Владимир Козлов - Горькое молоко – 4. Кофе от баронессы Кюцберг

– Сволочь, тюремщик, – орал он на весь подвал, – я доберусь до тебя. Попадёшься ты мне.

– Мужик ты чего, туда залез? – услышал он сверху голос пацанов.

Он поднял голову кверху. На краю стены Ланин увидел двух парней, лиц которых было не видно.

– Ребята выручайте, там внизу около бункера бадья валяется, возьмите под ней верёвочную лестницу и спустите мне её оттуда? Я вам за это на жвачку и мороженое денег дам, – посулил он им, радуясь, что среди такой мерзопакостной ночи он встретил живые души.

– Ты чего мужик промок там совсем, что детские угощения нам предлагаешь? – кричали они. – Мы давно вино и водку употребляем. Дашь пятьсот рублей, исполним твою просьбу, а не дашь, сиди там до посинения.

– Я уже и так синий. Дам без вопросов, только вытащите? – умолял он ребят.

– Покажи деньги, вдруг обманешь? – крикнули они ему.

– У меня портмоне, вы с такой высоты и в темень ничего не увидите, а деньги у меня есть.

– Мы тебе сейчас проволоку спустим, – вторил ему голос мальчишки. – Ты нам привяжешь к ней купюру, потом мы всё сделаем для тебя.

– Добро, только быстрее, ребята, пожалуйста, шевелитесь там?

Через некоторое время по стене поползли куски проволоки, скрученные между собой. Ланин прикрутил пяти сотенную купюру к концу проволоки и крикнул, чтобы они тянули к верху её. Парни приняли денежный воздушный перевод и

ушли с поля зрения Ланина. Выкурив по сигарете, пацаны вновь появились перед его взором.

– Мужик, там нет никакой лестницы, мы всё кругом облазили, – сказали они.

– Верёвочная лестница должна обязательно там быть, – доказывал им Ланин.

– Была бы, скинули, но там пусто, – уверяли они его.

– Тогда найдите, какую – ни будь доску, – длинную только. И спустите её в бункер, я вылезу по ней.

– Здесь чурки не найдёшь, не то, что доску, – ответили они.

– Ребята, а вы где живёте, если рядом, то может, сбегаете домой, принесёте лестницу или верёвку.

– Мы здесь недалеко, на Ворошилова улице живём, – но просто так не пойдём. Погоди минутку, мы посоветуемся, – и скрылись из виду.

Через минуту они вновь показались.

– Эй, мужик, – крикнули ребята, – привязывай ещё пятьсот рублей? Так и быть, через пять минут мы лестницу принесём из дома.

Ланин тяжело вздохнул, но деваться было некуда, и он крикнул: – Согласен, спускайте проволоку?

По стене поползла проволока, но на конце было уже привязано дырявое ведро. Подняв наверх деньги, парни, крикнули, чтобы он их ждал, и скрылись в ночи.

– Неужели стервозы обманут? – размышлял он вслух, – все деньги вытянули у меня почти.

– Мужик, – услышал он и подняв голову вверх увидел стоявшего на перекрытии всего одного парня.

– Принесли лестницу? – спросил Ланин.

– Бяку, родители не выпустили, он ещё молодой, а я один тяжёлую лестницу не донесу. Я отцу сказал, про тебя. Он у меня сегодня брагу весь день лакал. Говорит, если вы и на его долю, стольник пришлёте, то он поможет донести и спустить лестницу. Он просил спросить, не бандит – ли вы?

– Я работник милиции, у меня мотоцикл Хонда через дорогу, у госбанка на Интернациональной улице стоит. Опускай для своего бати, проволоку?

Вытащив наверх, ещё сто рублей, парень по кличке Жаба спустился спокойно вниз по лестничным маршам парадного входа, где его ждали Колчак и друг Ус. Эти были те парни, которые за Витю Леонова получили от Колчака совсем недавно селёдкой по щекам.

– Ещё сотню, вытянул у него, – протянул он купюру Колчаку.

– Эту себе возьмите, заработали, – сказал Колчак.

– Языком лишнего не болтать. Меня вы не знаете, ко мне на работу не приходить пока. Хотя я временно не работаю. Нужны будете, я вас сам найду, – и он направился домой.

Парни от графских развалин вышли на Интернациональную улицу. Проходя мимо госбанка, они увидели сиротливо стоявшую без присмотра Хонду.

– Может, на ней доедем до посёлка? – предложил Жаба Усу. – В баню затащим, никто не заметит, все спят. Время уже, наверное, два часа, а потом на запчасти разберём, и продадим.

Ланин в это время, не дождавшись ни преступников, ни парня с лестницей и отцом, отчаявшись и замёрзнув от холода, начал бегать по подвалу, раздумывая о нечестности людей. Мерзкие и сопливые шкеты нажгли меня, на бабки. Жалко лиц не видел их, но голоса у меня в мозговом полушарии сохранились, тем более живут, где – то рядом. В это время он не знал, что лишился и своего байка, – элитного японского мотоцикла. Из подвала его вызволили только в восемь утра, когда он охрип от крика и начал стрелять в воздух. На выстрелы приехали два наряда милиции. Они окружили графские развалины, надеясь арестовать возмутителей спокойствия и тишины, но нашли там простуженного и охрипшего Ланина. Они сбросили ему чалку из автомобиля и вытащили его из подвала. За использованные пули и странное проникновение в подвал ему пришлось давать объяснение начальнику милиции Ермошину.

– Ты как оказался в заброшенном здании, да ещё в цокольном этаже, – грозно спросил начальник.

Удушающей жары не было в кабинете, но с лица Ланина катился пот ручьём. Создавалось такое впечатление, что на него вылили ведро кипятка.

– Баня тебе позже будет, – рыкнул на него Ермошин, – а сейчас рассказывай всё по порядку.

– От своего проверенного осведомителя я узнал, что готовится преступление с применением огнестрельного оружия, – прохрипел Ланин. – Источник верный и надёжный, он изъял записку, которую я прочитал, где было написано нахождение пистолета. Записку поместили на старое место, а я решил проследить, кто придёт за стволом. Спустился и устроил засаду, но пистолет, по-видимому, взяли раньше, так как в коробке я обнаружил эту записку, – протянул он записку начальнику милиции.

– Ты мне басни не рассказывай? – взял записку у коллеги Ермошин. – Ты майор уголовного розыска, а ведёшь себя как не оперившийся стажёр. Полез в логово самовольно один, не согласовав ни с кем свои действия. Можно было с Гридиным посоветоваться? Или ты сам с усами?

– Товарищ подполковник, время было на исходе, – кривил душой Ланин.

Ермошин прочитал записку.

– Ничего не понимаю? – сказал он. – Здесь об оружие ничего не сказано.

– О пистолете было сказано в первой записке, которую необходимо было вернуть на старое место, чтобы обнаружить преступников, – доложил Ланин.

– Гридин, – обратился начальник милиции к своему заму, – нужно срочно проверить по нашей картотеке этого Карабаса Барабаса. «А кто хозяин пистолета?» – спросил он.

– Полагаю, что хозяин и автор первой записки, недавно освободившийся из мест заключения Владимир Колчин, по кличке Колчак.

– Известная личность, – сказал Гридин. – Он был осужден и приговорён к четырём годам за хранение огнестрельного оружия, когда я ещё в майорах ходил. Вальтер он нашёл у своего покойного дядьки известного законника Минина. По моим данным и словам участкового он ведёт себя вполне прилично. Женился, работает и в институт, кажется, поступил. Надзор соблюдает. Я сомневаюсь, чтобы этот парень взялся за старое. Второй раз ему родные не дадут споткнуться.