Вадим Шабанов - Охота

Бросив взгляд в зеркало заднего вида, увидел сосредоточенное и слегка взволнованное лицо водителя. Очень внимательно и практически не моргая, я стал смотреть парню в район лба между бровями, туда, где находится «Третий глаз». Мне неожиданно пришла идея о том, чтобы изменить маршрут, не сообщая водителю об этом вслух. И я сосредоточился на том, чтобы очистить разум от всех мыслей, а дыхание от зажимов. Мысленно прошелся вниманием по телу и освободил мышцы от лишнего напряжения, постепенно погружая себя в «ничто». Раньше, чтобы войти в состояние шакти, у меня уходило примерно десять минут. Но со временем я научился делать это всего за пару.

Передача мыслей на расстоянии требует немаленьких энергетических затрат. Энергию в себе необходимо заранее аккумулировать по специальной психотехнике и следить за тем, чтобы она не растрачивалась, а направлялась в голову. Таким образом мозг наполнялся мощным ресурсом, подходящим для процесса телепатии.

В этот момент машина как раз остановилась на перекрестке, и я обратился к шоферу:

–Откуда ты родом, дорогой? Видно, что нездешний…

–Из Киргизии, – повернувшись ко мне всем туловищем, с легким акцентом произнес водитель.

И в ту же секунду я направил ему мысленный посыл, велевший ехать не в «Ашан», а в «Глобус», в противоположную часть города, создав при этом что-то вроде астральной трубы, по которой текла мощная энергия. Она буравчиком ввинчивалась в область третьего глаза шофера и несла с собой мой приказ. Мысленно повторяя адрес «Глобуса» и не отрывая взгляда от глаз водителя, я периферическим зрением уловил, как сначала загорелся желтый, а затем и зеленый свет светофора. Сзади начали сигналить машины. Нужно было определяться.

Если он сейчас повернет направо, значит, мы едем в «Глобус». А если налево – значит, шофер меня не услышал. И моя команда до него не дошла.

Я невольно задержал дыхание, как вдруг парень резко крутанул руль и, включив правый поворотник, развернул машину в сторону «Глобуса». И как ни в чем не бывало продолжил рассказ о себе:

– Меня зовут Манэ, – спокойно сказал он, глядя на дорогу.

Я удивился такому имени и недоверчиво переспросил:

– Это такое прозвище? Прямо как художника звали. Может, ты рисуешь хорошо?

Парень слегка смутился и раздраженно бросил:

– Я не совсем киргиз. Точнее, не киргиз. Дунгане, есть такой народ, который живет на границе Киргизии и Казахстана.

– Дунгане… – Я на мгновение задумался. – Кажется, я знал одного солдата с такой же национальностью, когда служил в Афганистане. Правда, он называл себя «хуэй», объясняя, что в Киргизии их зовут дунганами, а в Китае – хуэйцзу.

Он был моим напарником, запасным водителем на грузовом «Урале». И как-то раз по сигналу тревоги мы выдвинулись в сторону города Шинданд. Куда мы едем, нам обычно не сообщали, но в этот раз местом назначения со мной по секрету поделился наш прапорщик Куруг. Фамилия ему, конечно, досталась необычная. Тем необычнее это выглядело, учитывая, что гора, находившаяся в паре километров от нашей части, называлась точно так же. И ладно бы, если бы прапорщик был из местных, однако он родился на Украине, и поэтому такое совпадение не могло не удивлять.

Манэ, посмотрев на меня чуть внимательнее, кивнул, и я продолжил, чувствуя, как воспоминания обретают все большую четкость:

– А внешностью он обладал такой же, как и почтальон из мультфильма «Простоквашино». С такими же усами и длинным носом. Мы его за глаза так и прозвали: почтальон Печкин. Так вот, когда мы добрались до Шинданда, то случайно оторвались от основной колонны. Связались с Куругом, и он приказал не въезжать в город, так как там могли находиться душманы. Не доехав около трех-четырех километров, мы решили разбить лагерь, чтобы провести ночь. Поступили сведения, что в Шинданде орудует группировка полевого командира Гульбедина Хекматияра. Этот человек славился своей жестокостью, особенно по отношению к нашей армии. Но помимо этого он также занимался производством героина и последующей его торговлей, получая благодаря ей хорошую возможность содержать немаленькую армию головорезов.

В то время, когда наша сороковая армия находилась в Афганистане, поставкой героина занимался только Гульбе- дин. А сейчас находящиеся там натовские войска раскрутили этот бизнес настолько, что оттуда этот товар поставляется по всем американским базам в мире, которые, естественно, никто не контролирует. Теперь Афганистану невыгодно выращивать что-то еще, да и для самого наркотика там весьма подходящий климат.

– Неужели они чувствуют себя настолько свободно? – поразился Манэ, повернувшись ко мне.

– Конечно. Ведь кто станет проверять военно-транспортные самолеты американских войск, летящих на свои же военные базы в различные регионы? Но я отвлекся…

Разбив лагерь, мы выставили небольшую охрану и разошлись по своим местам. Водители и механики, утомленные тяжелой дорогой, почти сразу отключились. А я, видимо, из-за нервного перенапряжения и постоянного ощущения нависшей опасности, совсем потерял покой. Я переживал, что молодые повара-караульные могут потерять бдительность и заснуть, и тогда нам точно не избежать бойни. А ведь нападение действительно могло произойти в любой момент. Нас уже наверняка обнаружили и провели разведку, тем более что местные довольно тесно сотрудничали с боевиками и, не раздумывая, сдали бы нас душманам.

В какой-то момент усталость все-таки возобладала надо мной, и я заснул. Не знаю, сколько точно прошло времени, но пробудился я словно от толчка. Лихорадочно оглядевшись по сторонам, я понял, что все еще спят. Но заснуть снова не решился бы ни за что на свете. Разбудив своего сменщика, твоего земляка, я велел ему не спать и попросил рассказать о своей родине и своем народе. Мол, мне очень интересно про него побольше узнать. Он и рассказал, что большая часть дунган проживает на севере Китая, и живет их там около десяти миллионов.

Арабы тогда занимались распространением ислама, а китайцы, впервые за собственную историю, решили захватить побольше земель там, где проходил Великий шелковый путь, чтобы повысить свои доходы. Мусульмане победили в той войне, но затем остановились и дальше не пошли. Тогда две великие державы решили заключить мир и начать торговлю друг с другом. Так купцы из стран ислама приезжали по торговым делам на восток, подолгу оставались там и постепенно стали заключать браки с местными девушками. За века такой торговли из семей арабов персов с китаянками появился целый народ, внешне очень похожих на китайцев, но придерживающихся мусульманства, что Китайской империи было поперек горла. Впрочем, власти так и не смогли заставить дунган отказаться от своей веры и в конце концов признали их независимость свободу.