Лариса Рубцова - Венецианский карнавал

Пока Ирэн произносила свою речь, пьяный Федорченков старательно сопя, боролся с пуговицами на ее пиджаке, пытаясь добраться до соблазнительной груди девушки. Но при последних словах, он слегка успокоился и даже призадумался. Объяснять, откуда у него, советского служащего, взялся алмаз в почти сорок карат, ему совсем не хотелось. Это был прямой путь на электрический стул по законам любой страны. Он даже протрезвел:

–Ты думаешь, он меня сдаст?

– Естественно. Зачем ему платить какому-то русскому два миллиона, а потом доказывать, что камень не краденный. Легче утопить тебя, а алмаз раздробить на мелкие камушки и сбагрить подпольным ювелирам. И ты не выдашь, и он останется не внакладе. Два миллиона он, конечно, не выручит, но это уже не важно. На пустом месте любые деньги хороши.

–Я об этом, как-то не подумал. Что же теперь делать?

–Слушай, ты мне нравишься. Люблю таких отчаянных и умных мужчин. Давай, я куплю у тебя твой алмаз. И никто ничего не узнает. Деньги у меня есть. Завтра мы с тобой смотаемся к одному ювелиру. Если он подтвердит его уникальность, мой секретарь там же, не выходя из дома, рассчитается с тобой, хочешь наличными, хочешь чеком. Я выступлю уже как владелица камня и отдам его в работу. Все будут довольны и счастливы. И никаких вопросов. А мы с тобой проведем вдвоем прекрасно время. Потом ты сядешь на самолет и улетишь, не дожидаясь своего убийцы. Как тебе мой план?

– Гениально. Я согласен. Как раз завтра у меня выходной. На работу я не пойду, скажу, что заболел. А если нас с тобой увидят вместе? Тебе потом не влетит от мужа? Он меня не прибьет?

–Какой ты осторожный, я уже почти влюблена! Завтра ведь начинается Венецианский карнавал! Мы спрячемся за костюмами! Не беспокойся по пустякам,– видя, как нахмурился жадноватый мужичок, представляя, что придется раскошелиться на ненужный карнавальный костюм и маску.– У меня разных масок и костюмов хватит, чтобы нарядить двадцать гостей. Я подберу что-нибудь для тебя.– Ирэн поцеловала Федорченкова в лоб.

Он жадно потянулся к ней, но девушка уже наливала в бокалы вино, протянув ему один, другим отсалютовала и отпила глоток.

Покатавшись еще по городу, накачав Федорченкова почти до беспамятства и пообещав заехать за ним с самого утра, Ирэн приказала высадить его неподалеку от торгпредства. Он поклялся, что будет ждать ее всю ночь, не сходя с места и шатаясь, побрел домой. Ирэн пристально глянула на Фреда Янга, тот кивнул и сделал знак одному из своих людей. Девушка внимательно наблюдала за русским, пока он не скрылся за дверью, убедившись, что с него не спустят глаз, приказала ехать в отель.

Придя в номер, Ирэн растянулась на диване, закрыла глаза и максимально расслабилась, сбрасывая напряжение. Всякие не относящиеся к делу мысли, она постаралась задвинуть как можно глубже и сосредоточилась на завтрашнем дне. Как удачно, что она первая встретила Федорченкова. Трусоватый и жадный, хочет денег до такой степени, что теряет способность мыслить и здраво рассуждать. Ирэн презирала таких мужчин, но в данном случае, это, пожалуй, лучше. Будь ее "клиент" умнее и осторожнее, вряд ли ей бы удалось так быстро взять его в оборот. Только бы он не струсил завтра, когда надо будет лететь в Амстердам. На этот счет у нее были свои соображения. Продумав все действия участников завтрашних событий, Ирэн заказала ужин на троих к себе в номер и позвонила Бобу Джонсу, чтобы он, захватив Виолу, пришел к ней через сорок минут.

Когда Виола вошла, Ирэн ее сразу даже не узнала. Короткая стрижка сделала женщину значительно моложе и привлекательнее. Дорогой костюм и неброские украшения преобразили ее настолько, что у Ирэн поднялось настроение. Да, это именно то, что надо. Боб был, как всегда, в своем амплуа, он стоял за спиной Виолы и победоносно смотрел на Ирэн "Вот! Видишь! А я тебе что говорил!".

Ирэн обошла вокруг Виолы, рассматривая ее как манекен на витрине:

–Отлично. Вам все это очень идет. Присаживайтесь. Сейчас привезут ужин. Поужинаем и между делом обговорим наше завтрашнее приключение.

Вечер прошел в теплой дружеской обстановке. Боб дурачился и всячески веселил девушек. Они смеялись до слез.

После ужина, продолжая дурачиться, они вывалили на диван карнавальные костюмы . Ирэн и Виола надевали одинаковые костюмы и маски и выходили в центр гостиной. Боб, сидя в кресле, должен был издали отгадать, кто из них кто. Примерив около десятка разных костюмов, Ирэн выбрала для себя и Виолы пестрые атласные платья Коломбины, украшенные кружевами и перьями и к ним две полумаски, закрывающие верхнюю половину лица и прическу. В таком виде они могли одурачить кого угодно, Боб был вынужден признать, что в этих костюмах они словно близнецы.

На утро город преобразился: повсюду играла музыка и звенел смех. Толпы горожан и туристов в ярких карнавальных костюмах и самых невообразимых масках гуляли по улицам и площадям, катались на гондолах, дурачились, задевая друг друга. Город гудел как пчелиный улей. Ирэн поздравила себя с удачным выбором времени. В этой толчее, где одинаковых нарядов как конфетти в банке, можно легко затеряться. Она приказала Бобу и Фреду отнести в катер все карнавальные принадлежности. Затем вышла Виола, полностью одетая в костюм Коломбины и надменно прошла на катер мимо Сальваторе Ди Джакомо. Он ей низко поклонился, пробормотав комплимент. Подождав, пока управляющий уйдет со своего места, Ирэн быстро вышла из отеля и спустившись в катер, зашла в крытую его часть. Виола осталась на открытой площадке, делая вид, что любуется убранством домов, у ее ног лежала овчарка, в двух шагах стоял Боб Джонс. Катер медленно двинулся в сторону площади Святого Марка. Здесь было особенно многолюдно.

Ирэн, облачившись в костюм Коломбины, захватила Рекса и медленно пошла по площади, высматривая Федорченкова. Она обнаружила его, склонившимся над стаканом воды в маленьком кафе. Вид у русского был не ахти, лицо одутловатое серо-зеленого цвета, от природы маленькие глазки совершенно утонули в отекших складках. Весь его облик говорил о безмерных физических страданиях.

–Доброе утро, Игор! Безумно рада видеть вас! И восхищена вашим благородством! Вы обещали ждать меня здесь, и вот, я вижу, что вы попусту не разбрасываетесь обещаниями!

–А! Это ты, Ирэн? Что ты здесь делаешь? Ищешь меня? Зачем? Видишь, я вчера сильно перебрал и наврал тебе с три короба! А ты мне и поверила! Ха-ха-ха!

Федорченков явно трусил и пытался хамством прикрыть страх. Голова его просто трещала и разрывалась от боли, но это не спасало от грядущей расправы. Где-то под утро, после бессонной ночи, проведенной в обнимку с унитазом, он вдруг отчетливо понял, что подписал себе смертный приговор. То, что эта яркая красавица может бросить своего безумно богатого и ревнивого мужа, чтобы уехать с ним в неизвестные дали, вызывало огромные сомнения. Теперь он четко осознал, что ее появление и все уловки были кому-то очень нужны. Скорее всего, ее же собственному мужу. Он получит камень, а потом совершенно спокойно оторвет ему голову, уличив в интимной связи с женой. Но пусть даже он заплатит два миллиона, как обещала Ирэн, остается еще один покупатель. Сегодня первый раз, Федорченков заметил, что за ним неотступно ходят какие-то люди. Как он проклинал себя и своих подельников, ждущих там в Союзе денег. И пусть, он сказал им, что смог продать необработанный алмаз только за пятьсот тысяч долларов, а полтора миллиона собирался оставить здесь в Европе, в банке, чтобы при первой возможности сбежать и никогда уже не возвращаться в страну, где криминальные структуры крепко держат его за горло. Но тот, второй покупатель, он ведь шутить не будет. "Господи! Как распутать этот узел? Ну зачем я связался с Ирэн? Женщины созданы нам на погибель! Исчезни! Растворись в этой толпе! Я еще хочу жить!"– Он не произнес этих слов, но весь его затравленный вид не оставлял сомнения, что он думает именно так.