Линкольн Чайлд - Злая река

— Чем я могу вам помочь? — спросил Перельман.

Констанс снова кивнула, словно отдавая должное его прямоте:

— Дом, в котором мы остановились, — Мортлах-хаус.

— Я слышал об этом. Рад, что снос дома отложен.

— Как съемщик, я заинтересовалась историей дома.

— В каком смысле? — осторожно спросил Перельман.

— Меня интересует убийство. В нем много такого, что вызывает недоумение. Я надеялась, вы мне поможете.

— Помогу в чем?

— В понимании того, что там случилось. Вы ведь наверняка участвовали в расследовании?

Перельман нахмурился и отвернулся. Не дождавшись от него ответа, она продолжила:

— Тело, по-видимому, так и не было найдено, и постановление «смерть в результате неправомерных действий» основывалось на огромном количестве крови на месте преступления, практически равном тому количеству, которое содержится в крупном мужском теле. И на следах ужасающей борьбы жильца с незваным гостем, вооруженным топором.

Она достала из сумочки и протянула Перельману несколько глянцевых фотографий.

Он быстро просмотрел их, удивленный и раздраженный тем, что это были официальные полицейские фотографии, снабженные подписями. Один лишь их вид вызвал у него неприятные воспоминания. «Где она их взяла, черт побери?» — спросил себя Перельман, но тут же понял ответ.

— Думаю, эти фотографии отвечают на любой вопрос, который может у вас возникнуть в связи с этим убийством. Не уверен, что могу что-то добавить. Как вам известно, убийство так и не было раскрыто.

Его голос прозвучал резче, чем ему хотелось бы, и на катере установилась тишина, нарушаемая только криками чаек.

— Какой необычный катер, — сказала Констанс, меняя тему. — У него высокая скорость?

Перельман невольно улыбнулся:

— Это сигаретный катер. И да, он очень быстрый.

— Сигаретный?

— Изначально их использовали бутлегеры во время сухого закона, когда им приходилось удирать от береговой охраны. В какой-то момент этим катерам дали такое название из-за их узкой удлиненной формы, похожей на сигарету, что позволяло им развивать большие скорости.

— А какой смысл в них сегодня, когда сухой закон остался в прошлом?

— Гонки на моторных лодках сегодня очень популярны. И эта форма доказала свою близость к идеалу. — Перельман сделал неопределенный жест рукой. — Я купил этот тридцатидвухфутовый корпус года через два после того, как стал здесь начальником полиции. Эта старинная модель построена в конце шестидесятых, у нее были новые внутренности, что и привлекло мое внимание.

— Внутренности?

— Двигатели, уже оснащенные клапанной коробкой, головкой блока цилиндров, другими автомобильными деталями.

— Автомобильными деталями? Вы хотите сказать, что на катере автомобильные двигатели?

— Конечно. Их часто снимают с автомобилей, попавших в аварию, и переоснащают для катера. — Перельман похлопал по крышке люка. — У этой детки стоят два движка «Корвет-454» со старых «шевроле», форсированные для увеличения мощности.

— Я думала, что катера и автомобили несовместимы.

— Конверсия не составляет труда. А управлять катером даже проще, чем машиной. Нет коробки передач. — Он рассмеялся. — Просто поверни ключ, нажми на газ и держись — ну, вы знаете.

— Вообще-то, я не знаю, но спасибо за увлекательное объяснение.

— Никогда не сидели за штурвалом лодки?

— Ни лодки, ни автомобиля и ничего другого.

— Я…

Перельман заставил себя замолчать. Ее слова удивили его. Но еще и помогли понять, что интерес, который она демонстрировала, был из чистой вежливости.

— Конечно, — продолжил он, меняя курс, — этот конкретный катер гораздо больше времени проводит на стоянке, чем в заливе. У меня два года ушло на то, чтобы его перекрасить, а название я так и не придумал. — Он посмотрел на Констанс. — Есть какие-нибудь предложения?

— «Вверх по реке»? [27] Имеется в виду кинокомедия американского режиссера Джона Форда (1930 г.).

Он рассмеялся.

— Слушайте, я виноват, если слишком нервно прореагировал на разговор о том убийстве. У меня это больное место. Когда я только приехал сюда, с момента убийства прошло всего два месяца. Я должен был показать, на что я способен, и с усердием взялся за расследование. Но мы так никуда и не пришли.

— Почему?

— Понимаете, убийца должен был войти в дом и выйти из него, но мы не нашли следов ни входа, ни выхода, ни причаливания катера, ни приезда и отъезда машины, ни свидетеля, который видел бы чей-то приход и уход, ни малейшего указания на то, кто бы это мог быть.

— И тело тоже не нашли?

— Мы считаем, что его выбросили в океан где-то поблизости, поскольку вывезти его незаметно с острова вряд ли было возможно, но на берег тело так и не вынесло. То, что произошло убийство, было ясно как день. Не только по количеству крови жертвы, но и по отметинам с волосами и кусочками скальпа, оставленным в дереве топором, по характеру разбрызгивания крови, по кровавым каплям с орудия убийства, не говоря уже о том, повторюсь, сколько крови там было пролито. Кровь, конечно, принадлежала хозяину дома.

— И сколько было крови?

— Около пяти литров. Это практически весь объем крови в человеке. Потеря даже половины грозит жертве геморрагическим шоком четвертого уровня, а это неизбежная смерть.

— Расскажите мне о жертве.

— Его фамилия была Уилкинсон. Рэндалл Уилкинсон, под шестьдесят лет, холостой. Работал инженером-химиком, экспертом по смазочным материалам и растворителям в автомобильной субподрядной компании в Форт-Майерсе. Почти так же интересно, как наблюдать за высыхающей краской.

— В буквальном смысле, — вполголоса сказала Констанс.

— Да. Как бы то ни было, он способствовал изобретению некоторых новых процессов. И благодаря этому переехал на Каптиву и купил Мортлах-хаус. А года два спустя оказался жертвой одного химического происшествия. Кажется, получил повреждение легких. Это случилось в две тысячи четвертом или пятом году. Он всегда жил тихо, вежливо, уединенно. Каждый вечер в любую погоду, даже в дождь, гулял по берегу на заходе солнца. А потом, в один июльский вечер две тысячи девятого года… — Перельман развел руками.

— Вы сказали, он был холост.

— Верно.

— А вы не знаете, он застраховал свою жизнь?

— Да, у него был срочный страховой полис. На довольно крупную сумму, но ничего из ряда вон. Бенефициаром была его сестра. Естественно, страховая компания противилась, но в конечном счете все выплатила.

— Сестра живет поблизости?

— Нет. В Массачусетсе, кажется. — Перельман посмотрел на Констанс. — Вы же не думаете, что она убила брата? Даже страховая компания ее не подозревала, а уж они-то всех подозревают. Как бы там ни было, насколько я помню, она жила тихой жизнью. В дом этот она так и не переехала, умерла вскоре после того, как его унаследовала.