Виктор Правдин - Тайны минских перекрестков

– Не все так просто. Никто не знает, где власть начинается и где заканчивается. Я уж не говорю о настоящих хозяевах.

– Вот так всегда! Вы, мужчины, все одинаковы: подняли рюмки за меня, а выпили за политику.

Деревенская хата. Филин наливает водку, пьет. Бусел ходит взад-вперед по хате.

– Не маячь, в глазах рябит, – просит Филин.

– Ну-ну…

– Не ну-нукай, а лучше подумай, как тебе повезло. Наняли бы другого – не встретились бы.

– Спасибо тебе, удружил так удружил! Сколько же тебе заплатили?

– Неплохо.

– А помощничек где, Прыщ, кажется? Может, яму отправился копать? Он с удовольствием меня живого в землю зароет, – допытывался Бусел.

– Прыщ поехал в Минск. А ты не кипятись, лучше закусывай и слушай меня.

– Виниться будешь? – вскипел капитан. – Скажешь, прости, кореш, неувязка вышла, не думал, не гадал, что бывшего друга пришить придется…

– Что ни делается, всё к лучшему. Не я, так кто-нибудь другой тебя туда без музыки спровадил бы, ты у них как кость в горле.

– У кого это, у них? – потянулся к бутылке Бусел.

– Подожди, успеешь, – Филин перехватил его руку. – Кому ты дорогу перешел, не знаю, но пока не напился, запомни: тебя я убил!..

– Как это убил?! Когда вот он – я?

– Объясняю. Мы знали того падлу, который шел на встречу с ментом, – Филин спохватился: – Я хотел сказать – с тобой. Мы должны были пришить милиционера, но на фотографии, которую мне всучили в последний момент, я узнал тебя, – Филин положил снимок на стол. – Ты отмечен крестиком.

– Такая же фотография лежит у меня на рабочем столе. Это мы год назад на день милиции…

– Выходит, кто-то из твоих коллег тебя сдал! – заключил Филин.

– Ты говори, да не заговаривайся! За каждого ручаюсь.

– Тут, кроме тебя, пять человек, фотограф шестой, и кто-то из них на тебе красный крестик поставил.

– А почему ты не отказался, когда меня узнал? Деньги глаза застили?

– Деньги тут ни при чем. Не отказался именно потому, что узнал. Пойми наконец, что я простой исполнитель. Я решил тебя спасти и, как видишь, мне это удалось. Гнилого Прыщ посадил на перо, сам влез в его одежду и пошел на встречу с тобой. Кстати, место встречи и пароль нам тоже сообщили. Так что кумекай, сыщик, откуда могут ноги расти. Встречу с Прыщом ты помнишь.

– Да, но только до того момента, как вошел в какую-то развалюху.

– В той развалюхе я тебя звезданул, ты уж извини, пришлось самому: Прыщ зол на вашего брата, мог и не рассчитать. А потом переодел тебя в шмотки Гнилого, а твою одежду натянул на него.

– Хочешь сказать, что тот человек должен сойти за покойного Бусла?

– Надеюсь, так и будет. Над Гнилым поработали – мать родная не узнает, а остальное – одежда, удостоверение, даже трусы на нем – твое. Ты уж извини, надо, чтобы комар носу не подточил. Повезло, что волосы у вас одного цвета, не пришлось голову отрезать…

– Словом, счастье мне привалило.

– Может, и так. Главное – ты жив, хотя для всех – покойник.

– Какое ж тут счастье?

– Должно быть, я слишком сильно тебя звезданул, туго соображаешь. Ты остался жив, меняй фамилию и хоть сто лет землю топчи. Станешь новым человеком – Ивановым, Сидоровым, кем захочешь. Дошло теперь?

Филин достал из кармана несколько паспортов без фотографий.

– Выбирай, какая фамилия больше нравится.

– Не надо мне твоей помощи, сам как-нибудь…

Филин налил в стакан водки до краев и выпил.

– Скажи честно, ты принципиально брезгуешь или боишься замараться?

– Принципиально.

– Если так, я должен тебе помочь, хочешь ты этого или нет. Помнишь, с чего началась наша дружба? Ты мне спас жизнь.

– Ты сделал бы то же самое.

– Не знаю. Десять лет меня это мучает, а ответа не нахожу… Если честно, мне бы смелости не хватило на высоте тысячи метров подхватить падающего десантника, у которого не раскрылся парашют. Кишка была тонка…

– А теперь кишка покрепче стала?

– Я просто возвращаю долг.

– Хорошо подумал? Я теперь знаю, кто ты и чем занимаешься, и сразу предупреждаю: тебя будут искать и найдут. Возможно, этим придется заняться мне самому.

– Пока капитан Бусел разберется со своими проблемами, киллер Филин успеет сжечь за собой мосты и устроиться там, где его не найдут. Я буду знать, что мы квиты: ты спас меня десять лет назад, я тебя – вчера. Вот такая моя философия, товарищ инспектор уголовного розыска, – Филин тяжело поднялся и, пошатываясь, пошел к выходу, но у двери остановился: – Хотел бы я встретиться при других обстоятельствах, но какие есть, такие есть. Жизнь сильнее нас.

– Любопытная философия, ты, видно, гордишься собой. А что касается долга, так слезу едва не выжал, добродетель… Куда идем?

– Давай к колодцу, – Филин подтолкнул Бусла в спину. (Филин остановился у двери – значит, Бусел позади него, и Филин не может подтолкнуть его)

Минск. В комнату, в которой спят Ядя и Короленя, входит Колесник. Он садится на кровать и гладит Купрейчик. Заметив, что Ядя проснулась, он приложил палец к губам и, показав рукой на дверь, вышел.

На другой половине большой, чуть ли не на всю комнату, кровати, положив руку под щеку, тихо посапывал Короленя.

Ядя, прихватив одежду с собой, вышла. На кухне за столом сидел Колесник. Ядя быстро оделась.

– Иди, пропусти рюмочку, – пригласил Колесник и, тихо хохотнув, добавил: – Заслужила…

– Мне нужно ехать.

– Спешишь, не хочешь быть свидетелем?

– Об этом не договаривались. И пить не буду, сегодня на работу.

– А я выпью, – Колесник смотрит на Ядю блестящими, похотливыми глазами. – Ты была великолепна, особенно ночью…

– Ты о чем? – насторожилась Ядя.

Колесник, который не спеша цедил коньяк, вытащил из кармана несколько фотографий.

– Ты же обещал… – Ядя устало опустилась на табуретку.

– В наше время нельзя верить обещаниям. Твой Иван Федорович не дурак, понимает, что к чему, и теперь будет делать то, что я скажу. Наш бизнес переходит на новый уровень.

– Отдай снимки.

– Бери, на память. Мы все сняли на видеокамеру.

Ядя потянулась к рюмке, но не удержала ее, та опрокинулась и коньяк разлился по белой скатерти. Колесник снова наполнил до краев.

– Выпей и поезжай. Мне пора будить этого козла и доводить дело до конца. Время платить по счетам.

Ядя выпила, машинально сгребла со стола фотографии, бросила их в сумочку и поплелась к выходу.

На улице было темно и тихо. Ядя шла через детскую площадку к машине.

В машине ждал коротко стриженный верзила. Увидев Ядю, он выскочил ей навстречу, услужливо открыл дверцу. Она опустилась на переднее сиденье, равнодушно бросила:

– Поехали.

– Домой или, может, ко мне? – верзила, не владея собой, всем телом подался к Яде, одной рукой схватил ее за плечи, вторая скользнула женщине за пазуху.