-деловому. Позвоните утром около девяти, и я посмотрю, смогу ли выделить вам время в своем напряженном расписании!

Я широко зашагал в направлении гостиницы и быстро оставил ее позади. Примерно через минуту я услышал какой-то странный звук; остановившись, я прислушался: звук снова повторился где-то позади – это были жалобное хныканье и мольба о помощи. Я вернулся и увидел ее, прислонившуюся к витрине магазина с одной снятой туфлей, осторожно массирующую подъем ноги.

– Давайте больше не будем воевать, – сказала она со слезами, когда я подошел к ней. – Только отвезите меня в больницу или еще куда-нибудь, где я смогу избавиться от этих ног, это просто невыносимо!

И тут в Свинбурне произошло маленькое чудо. На окраинном конце Главной улицы появилось свободное такси. Я погрузил Лауру в него, и мы чинно проехали целых три квартала до гостиницы. Пять минут спустя я столкнулся с классическим примером демократии в действии. Я жил в гостинице уже десять дней и занимал паршивый номер, выходящий на задворки сортировочной станции, в то время как Лаура пребывала в ней самое большее четыре часа и занимала шикарный люкс на верхнем этаже с окнами на Главную улицу.

Едва мы вошли в гостиную ее апартаментов, она рухнула на диван и сбросила туфли, едва не всхлипывая от боли. Я сердито подумал, что, если подобное произошло бы с мужчиной, вся округа продолжала бы зачитываться Крафтом-Эбингом.

– Ох! – блаженно вздохнула Лаура. – Чудесно! Теперь я чувствую себя достаточно хорошо, чтобы что-нибудь выпить. Позовите мне кого-нибудь из прислуги, пожалуйста, Дэ… Джонни.

– Чего бы вы хотели?

– После бара Донована, думаю, должно пройти несколько лет, прежде чем я снова притронусь к «Старомодной». – Ее передернуло от воспоминаний. – Может, скотч со льдом?

Комнатная прислуга была необычайно скорой для будничных рекордов «Ковбоя», или, может быть, для постояльцев люкса все было иначе. Когда официант унесся назад в ночь, я удобно расположился в кресле напротив дивана, на который прилегла Лаура, и не знал, как начать разговор. Для девушки, которая хочет, чтобы все было строго по-деловому, она была слишком небрежна в том, что касалось положения ее юбки. Со своего места я обнаружил то, что вызывало нечто большее, чем праздное любопытство, и это было совершенно ошеломляющим.

– Полночь полностью изложила мне суть дела, – сказала Лаура оживленно. – Поэтому я не буду задавать слишком много глупых вопросов. Вы могли бы представить мне сейчас свой отчет, Джонни?

– Да, мэм, – холодно ответил я. – Вас не оскорбляет, что я не отдаю честь? Просто я сломал руку в трех местах, поднимая Полночь на флагшток. К несчастью, она снова упала.

– О боже! – Лаура закрыла глаза, изображая глубокое страдание, и это было ей очень к лицу. – Неужели необходимо это мальчишество?

– Если вы так хотите, я оставлю это напоследок.

– Прошу вас!

Я достаточно подробно изложил ей все, что произошло со мной с того дня, как я приехал в Свинбурн, до настоящего момента. Лаура сидела выпрямившись, пока я не закончил, ее глаза взволнованно искрились.

– Очаровательно! – Она глубоко вздохнула. – Вы тренируетесь убивать людей из ружья. Дюк ведет расчеты, как взорвать здание, когда в нем находятся люди, а Слюнявый Сэм минирует все, к чему прикасаются его руки. Я не могу дождаться, чтобы узнать, что же произойдет дальше!

– Мне бы тоже этого хотелось, – проворчал я. – Когда вы будете докладывать Полночи?

– Я должна позвонить ей утром, – сказала Лаура счастливо. – Она решила, что мне нужно пробыть здесь как можно меньше, на случай, если события начнут разворачиваться слишком быстро. Понимаете, что я имею в виду, Джонни?

– Я живу с этим все время, моя милая! – сказал я выразительно.

– О, извиняюсь! – она закрыла рот рукой. – Я просто не…

– Понимаю, милая, – сказал я тускло. – Понимаю.

Лаура откинулась назад, и ее юбка послушно вернулась в прежнее положение. Мне следовало снова прийти в восторг, но этого не произошло.

– Как давно вы работаете на Полночь, Лаура? – спросил я небрежно.

– Я вовсе не работаю на Полночь, – холодно ответила она. – Я в союзе с ней.

– Вы – Лаура Трайвет! – перебил я.

– А кто же еще? – ответила она безучастно.

– Я однажды позаимствовал вашу машину. – Я тепло улыбнулся ей. – И у меня было предчувствие, что это станет хорошим поводом для знакомства.

– Вы снова! – простонала она. – Я уже сказала вам, что меня не интересует ничего, кроме дела. Не приставайте, пожалуйста!

– А кто пристает? – спросил я. – Я даже больше не смотрю на ваши темно-синие трусики.

Она снова села прямо и поспешно одернула юбку, ее лицо стало пунцово-розовым.

– Не будьте таким вульгарным!

– Все, что мне хотелось бы узнать, это ваше место в интриге, которую затеяла Полночь, – честно признался я. – В ту ночь ваша машина была там, а где были вы?

– Дома, наверное. Полночь пользуется машиной намного чаще, чем я, – ответила она. – А это имеет значение?

– Это было в тот вечер, когда погиб настоящий Джонни Бенарес, – ответил я. – И один из головорезов Полночи – Джад Стоун.

– Я… я ничего не знаю об этом, – произнесла она, отвернувшись в сторону.

– Вы знаете, сколько Полночь заплатила мне за мою работу?

– Это меня нисколько не интересует, – ответила она дерзко.

– Пять тысяч долларов, – сказал я. – И еще пять, когда оно завершится.

– Ну и что? – испуганно, но вместе с тем с вызовом она посмотрела на меня.

– Лаура, – сказал я с усмешкой, – вы очень привлекательная девушка, но, что касается участия в делах Полночи, вы рядовой любитель, правильно?

Ее губы обиженно задрожали.

– Мне кажется, вы ужасный и невоспитанный человек, если говорите такое.

– Но это всего лишь первое ваше задание в такого рода делах.

– Каждый должен когда-нибудь начинать, не правда ли?

– Но не так, как начали вы, – пробормотал я. – Она послала еще кого-нибудь с вами?

– Конечно нет! Она была уверена, что я сама справлюсь!

Я в отчаянии закрыл глаза, но тут же открыл их снова.

– Вы сказали, что она самый чудесный человек в мире. В каком смысле?

– Ну, – она беспомощно пожала плечами, – просто она такая, и все!

Я внимательно взглянул на нее. Конечно, это ни черта не значит, но…

– Вы влюблены в нее, – с трудом выговорил я.

– Что? – Она широко раскрыла от удивления рот. – Влюблена в Полночь? В свою старшую сестру?