Вадим Россик - Индивидуальная непереносимость

– Знаком.

– Как давно?

– А сколько сейчас времени?

– Три часа ночи.

Я кое-как подсчитал.

– Тогда я знаком с Анарой примерно семь часов. А что случилось?

Следователь Гуртовой взглянул на наручные часы.

– Сорок пять минут назад гражданка Иссикинова была обнаружена на улице мёртвой.

Словно пружина подбросила меня с дивана. Вот тебе и Варфоломеевская ночь!

– Анара умерла?! Как же это случилось?

Гуртовой кивнул на балконную дверь:

– Очевидно, упала с этого балкона.

Быстро стемнело. Серебряные звёзды усеяли чёрный бархат неба. Сильный ветер раз за разом пытался сорвать с девушки куртку, но она прощала ветру его нахальство. Опьянённая больше морем, которого девушка до сих пор толком не видела, чем выпитой водкой, она брела вдоль берега. Холодные волны, как штурмующее войско, яростно накатывали на берег и, сдавшись, отступали назад. Страшно было представить, сколько тысячелетий продолжается этот штурм. Тысячелетия. Это же бездна времени. А девушке всего двадцать три. Она совсем недавно закончила финансово-экономический и получила распределение к морю. Сокурсники ей завидовали. Повезло. Новые коллеги пригласили на ночную рыбалку. Она согласилась. Ведь это так романтично: ночь, море, звёзды, шум прибоя…

Костёрчик, у которого их компания грелась водкой, крошечным светлячком светил уже далеко за спиной, но девушка этого не замечала. Невероятный простор заворожил её. Здесь чернота неба сливалась с чернотой моря, превращаясь в бесконечную черноту космоса. Угольно-чёрный, холодный космос. Но холод ей был нипочём. Ну и что, что зима? Девушка, выросшая в Сибири, отвечала снисходительной улыбкой коллегам, жалующимся на мороз. Разве это мороз? Море ведь не замерзает.

Девушка прошла ещё немного и только теперь услышала шорох гальки позади себя. Кто-то шёл следом. Кто это может быть? Неужели Серёжка из планового отдела? Девушка обрадовалась. Её усилия обратить на себя его внимание, похоже, увенчались успехом. Иначе зачем бы он пошёл за ней? Хочет остаться наедине? Вот смешной!

Шаги приближались. Девушка зачерпнула ладонью ледяной воды и, дождавшись, когда из тьмы показалась мужская фигура, со смехом плеснула в неё водой.

– Лови!

Это был не Серёжка. Не обращая внимания на брызги, человек с чёрной душой молча схватил девушку за руку и с силой потянул за собой в темноту. Теперь он будет не один. Найдёт любовь и понимание у этой женщины.

Онемев от неожиданности, девушка послушно сделала несколько шагов, но опомнившись упала на колени. Она узнала незнакомца. И немудрено – такого один раз увидишь и никогда не забудешь.

Человек с чёрной душой поволочил девушку по земле. Она почувствовала, как галька больно впивается в тело.

– Что вам от меня надо?

Жуткий ночной пришелец не отвечал. Желудок девушки сжал ледяной кулак ужаса.

– Куда вы меня тащите? Отпустите, дяденька! – собрав все силы, она завизжала: – Помогите! Спасите! На помощь!

Человек с чёрной душой ударил её по губам. Он ошибся. Это не та. От этой несёт спиртным, потом и мочой. «Ну, ничего, – подумал он, – первый блин всегда комом».

Девушка подавилась своим криком. По подбородку потекла горячая жидкость. Мгновение спустя последовал новый удар. На этот раз в затылок. Прилежно наточенным штык-ножом…

Расследование гибели Анары Иссикиновой велось неторопливо и обстоятельно. Следователь Гуртовой вызывал нас поодиночке, терпеливо выслушивал показания, неотрывно буравя взглядом, потом каждому задавал одни и те же вопросы и отпускал. В следующий раз он собирал в своём прокуренном кабинете двоих или троих из нас, снова терпеливо выслушивал показания, задавал одни и те же вопросы и отпускал. Затем Гуртовой начинал портить нам жизнь сначала. Так постепенно выяснялась картина последних часов жизни Анары.

Я быстро сообразил, что у Гуртового имелась простая, но надёжная, как дубина, версия: беспутная молодёжь перепилась, и Анара нечаянно свалилась с балкона. Покопавшись в прошлом потерпевшей, Гуртовой не нашёл причин, по которым она могла покончить с собой в такое время, в таком месте и таким способом или просто внезапно спятить. Дело оставалось за малым – доказать, что с Анарой произошёл именно несчастный случай.

По ходу следствия я узнал много нового о том, что случилось после того, как я вырубился. Оказывается, сначала я вырубился не полностью. Потеряв сознание, некоторое время я ещё был в состоянии поддерживать разговор и даже блистать остроумием. Видимо, работало подсознание.

Светку к Добрику пригласил Лёка, но она задержалась на занятиях в институте, поэтому пришла последней. Так как Светка была девушкой воспитанной и культурной, она решила не принимать участие в нашей буйной попойке. Да и по возрасту Светка нам не подходила. Далеко за двадцать – почти пенсионерка. Вместе со Светкой ушла и Яна, потому что ей нужно было рано вставать на работу.

После ухода Светки и Яны пьяненькая Настюша Полякова стала оказывать мне знаки внимания, но её невинное кокетство вызвало жгучую ревность у Жанны. Обычная женская реакция на чужие усилия понравиться. Больно задевает даже при полном отсутствии результатов. Своими колкими замечаниями по поводу внешности усатой феи Жанна довела её до слёз. Агафон попытался успокоить рыдающую хмельными слезами Настюшу, но та была безутешна. Праздник был подпорчен. Тогда, по предложению Добрика, кавалеры решили отправить зловредную фею домой, а заодно с ней и Юльку с Анарой. Этого я уже не помнил. По словам остальных, я уже сладко спал на диван.

Проводить фей восвояси поручили единственному трезвому – Агафону. Жанна стала собираться, и тут выяснилось, что нигде нет Анары. Проверили входную дверь – она была закрыта. В прихожей висело Анарино пальто. В санузле заперлась Юлька, на кухне никого. Добрик даже заглянул в шифоньер в надежде, что Анара пошла в туалет и перепутала двери. В шифоньере Анары тоже не было. Расстроенная Настюша Полякова вышла на балкон, затянуться сигареткой, чтобы успокоить нервы. Случайно бросив взгляд вниз, она увидела тёмную фигуру, лежащую на сером снегу. Ввалившись в комнату, Настюша не могла говорить. От ужаса у неё отнялся язык. Она только мычала, как недоенная корова, и тыкала трясущейся рукой в сторону балкона. Лёка первый догадался в чём дело. Он, а за ним Добрик и Жанна, кинулись на улицу. Анара распласталась на тротуаре перед «Домом мебели». Лучший цветок в букете пединститута был мертвее мёртвого. Удар о бордюр расколол ей череп. Обе руки были сломаны и выбиты из плеч. Очевидно, она упала вниз головой. Разумеется, Жанне тут же стало плохо. Сначала её вырвало, затем, закатив глаза, она шлёпнулась острым задом в сугроб и приготовилась окончательно сомлеть. Чтобы привести Жанну в чувство, Добрик и Лёка, матерясь, принялись тереть ей щёки снегом и тёрли до тех пор, пока она не начала материться в ответ. Дело кончилось тем, что Лёка остался сторожить изувеченное тело, а Добрик утащил очухавшуюся Жанну в квартиру и позвонил в милицию.