Виктор Правдин - Тайны минских перекрестков

Бусел и Филин закурили и вышли во двор. Из-под огромных елок выползал на поляну туман.

– И все же, Василь, что с тобой случилось? – спросил Бусел. – Ты, этот Прыщ, мафия…

Неожиданно Филин швырнул на землю окурок и бросился в дом. Когда капитан вошел следом, Филин уже допивал стакан водки, потом дрожащей рукой налил еще половину и, задержав дыхание, проглотил.

– Ты что, белены объелся? – Бусел выхватил бутылку из рук Филина.

– Все хорошо, теперь уже все хорошо, – криво улыбнулся Филин. – И не смотри на меня, как на шизика, на стену еще не полез… Душа болит… Только кому какое дело до чужого тела?

Он чиркнул спичкой, зажег толстую желтую свечу, которая стояла в банке с окурками.

– Может, все же расскажешь о своей боли?

Филин какое-то время колебался.

– Правосудие для дураков. У кого власть и деньги, тот и на коне… Моя история до банальности проста. Я как нормальный мужик отомстил за поруганную честь моей сестры. И за это – я такой как есть… Но мои проблемы тебя не касаются… А вот телефон дружка, который подбросил нам эту работенку, ты получишь. В память, так сказать, о прежней дружбе.

Филин поднял с пола пустую пачку из-под сигарет, долго шарил в карманах пиджака, висевшего на стене около кровати. Наконец отыскал огрызок карандаша, нацарапал на пачке цифры. Он был изрядно пьян, но говорил связно, будто чеканя каждое слово.

– Его кликуха – Ежик… И поверь мне, больше о нем знать – себе во вред. Обратишься в самом крайнем случае. Скажешь, от меня… Фотографию свою возьми, да руками не лапай, бумага глянцевая, чем черт не шутит… Если повезет – снимешь отпечатки пальцев того, кто поставил на тебе крест. Моих пальчиков не ищи – нету, Прыща – тоже. И еще. Фотку Гнилого, если осталась, – Филин обвел пьяным взглядом дом и ткнул пальцем в угол, где стояла кровать, – положу под матрац, – он зашатался и неуверенно двинулся к кровати, на ходу прикурив сигарету.

Филин, раскинув руки, захрапел. Бусел вытащил зажатую в пальцах сигарету, сел к столу, осторожно подвинул фотографию поближе к свечному огарку, стал рассматривать.

Свеча догорала, и теперь от нее было больше копоти, чем света. Бусел всматривался в лица друзей и коллег. На кровати зашевелился Филин.

– Не можешь насмотреться? – язвительно хохотнул он. – Ну-ну, смотри, кто подмигнет – тот и злодей, вдвое, а то и втрое хуже меня.

– Мне нужно в Минск. И чем скорее, тем лучше.

– Спешка нужна при ловле блох, а в твоем случае это на руку врагам, да и мне сразу кранты будут.

– А ты им зачем?

– Как только ты объявишься под своим именем, словом, рассекретишься, мне конец, будут искать и милиция, и мафия… Я же им свинью подложил, а это по нашим законам не прощается… Но я рассчитываю, что и ты не дурак, сам голову в петлю не всунешь. А пока будешь разбираться, обидчиков своих искать, я исчезну, а с деньгами Филин всюду барин.

Квартира, где Ядя и Короленя провели ночь. Колесник и Короленя продолжают разговор. Колесник вербует депутата. Он сидит в кресле, Короленя – на широкой тахте.

Колесник:

– Перейдем к делу.

Короленя возмущенно:

– Нет-нет! Никаких дел! Во-первых, меня интересуют мои обязанности. Во-вторых, сколько мои услуги будут стоить?

– Работа так себе, плевая, а вот заработок обещаю неплохой.

– Принцип «кто не работает, тот ест» меня устраивает, – хохотнул Короленя.

– Ну ты! Свой идиотский смех забудь раз и навсегда, станешь делать то, что скажу, не то…

Короленя дрожащими руками схватил бутылку, и, обнаружив, что она пустая, поставил на место.

– Для начала мне нужна льготная растаможка на продукты питания и надежные бумаги на транзит через Беларусь в Россию, – сказал Колесник.

– И это все?

– Нет. Еще нужна твоя дипломатическая неприкосновенность. Детали обговорим потом, а чтобы веселей на все смотрел, обещаю с каждой сделки один процент с прибыли.

– Жидковато для человека моего ранга…

– А вдобавок – жизнь на воле, – Колесник щелкнул тумблером магнитофона, замаскированного под ящик на подоконнике, вытащил шнур микрофона, бросил на пол. – Наш разговор тоже записан, так что, уважаемый Иван Федорович, мы теперь в одной лодке.

Короленя молча поднял с пола плащ, набросил его на плечи и направился к выходу. В двери приостановился и, не глядя на Колесника, пожал плечами:

– Все понимаю, только не могу допетрить, зачем подсунул бабу. Компры на несколько человек хватило бы…

– Это, возможно, прозвучит неубедительно, но хотелось сделать тебе приятное, – осклабился Колесник. – Бьюсь об заклад, через неделю ты будешь искать встречи с Ядькой.

– Мне бы еще выпить, – с трудом проглотив ком, неожиданно подступивший к горлу, сказал Короленя и, споткнувшись о порог, медленно двинулся на кухню.

– А если серьезно, – идя следом, продолжал Колесник, – то карта, разыгранная Ядей, – козырная.

Короленя пьяненько хихикнул и рывком открыл дверцу холодильника.

– Не считай меня дураком!

– Сегодня ночью Ядя выбила у тебя из-под ног последнюю надежду, точку опоры, которая называется семьей, – философствовал Колесник. – Ты – отец, муж, поэтому дети и жена будут верить твоему слову. В их глазах махинации и прочие преступления превратятся в пыль, достаточно тебе сыграть роль обиженного, оскорбленного человека, которого подставили завистники и недоброжелатели. А теперь представь отношение родных после просмотра пленки, фотографий сегодняшней ночи. Ты не сидел в тюрьме, тебе не снился кусок черного черствого хлеба, тебя не проигрывали в карты… Но это все мелочи по сравнению с тем, что ты остался один. А на воле тебя никто не ждет, ты никому не нужен… Выхода нет, как говорят матросы, ты опустился ниже ватерлинии.

Минск. Переулок Добромысленский, 5. Управление внутренних дел. Кабинет начальника УВД. Во главе огромного, буквой Т стола сидит генерал. Это Потапенко. Он невысок, плотен, краснолиц. По одну сторону стола полковник Кочан – начальник криминальной милиции Минска. Он грузен, но не толст, седой. Рядом с ним – майор Астровский – один из заместителей Кочана. Он худощав, волосы русые, взгляд цепкий, колючий. Подполковник Мокрицкий – тоже заместитель начальника криминальной милиции Кочана. По другую сторону стола уже знакомые зрителю подполковник Вашкевич (начальник Первомайского отдела милиции) и подполковник Ковалев (начальник милиции общественной безопасности Минска)

Генерал Потапенко (смотрит на Вашкевича):

– Плохо, все из рук вон плохо. Дожились, себя уберечь не можем. Насколько мне известно, капитан Бусел был не на последнем счету в нашем ведомстве.

– Так точно, товарищ генерал, – рапортует Вашкевич и встает.

– Да сиди ты, – отмахивается Потапенко. – Одним словом, дело об убийстве капитана Бусла стоит на контроле у министра. А это значит, что времени на раскрытие в обрез, – обращается к полковнику Кочану: – Алексей Федорович, Ваши предложения?