Таня Стар - Расплата. Серия. Фатум. Часть 2

Милицейский уазик остановился напротив частного дома из него вышли крепкого телосложения парни в форменной одежде во главе с Кабановым.

Дом окружили, постучали, в дверь. Через пару минут звякнули засовы, и на пороге появилась растрёпанная пьяная особа. Вздыбленные, перехваченные резинкой выбеленные пряди, торчали будто солома. Чертыхнувшись, она заплетающимся языком спросила.

– Чё надо?

Уточнив личность, не отвечая на ее вопрос, милиционер втолкнул блондинку в дом. Ей приказали молчать, и вести себя тихо.

Нина Ухватова не сильно сопротивлялась и села на обшарпанный табурет у стола, на котором валялись пустые пивные бутылки, стояла не допитая в рюмках водка, немытые жирные от грязных рук стаканы, заветренное сало на грязной алюминиевой миске. В доме пахло закисшим мусором, табачным дымом и перегаром.

Мадам, стянув резинку с волос, тряхнула немытыми патлами, прихорашиваясь. Корявыми пальцами она взбила волос на затылке. Указательным и большим пальцем провела по углам губ, счищая заеды, и кокетливо, если так можно сказать, закинув нога за ногу, спросила:

– Мальчики вам налить?

Полы халата разлетелись, оголив обвисшую грудь и дряблые ноги. Её язык не повиновался, и фраза получилась нестройной.

– Сколько же надо выпить, чтобы довести себя до такого состояния, – подумал Борис. – А ведь она мать. Таких матерей на виселицу отправлять надо!

– Запахнись, бесстыжая! Сын дома? – Борис рывком прикрыл наготу опустившейся женщины.

– А черт его знает, где эта скотина шляется! – её отвисшая нижняя губа дрожала. – По мне так пусть лазает, где хочет, чем кормить тунеядца.

Она сплюнула на пол, оголив в ехидной улыбке прогнившие через один зубы.

Обвиняя в тунеядстве сына школьника, мать выглядела нелепо. Она не работала и жила с подачек любовников, таких же горемычных пьяниц, как сама. Почему её не лишили родительских прав, осталось загадкой.

– Часто он домой не приходит?

– А мне то что? Пусть не приходит.

– Вот ордер на обыск. Где комната сына?

– Нет у него комнаты.

– Где он хранит учебники и вещи?

– В чулане, – она махнула рукой в сторону.

Хотелось выскочить на свежий воздух из ада, который устроила из жилища эта так называемая мать. Но работа есть работа и никто не придёт её делать за тебя.

Дом обыскали, а попытки выведать у нерадивой мамаши, где сын, ни к чему не привели. Она понятия не имела о том, какой жизнью живёт сын. Изрядно пьяная она засыпала, роняя, упёршееся в ладонь лицо, на котором красовался лиловый нос. Находясь в алкогольном угаре, она не отдавала отчёт, что собственно происходит, и почему милиция интересуется сыном.

Обыск не принёс особой пользы для дальнейшего расследования. Опытные милиционеры определили, что мальчик рос в неблагополучной семье, возможно, голодал и был предоставлен сам себе. Среди вещей сына улик причастных к убийству не нашли. Школьный портфель отсутствовал. Дело осложнилось. Никто не знал, как и когда исчез Дима.

Сразу же после обыска милиция объявила в розыск Диму Ухватова, предполагаемого убийцу или соучастника, или жертву.

Пока его отпечатки пальцев не дактилоскопированы, не проведена процедура сверки почерка, нет признаний, по закону, – нельзя заочно вынести обвинение, и считать человека виновным.

Некоторые сомнения появились и у Потапа. Может Диму, тоже убил маньяк, и его труп лежит в одном из парков города или на дне реки. Не факт, что хозяин записки был убийцей Нади. Только комплексные доказательства подтвердили бы выводы эксперта.

Ухватов в понедельник в школу не пришёл и дома не появлялся. Пропал по непонятным причинам. Фото Дмитрия распространили по городу в многолюдных местах. Время шло, а результат поиска сводил многодневный труд эксперта к нулю. Рано радовался Потап. Жизнь так просто не сдаёт позиции, она все время подбрасывает трудности.

Вторник оказался судьбоносным днем для Ухватова. Он явился в школу на первый урок. Одноклассники ничего не подозревали, они привыкли к частому пропуску уроков отстающего в учёбе Димки. Все было, как обычно, учитель сверил с журналом учеников, отметил отсутствующих, вызвал к доске пару человек и озвучил новую тему.

Директор тем временем заглянул в класс и, увидев Ухватова, срочно сообщил Борису.

Звонок сорвал с места учеников, девчонки, складывая учебники, неугомонно щебетали, как стая налетевших галок. Мальчишки, заигрывая со скромницами, ржали от удовольствия, что им удалось их смутить. Они увёртывались от грозных девочек, получая в ответ тетрадями по голове.

Опер и директор стояли у входа в класс и зашли после того, когда все покинули кабинет. Ухватов не торопился на выход, увлечённо рисуя на парте танки с немецкими крестами. Когда в класс зашёл директор, он от неожиданности подхватился, и рукой прикрыл измазанную парту.

– Портим школьное имущество? Ухватов! В конце года будешь в наказание красить все парты.

Дима извинился, скромно опустив голову.

– …тут к тебе пришёл следователь. Он хочет задать тебе несколько вопросов.

Маленький и невзрачный Ухватов покраснел, по шее поползли красные пятна. И шмыгнув носом, он ответил:

– Х-хорошо.

– А где твой портфель? – поинтересовался опер.

– Вот, – он достал из-под парты довольно изношенную, изрисованную картинками сумку.

– Где ты ночевал? – Борис смотрел в глаза Димке, но тот, не подняв глаз, ответил:

– Дома.

– Не ври мне, – следователь понял, что Ухватов чего-то боится.

– Я не вру, – ответил, опустив голову ниже.

– Мать сказала, что тебя не было.

– Она всегда пьяная и не знает.

– Давай мы пройдём в отделение. Поговорить надо. Только не вздумай удрать, я тебя потом из-под земли достану.

Ухватов послушно шёл следом. У Бориса закралось сомнение в причастности десятиклассника к убийству. На лице скромного мальчишки царило спокойствие, возможно ложное, ведь известно, что в тихом омуте черти водятся.

Они сели в машину и через четверть часа были в отделении.

Поднялась осенняя завируха. Листья липли к одежде, их несло, кружило по просторам улиц, заставляя прохожих увёртываться. В одно мгновение из грозовых туч полился ливень. Борис был почти у двери в РОВД. Но пока он шел от машины, дождь залил лицо мелкими струями, словно из душа, и успел промочить верхнюю одежду.

Стремглав он проскочил дежурного и, распахнув дубовую дверь кабинета, быстро снял мокрый прорезиненный плащ. Он выглянул в окно с решёткой, чтобы засвидетельствовать стихию. На полу под плащом растеклась прозрачная лужа.

Он был несказанно рад, что он не один из тех листьев, которые вчера клубились в углу высокого забора, а теперь, плотно прижавшись, мокли, образовав уродливую кучу. Вспышка молнии ослепила глаза, а спустя дюжину секунд, прокатился оглушительный гром. Борис умножил количество секунд между вспышкой молнии и громом на сто, и оказалось, что удар в землю прошел в километровой удалённости. Небесное шоу восстановило нервное равновесие следователя. Искрящиеся мощные разряды спускались на землю и канонадой гремели все ближе и ближе, завершающим аккордом ударив последний раз. Борис вздрогнул. Казалось, если бы он стоял под открытым небом, то молния угодила бы прямо в грудь.