Максим Перелыгин - Внутри себя

Меня терзает лишь одна мысль – зачем? Зачем кому-то понадобилась меня вскрывать, а потом зашивать?

Думай голова. Думай.

Боль не исчезла, но заметно стихла. Это всё, наверное, из-за выброса в кровь большого количества адреналина или чего ещё. Да и чёрт с ним, главное, боль отступила.

В голове и раньше был полный бардак, а теперь там полный хаос.

– Если у меня есть свежий шов на теле, – решил я поразмышлять вслух, надеясь, что это поможет мне найти правильный ответ или верный план действий, – значит, кто-то с какой-то целью его сделал. Верно? Верно! Но зачем? Хрен его знает!

Мозг готов был разорваться от происходящего в этой грёбаной комнате, но я прекрасно понимал, что надо успокоиться и всё взвесить и оценить. Значит, из меня что-то извлекли. Что?

Я повернул голову в сторону камеры, которая по-прежнему мне подмигивала.

– Скажи, что ты от меня хочешь. Может, мы сможем с тобой договорится? – Прокричал я, глядя прямиком в камеру. – Я не знаю, чего ты от меня хочешь. Что я тебе такого сделал? Объясни мне, пожалуйста, подай мне знак.

Ответа, разумеется, не было. Я перевёл взгляд на свой живот. Медленно дотронулся пальцами до поверхности шва и ощутил боль. Мои анатомические познания были скудны, поэтому я даже не мог сообразить, что находится в левой брюшной полости. Точнее, какой орган. Неужели это обычная кража человеческих органов, или как там правильно называется подобный бизнес.

Нет!

Тогда зачем нужно было макать меня в дерьмо? Да и эти надписи на столе и телевизоре. Нет, это что-то другое. Чья-то больная фантазия вылезла наружу.

Я пытался мысленно собрать воедино всю полученную информацию, но моя голова была словно сито, через которое всё тут же выходит.

Продолжая стоять на коленях, я по-прежнему пытался решить головоломку своего живота. Да, это головоломка, ребус, одним словом – игра. В этой комнате нет ничего случайного, это декорация. Постановка психотеатра, а я в главной роли, только не знаю слов, реплик и сцен.

К глазам снова подкатили слёзы, но я их удержал. Только не сейчас. Надо думать, попытаться вспомнить прошлое. Уверен, что именно в нём кроется тайна происходящего. Неспроста я потерял память, такого не бывает. Меня чем-то накачали, хотели, чтобы я ничего не помнил.

Сон!

Мне снился сон, когда я отключился после доставания ножа. Что там было?!

Так, так, так.

Светлая комната, кровать и какая-то женщина. Лица не помню, оно было размыто или как-то так. Она сердилась на меня, кажется, кричала. Если кричала на меня, значит, мы были знакомы. Естественно, знакомы, это же происходило в комнате, а не где-то на улице. Потом всё пропало.

Уже неплохо. Есть прогресс. Но всё равно пока ничего не ясно. Может, это та самая женщина меня здесь и удерживает, издевается надо мной?

Но зачем?

Я её чем-то обидел. Не позвал на выпускной бал или не подал руку, выходя из машины?

Бред.

Может, это вообще не из реальной жизни. Ладно, оставим это на потом. Надо полностью сосредоточиться на животе. Этот шов неспроста красуется у меня на брюхе.

Думай, чёрт тебя побери.

Не знаю, в который раз я то и дело переводил взгляд с живота на что-нибудь другое – лишь бы куда, но только не смотреть на этот ужас багрового цвета.

Здесь всё неспроста, во всём есть смысл. Раз за разом прокручивал эти слова в голове, с целью найти истину.

Зачем? Зачем? Зачем? Кому-то понадобилось меня резать. Из меня явно ничего не вырезали, потому что я живой, до сих пор хожу, дышу, тело функционирует нормально и тому подобное.

Я снова взглянул на живот, уже в сотый раз, а может и в тысячный, но только сейчас почему-то заметил одну деталь, которая до этого не бросалась в глаза. Неудивительно, что лишь спустя некоторое время, придя в более или менее спокойное состояние, мне удалось прийти к неутешительному выводу.

Швы.

Они были какие-то не такие. Не знаю, как это точно выразить, но сложилось такое впечатление, что в реальной жизни хирургический шов выглядит иначе. Я имею в виду, что если вам делают какую-либо операцию, после которой накладываются швы, они выглядят аккуратно. Маленькие, неброские, почти невидимые, или хотя бы менее заметные. А вот на моём животе красовались настоящие швы, если их можно так назвать. Сомневаюсь, что найдётся хоть один нормальный врач, решившийся оставить на теле своего пациента такое безобразие. Подобная хирургическая работа сгодится для какого-нибудь фильма ужасов или для человека, запертого маньяком и извращенцем в одном лице в зловонной комнате страха, мучения и отчаяния.

А вывод был прост и ужасен одновременно. С самого начала я был уверен, что из меня что-то вырезали, какой-то орган или просто часть тела. Но никогда не смотрел на сложившуюся ситуацию с обратной стороны. А что если на мне сделали разрез с целью спрятать что-то внутри?

Как только подобная мысль пришла в голову, всё тело покрылось ледяными каплями пота.

Мне стало страшно в очередной раз. Какой же я трус! Именно за это я себя ненавидел. Ведь там, по ту сторону камеры, кто-то этого только и ждёт, питается чужим страхом, получает истинное удовольствие от того, что человек умирает, долго и мучительно.

Я его чувствую, так же, как и он меня.

Я точно это знаю. Но не это меня больше всего пугает, а то, что я знаком с этим чудовищем.

Этот гад, демон воплоти, спрятал во мне что-то, поместил предмет прямиком в тело. К такому выводу я пришёл, глядя на хирургические швы. Они были огромны, так и просили, чтобы их разрезали. Свежая нить была готова разорваться сама, представив моим глазам самого себя же, но только в разрезе. Ирония любого инженера – увидеть собственное тело в разрезе.

Бред!

Подобную хрень необходимо выкинуть из башки, сейчас мне нужна ясность и хладнокровность.

– Ты конченый ублюдок, выродок, гореть тебе в аду, тварь! – Из меня просто лился поток брани, мой взор был устремлён прямо в камеру. – Ты находишь это забавным, урод, а? У тебя в башке вместо мозгов гной вонючий. Какого хрена ты делаешь? – Мой крик был похож на вой раненого зверя, понимающего, что шансов выжить у него мало.

– Ты хочешь увидеть, как я разрежу твой шов, и… – Закончить фразу я не смог. Потому что не знал, что будет дальше, что произойдёт после того, как я вскрою себя. Прольётся ли кровь или ударит фонтаном? Да я понятия не имею, что последует дальше. Может, я сразу потеряю сознание, как только увижу себя изнутри. Или же сразу умру от нервного шока, или сердце просто разорвётся на мелкие кусочки.

Неужели это всё происходит со мной наяву, не в каком-то ужасном сне, а в реальной жизни. За что?

Меня била истерика, текли слюни, глаза покраснели от слёз, дикий рёв исходил из моего рта. Я кричал, не понимая собственных слов, но при этом упорно не отводил взгляда от мигающей красной точки. Лишь изредка, буквально на секунду закрывал веки и снова всматривался в маленький круглый объектив. Я хотел получить ответ.