Роза Звягина - Марс и Саша

***

Примерно час они ехали молча. Выбравшись из городских пробок на кольцевую и проехав еще несколько километров, машина повернула на съезд, а затем на прилегающую дорогу.

Снизив скорость, Зимин вдруг вырулил на обочину и заглушил двигатель. У Саши екнуло сердце. Впереди, насколько хватало глаза, простиралось пустынное лесное шоссе. Ни одной встречной машины, и ни единой живой души. Она знает этого странного мужика всего несколько часов. А вдруг он маньяк? Вот дура! Еще в машину к нему села, ругала себя она.

Но он вдруг глянул виновато и сказал:

– Ты прости меня. Я действительно иногда бываю жестким и невыносимым. Я прошу тебя, просто не обращай внимания.

– Это профессия наложила отпечаток? – с иронией спросила Саша, внезапно расслабившись. А она уж надумала себе черт знает что.

– Считай, что так, – он снова замкнулся. – И пожалуйста, не надо ни о чем меня расспрашивать. Меня это бесит! – Зимин завел двигатель и снова вырулил на дорогу.

– П-ф! – фыркнула только Саша, не мужик, а скала!

Она отвернулась и уставилась в окно. Ну и тип! А на первый взгляд казался таким порядочным. Она вдруг вспомнила, как он приходил в кафе и сидел вечерами, заказывая только кофе. И чего ходил? Ей очень хотелось узнать о нем побольше, но теперь было ясно, сам он ничего не расскажет. Оттого еще сильней захотелось узнать, кто он, откуда, и почему ведет себя, как иллюминат или масон. Может, он и правда участник какого-нибудь тайного ордена?

Саша глянула на него с подозрением и снова отвернулась к окну. По краям дорогу обступил лес, который составляли в основном лиственные деревья с едва показавшейся листвой. Совсем немного березовую рощу разбавляли хвойники, добавляя мрачного темно-зеленого цвета и без того небогатому на краски ранневесеннему пейзажу. Саша слегка вздрогнула: все вокруг было безрадостным и как будто зловещим.

Снова повисло молчание.

Но на этот раз молчали они недолго. Буквально через пятнадцать минут машина снова повернула и, проехав пару километров по идеально ровной асфальтированной дороге, уткнулась в шлагбаум.

Саша оживилась и, ухватив взглядом табличку с надписью, прочитала вслух:

– Коттеджный поселок «ПИК».

Когда они миновали контрольно-пропускной пункт, где Зимин предъявил какую-то карточку, ехать стало интереснее. Теперь по обеим сторонам дороги стояли коттеджи и деревянные дома с ухоженными двориками и газонами. Дома были дорогие и не очень, высокие, похожие на замки, и совсем низкие, одноэтажные, но не менее стильные. Здесь было смешано так много разных архитектурных стилей, что невозможно было определить хоть один из них, но Саша и не разбиралась в этом, а потому просто таращилась вокруг, вертела головой из стороны в сторону, поражаясь как изящному вкусу, так и нелепой безвкусице богатых жилищ.

Было очевидно, что обитатели этих домов неприлично богаты. Почти у каждого дома, сверкая начищенными до ослепительного блеска боками, стояли дорогущие машины самых разных марок. Серебристый «Фольксваген» Зимина, который так восхитил Сашу, был недостоин даже проезжать мимо всех этих «Бентли», «Лексусов» и «Порше». Это все равно, что Саша пришла бы на светскую тусовку в «Сохо». Она даже хихикнула, представив себя среди столичного бомонда в своих потертых джинсах и стоптанных черных ботинках.

Саша с тревогой посмотрела вокруг. Каким же ветром ее сюда занесло? И что она здесь делает?

Когда они проехали мимо огромного белого дворца с позолоченными наличниками и куполами, она не удержалась от восторженного возгласа:

– Ого! Неужели Марианна живет в таком роскошном месте? Наверное, в этом поселке могут построить или купить себе дом только люди, упоминающиеся в журнале «Форбс». Значит, она действительно так богата?

– Да, – коротко ответил Зимин, все это время угрюмо глядевший на дорогу. – Но у Марианны не такой красивый дом. Если ты мечтала поселиться во дворце, то спешу тебя огорчить – Марианна Глинка живет сразу за конюшней.

– Конюшней? – сморщилась Саша, тут же представив себе скотный двор и соответствующий аромат.

Но Максим поспешил успокоить:

– Конюшня отделена небольшой рощицей, так что ее даже не видно из дома. Сейчас повернем, и ты сама все увидишь. Еще год назад это был конный завод, где разводили лошадей, учили детей кататься. Даже скачки устраивали, импровизированные, конечно, но это было зрелищно и красиво. Но пару лет назад хозяин окончательно разорился, и лошадей осталось совсем немного. Почти всех продали, – он тяжко вздохнул.

– Ты любишь лошадей? – догадалась Саша.

Зимин дернул плечом.

– Все, хватит болтать. Подъезжаем… Еще раз. Мы с тобой познакомились в твоем кафе, я постоянный клиент.

– Я помню, как мы с тобой познакомились, – прервала Саша, она радовалась, что хоть здесь не надо было врать.

Максим глянул на нее странно и свернул в проулок.

Девушка во все глаза смотрела на длинное одноэтажное здание. Конюшня, догадалась она. Ворота были открыты настежь, за ними виднелся большой двор с едва пробивающейся зеленой травой. Саша успела разглядеть, как двое парней лет шестнадцати водили по кругу старую пегую лошадку с облезлыми боками.

Зимин даже не повернул головы.

Дом Марианны Глинки действительно несколько огорчил Сашу своим видом, он был серым и каким-то унылым, хоть и довольно большим. Два этажа с огромными французскими окнами плюс мансардное помещение под самой крышей намекали о былой роскоши, но запустение все портило. Довольно высокий забор почти полностью был скрыт изгородью из лавровишни, не стриженой минимум лет сто. Ее голые, тонкие ветви торчали в разные стороны, придавая дому еще более плачевный, неухоженный вид. Колонны, возвышающиеся у парадного входа, некогда были белыми, но теперь облупились и кое-где почернели.

– А почему дом выглядит таким заброшенным? – удрученно поинтересовалась Саша, крутя головой, пока Зимин парковался у ворот. – Если у нее столько денег…

– Все, больше никаких вопросов, – раздраженно перебил Зимин, но тут же смягчился и уже спокойно добавил: – Скоро сама все поймешь.

Саша пожала плечами и замолчала, странный какой-то и раздраженный. Складывалось впечатление, что он совсем не рад, что сюда приехал, будто ему предстояла не встреча с любимой, а казнь. Наверное, так и есть, горько вздохнув, подумала она. Тяжело любить человека, который не отвечает взаимностью, уж она-то знала. Хотя с Яном у них все в прошлом, и не любит она его совсем, сама же его и прогнала, когда узнала о них со Светкой. А тут все иначе, и кажется, все очень серьезно. Потому, наверное, и переживает.

Наконец Максим припарковался, вышел и, обогнув машину, распахнул дверцу.