Илья Видманов - На последний шанс меньше

Решетникову Анну Павловну три месяца, как назначили новым главой отдела по контролю за оборотом наркотиков по Самаре и области. Тридцати пяти лет. Женщина с очень красивой, как сказали бы в первой половине двадцатого века, истинно арийской внешностью за краткий срок успела наговнить уже такому количеству людей, что остаётся решительно не понятным, почему её ещё не сместили. Или не убили.

– Она самая, – Агаян почесал подбородок. – Сорока вот на хвосте принесла, что Анна Павловна откуда-то узнала про всё. Именно она больше всего в этом деле ковырялась. Откуда знаю – не спрашивай, не скажу.

– Смекаю, – Кутуз натянул понимающую улыбку. – У каждого свои источники… Мой источник сообщил тоже самое, только в других словах… Но суть одна.

Снова наступило молчание: каждый задумался о своём, но мысли обоих закружили возле единого дела и нескольких фигур, связанных с ним. Агаян вдруг оскалился, со злостью вдарил кулаком по столу.

– Вот же сучка! Дрянь! Как же хочется придушить её собственными руками!

– Может, мы не достаточно предложили?.. – Кутуз сохранил самообладание, хотя с «бухгалтером» ощутил полное согласие. – Может, нужно послать предложение с новой цифрой?..

– С какой именно?! – взгляд Агаяна вспыхнул негодованием. – Юра! Если мы к той сумме, что уже ей предложили, прибавим ещё хоть пару лимонов, то это мы с тобой новый рекорд поставим! Тебе хочется быть лохом? Мне нет. Да и к тому же… – он замялся. – К тому же есть у меня ощущение, что деньгами тут не решишь. У этой дряни, чтоб её черти драли, точно есть какой-то свой интерес…

– Интерес? Хм… – Кутуз скользнул взглядом по своим вычищенным ногтям. – Ладно. Чёрт с ней… Поглядим, что будет дальше. А Максима я беру на себя. Обещаю, следующей недели он не увидит. Тебя же я попрошу заняться его людьми, которые могут вывести на нас.

– Не беспокойся. Считай, что все лишние рты уже закрыты… – губы Агаяна сжались в тонкую сухую линию. Слова его не прозвучали грубо, но сказаны были с чётким намёком не лезть всяким умникам со своими указами.

Снова повисло молчание, дающее каждому обдумать услышанное и то, что ещё предстоит сказать. Вдруг в дверь тихонько постучали.

– Да?! – спросил Агаян громко, беспокоясь, что с той стороны не расслышат.

Кутуз повернулся ко входу. Дверь приоткрылась и в комнату вошла девушка в форме официантки, на сгибе локтя она принесла большую кожаную папку.

– Добрый вечер! Не желают ли гости ознакомиться с меню и что-нибудь заказать?

Голос её пропел молодо и звонко, движения оказались полны грации. Кутуз с Агаяном переглянулись. Первый пожал плечами и произнёс:

– Будьте добры чёрный чай с клубникой. Или лимоном. С лимоном даже лучше.

Девушка кивнула и перевела внимательнейший взгляд на второго.

– И мне тоже, – ответил Агаян. Но заколебался. – Хотя нет. Принесите лучше кофе. Кофе и один маленький пирожок с творогом.

Девушка кивнула и скрылась так быстро и тихо, что можно принять её за мираж. Мужчины после её визита посидели в молчании, наконец, не выказывая особого интереса, Кутуз спросил:

– Вот ты, Ага, кофе заказал… А слышал ли ты что-нибудь про такую штуку, как кофеин?

Лицо Агаяна не изменилось: бровь не поднялась, кадык не скакнул. Взгляд остался прохладным и вообще его портрет мог бы посчитаться сейчас воплощением выдержки. Это привлекло внимание Кутуза ещё больше.

– Кофеин?.. – Агаян словно бы плохо расслышал. – Да, на улицах появился какой-то новый продукт. Его вроде бы так и называют. Я слышал, он пользуется успехом…

– Ещё каким! – в глазах Кутуза блеснула хитринка. – Продаётся дороже жёлтого, и, говорят, люди его потребляют всё больше! Он не вызывает уродств, его не надо колоть… Считай, целевой клиент – любой человек! Очень заманчивый товар. Нам бы с тобой прибрать его к рукам…

– Говорят, в Москве… ну ты понял, Юр. – Агаян скривил губы. – Может, он и хорош… Но разве лучше нам сейчас, когда цена на белый так взлетела, заниматься каким-то новой, пока ещё неизвестной дурью? Разве можно отвлекаться, когда рынок ганжи под угрозой? Ты помнишь, что было с «крокодилом»? Я слышал, что «кофеин» появился совсем недавно. Вполне возможно скоро мы с тобой увидим, как какого-нибудь дурачка увозят на машине с мигалкой, накрытого белой простынёй. – Агаян покряхтел, прочистил горло от хрипотцы. – Нет, Юра. Я считаю, сейчас нам нужно держаться за старое и отлаживать дело, которым мы уже владеем. А «кофеин» мы можем забрать в любой момент. В конце концов – кто главные перекупщики в городе? Мы с тобой.

– Мысль, конечно, разумная. Пожалуй, спорить с тобой я не буду… – Кутуз очень, очень сдержанно кивнул. – Наверное ты даже прав… В конечном итоге хорошо все то, что идёт нам на пользу…

Кутуз говорил это, а в голове его метались совсем иные мысли: на днях от стукача из агаяновских стало известно, что они нашли поставщика «кофеина» и разгромили его мелкую бандочку. А тот, вот умора, оказался простым ни к кому не привязанным барыгой! Агаяновские взяли повара и теперь держат его на какой-то хате. «Ах ты, говнюк! – подумал Кутуз, сохраняя вежливое выражение. – Ах ты гадина! Думаешь меня обмануть?! Хочешь всё забрать себе?! Хрен тебе! Я всё это ещё к себе оберну…»

Агаян не отводил взгляда от Кутуза и тоже выдержанно улыбался. И его мысли были так же далеки от выражения на его лице, как чёрное далеко от белого. «Давай, давай. Выспрашивай! – думал он. – Прощупывай, собака одноглазая. Я уже где надо подсуетился. Поздно тебе! Сколько лет терплю тебя, шакала вонючего! Ну ничего. Теперь-то всё станет по-моему…»

В дверь снова постучали и после разрешения вошла прежняя девушка. На сгибе её локтя приплыл поднос с напитками. С этого момента настал конец серьёзным беседам. Оба особенных гостя ресторана «Ivory» как-то одновременно решили, что оставшееся время можно провести за пустой и ни к чему не обязывающей болтовнёй. Да и никому из них не было нужды следить за часами.

В этот вечер они попрощались друг с другом с тёплыми пожеланиями удачи и успеха, пообещали каждый выполнить свою часть дел, и каждый уходил с твёрдым решением: самому – возвысится, другого – уничтожить.

Женщина в форме.

Стройная женщина вышагивает по коридору. Её тёмная служебная форма ярко контрастирует с белыми длинными локонами, подпрыгивающими на её приподнятой груди. Ростом высокая. Кожа её персиково-белая, а губы розовые и слегка припухлые. Голубые глаза блестят, как самоцветы. Три звезды на двух красных полосах на погонах отсвечивают золотом. Стук каблуков разбегается эхом, заставляет обращать внимание каждого. Женщина идёт и сама с интересом поглядывает на сослуживцев, то и дело косящихся на неё… а иногда и прячущих взгляды.