Татьяна Габитова - Крики улиц

Мы сливаемся в довольно страстном поцелуе. Я чувствую оставшийся привкус коньяка на губах парня, с силой сжимаю густые волосы в одной руке, а другой притягиваю Брейва за белую майку и чувствую упругие, разгорячённые мышцы. Моя рука скользит по сильной мужской груди. Его же ладони остаются на моей талии, лишь слегка поглаживая её. Такой исход событий мне нравится. Музыка в ушах перестает звенеть, она словно прекращаетсяя. Кажется, что наступила полная тишина, и у меня лишь звенит в ушах, вызывая головную боль и рздражение. Мне внезапно хочется притянуть парня к себе ещё сильнее, но тут случается что-то странное. Меня с силой отдирают от него, отшвыривая в сторону. Я лечу со стола и с грохотом ударяюсь спиной об пол. Боли я не чувствую из-за сильного опьянения. Рядом что-то кричит Дарси, спрыгивая ко мне. Она пытается поднять меня, но в голове у меня так сильно гудит и звенит, что я не могу пошевелиться. Я открываю глаза и делаю попытку встать. Но вижу над собой лишь дерущихся Джека с Брейвом. Оба пьяные, они спрыгивают со стойки на пол. Джек валит Брейва, и они сливаются в непонятною кашу, словно это один человек. Начинают кататься по полу и в то же время бьют друг друга по лицу кулаками. Я с ужасом на всё это смотрю, и что-то внутри меня кричит: "Очнись!", – но голова никак не хочет соображать. Затем я совсем схожу с ума и слышу голос мамы. Она зовёт меня…

А затем вижу, как Дарси отступает от меня, и кто-то берёт меня на руки. И нет, я не сошла с ума. Папа ласково гладит меня по голове, проверяя, не сломала ли я чего себе. А затем я вижу обеспокоенное лицо мамы. Она берёт меня за руку и что-то говорит, пытаясь перекричать музыку. Людям вокруг совершенно всё равно, они настолько же пьяны, как и я. И мне от этого легче. Я не стала объектом всеобщего внимания. Я понимаю, что мне хочется спать. Глаза уже не в силах смотреть на светящийся, мигающий разными цветами потолок. Голова тяжелеет, и я забываю обо всём, отдаваясь сну. Или коме. Кто знает…

Моя голова откидывается назад, тело мгновенно расслабляется. Папа покрепче сжимает меня в руках, словно боясь, что я убегу. Но я сейчас уже никуда не убегу. У меня просто нет сил на это. Я столько никогда не пила. Но всё бывает в первый раз. Это мне, кстати, мама говорила. Сегодня я впервые сбежала из дома (мам, пап, простите), впервые подралась на ринге, впервые поцеловалась (да, да!), впервые напилась в хлам… неплохое начало, я считаю. Такими темпами у меня скоро не останется ничего для "впервые"! Может, оно и к лучшему… целее буду.

"Кажется, я умерла…" – думаю я, не в силах открыть глаза. А всё из-за ужасной головной боли. Будто кто-то ударил меня по затылку чем-то очень тяжёлым. Я всё-таки решаюсь открыть глаза, и солнечный свет ослепляет меня, вызывая новый приступ головной пытки. Нужно было с вечера закрыть жалюзи. Интересно, почему я этого не сделала.

И тут озарение нападает на меня, избивая во всех частях тела, которые ноют. Вчера мы с моей новой знакомой Дарси и также новым знакомым Брейвом напились в хлам, отмечая прибытие Дарси в нашу стаю Кобр. Затем мы, кажется, танцевали на барной стойке… ужасно стыдно. Моё лицо вмиг заливается краской, и я впадаю в жар, вспомнив, как целовалась с Брейвом. Это ведь был мой первый поцелуй! Чёрт… Я пытаюсь подняться с кровати, и это даётся мне с большим трудом. Кажется, меня вновь избила орда разъярённых девчонок… я встаю напротив зеркала и понимаю, что спала в одном нижнем белье. Ну, конечно, это мама меня раздевала… Чёрт, мама!!! Это же они унесли меня оттуда. Щёки начинают пылать, и у меня появляется желание выпрыгнуть из окна. Снова. На этот раз, чтобы никто меня не ловил.

Я встаю напротив зеркала. В нём отражается нечто, подобное человеку, но всё же нечто. Волосы растрёпаны, завязаны в "морские узлы" и скатаны так, что красные кончики создают имитацию пожара на голове. На щеке сияет огромный след от кулака Дарси. Царапина на противоположной щеке тоже меня совсем не украшает. Я же вчера ещё и на спину упала! Вот поэтому и хожу еле-еле… А всё из-за Джека. Что на него вчера нашло? Может, тоже много выпил…

Я оборачиваюсь, чтобы рассмотреть свою спину. На ней сияет продолжительная царапина от ключицы до поясницы. Вокруг царапины расплывчатый синяк. Прекрасно…

Я выхожу из комнаты, стараясь двигаться тихо и не шуметь. Мало ли родители спят. Хотя я уверена, – они не спят. И ещё я уверена, что сейчас часа три, не меньше, и я проспала школу. Вот кто придумал устраивать вечеринки в понедельники? Конечно, банды. Им можно вообще в школу не ходить, они захватили этот город. Но они ходят, потому что там и устраивают свои разборки. И показывают, конечно, кто главный. Это ведь их любимое занятие! Фу, аж тошно.

Я захожу на кухню и застою там маму с папой. Они сидят за столом тихо-тихо, будто не хотят, чтобы их застали. При виде меня встают со своих мест, и за стол сажусь я. А они опускаются на стулья по обе стороны от меня.

– Нам нужно серьёзно поговорить, – тоном, не принимающим возражений, говорит папа. Мама молчит…

– Обязательно сейчас? Может, подождём, пока я буду в состоянии? – хнычу я, но, видя грозный вид отца, замолкаю и делаюсь серьёзной.

– Вчера ты сбежала из дома. Без нашего разрешения, – констатирует он, а мы с мамой внимательно слушаем, – оставила телефон. Ушла на вечеринку и напилась в хлам. Я не потерплю такого отношения к нам с мамой, Элис! – папа срывается на крик. Но я сижу и стойко терплю. Сама виновата. Знала же, что так будет.

– У меня была на то причина, – только и говорю я, опускаю глаза в стол и замолкаю. Я чувствую на себе холодный папин взгляд. Меня коробит от него, но я терплю, повторяя себе, что сама во всём виновата.

– Да?! И какая же? Парень твой позвал?! Ты хоть представляешь, как мы с матерью волновались?! – орёт папа. На последнем предложении он вскакивает из-за стола и ударяет по нему кулаком, отчего я закипаю. На последнем слове я вскакиваю тоже, хлопая по столу ладонью, но не так громко, как отец. Хотя мама дёргается именно при звуке моего хлопка.

– Понимаю! Я прекрасно понимаю, что вы сходили с ума, папа! Но ты сам посадил меня на цепь, а мне очень нужно было на этот чёртов бой!!! – кричу я, а потом стихаю, понимая, что сболтнула лишнего…

– Бой? – спокойно спрашивает отец, как будто его это успокоило.

– Да…, – пищу я и оседаю на стул. Сейчас будет взрыв…

– Что ещё за бой? Ты в нём участвовала? – отец спокоен, будто не он только что сокрушал дом своим криком, будто громом во время грозы. Его голос всегда подобен грохоту, особенно, когда он кричит. Мама всегда молчит в такие моменты, и я вижу, что ей становится страшно. Сама же я уже привыкла. Видимо, взрывной характер у меня в отца. Я тоже могу внезапно стукнуть кулаком по столу и ни с того ни с сего закричать.