Никита Маврин - Мертвые мысли

Ночь. Свет тусклых фонарей дополняли красно-синие цвета мигалок скорой помощи. Из подъезда №3 вынесли человека. Судя по блеклому лицу, будто лишенному жизни, это был труп. Носилки с мужчиной средних лет, поместили в багажное отделение скорой помощи для транспортировки. Следом шла женщина, по всей видимости, его жена. Её опухшее лицо было пропитано слезами. Все погрузились в машину и поехали в сторону городской больницы.

Погода была дождливой, словно природа горюет вместе с женой, которая, как оказалось, чуть не потеряла мужа. Это был сердечный приступ. Беднягу звали – Бен. Почему беднягу? Сердечный приступ, – ответите вы, и это будет правильно… частично. Но это всего лишь следствие тому, что случилось на самом деле, тому, что послужило этому.

Бен был абсолютно здоровый мужчина. Он выглядел на 30, в свои 42. Всю свою жизнь он посвятил спорту и здоровому образу жизни. Каждый год медицинского обследования давали лишь одну единственную осечку, – бывшая травма колена, которая уже лет десять не давала о себе знать. Он был здоров как бык. Никто не мог ожидать того, что с ним произошло. Конечно, смерть она хитрее всех нас и может поджидать где угодно, будь то темный переулок, неосторожность или хрупкость предметов, – вроде балкона. Но обычно всегда есть объяснение, кроме этого. Обследования показали, что сердце было в полном порядке. Единственным объяснением, по словам врачей, был острый спазм мускулов в стенке одной из коронарных артерий, в результате чего блокируется или ограничивается поток крови, текущей к сердцу. Такой диагноз сопровождается сильным эмоциональным потрясением. Проще говоря, – сильный испуг. Менее встречающаяся причина сердечного приступа. Редко поддается объяснению, особенно если нет возможности спросить, что же видел или испытал пострадавший, в момент инцидента.

Жена Бена, – Дорети, была сильной женщиной, также сильно она сжимала его руку. Слезы по ее щеками стекали, и попадали прямо на руку супруга. Она чувствовала горе и облегчение сразу.

– Боже, как хорошо, что ты выбрался, Бени. . Я уже было подумала, хочешь бросить меня, оставить одну. Приходи в себя и не вздумай больше меня так пуга…

Тут её монолог попытался прервать Бен. Он перекатил выпученные глаза и взглянул на жену. Его зрачки были заполнены темнотой, как у дикого зверя в момент охоты, но в то же время опустошены, словно кто-то высосал из них всю жизнь. Они были полны страха. – Прииз… – с трудом произнес Бен. Аппаратура, которая отвечала за его жизненные показатели, резко запищала. Через полминуты комната заполнилась врачами и все стали судорожно осматривать больного. Он вытянул руку и пытался, что-то сказать, будто предупредить о чем-то важном, вроде конца света. Но вместо этого он просто невнятно мычал. Врачи подняли его, когда он скатился с постели. Бен пристально смотрел Дорети в глаза, пытаясь выдавить из себя всего одно единственное слово. Практически невнятно, он произнес то, во что не поверил никто. Странно, что такой бред можно так старательно пытаться им донести. Обычно перед смертью, люди пытаются выразить слова любви или раскрыть тайну, но его поступок, был необъясним людям, находившимся в этом помещении. Чертовски здоровый мужик, сейчас, выглядел больным пятидесятилетним стариком, который курил и пил, всю свою сознательную жизнь. Он сказал лишь одно слово, которое не воспринял всерьез никто, ни врачи, ни даже его жена. Он спятил, решили они, просто рехнулся. Но я… я был единственным, кто понимал старину Бена. Кто знал правду. Ведь я и есть это слово, которое он так пытался произнести. Я причина того рокового вечера, которая лишила его жизни. . Я – призрак. Мертвец, которого он увидел в отражении зеркала, когда пошел попить воды, среди ночи. Мой силуэт довел его до инфаркта, это я… убил его.

Как же я люблю лето. Яркие краски создают душевное равновесие и иллюзию счастья. Мне всегда нравилась цветовая насыщенность, поэтому на всех фотографиях при обработке ползунок перемещается вправо и картинка становится сочнее. Теплый летний воздух ласкает кожу. Я помню, когда впервые почувствовал летнее объятие, мне было около 12 лет, и мы с мамой полетели в Египет. Как только я сделал шаг из огромного Боинга, теплый воздух обволок меня, как девушка, которая дождалась парня спустя год службы. Это приятное чувство я запомнил навсегда.

Словно цыганский табор, мы бежали к озеру, заполняя улицу криками радости. Возбужденные предстоящим погружением, мы прыгали и смеялись, словно нам снова по десять лет.

Я здесь впервые, это место мне совершенно незнакомо, как и компания, в которой я нахожусь. Молодые ребята, которые выглядят свободными, напоминают мне кучку хиппи. Но меня совершенно не беспокоит тот факт, что я иду непонятно куда, непонятно с кем, лишь радость и чувство предстоящего заплыва. Кстати, это чувство, мне нравится в жизни больше всего. Ожидание рождества, – когда у тебя появляется какая-то цель, стимул двигаться к этому моменту. Ты живешь в ожидании события, которое твой мозг начинает расписывать, словно белый холст, цветными фломастерами. Как голодный человек ожидающий свой стейк. Этот момент, между желанием вцепиться зубами в жареное мясо, и его наступлением, длится гораздо дольше. Будто время натягивается и идет в два раза медленнее, а потом, чтобы восстановить баланс, оно летит со скоростью света, когда ожидание заканчивается и начинается трапеза. Ты отрезаешь кусок сочного мяса, и сок растекается, заполняя пространство на тарелке, словно волна обволакивающая песок. Чувствуешь этот первый ломтик, который похрустывает у тебя во рту своей золотистой корочкой. Но наслаждение постепенно уходит с приходом сытости. И вот ты сидишь, развалившись в своем кресле, и думаешь, как быстро пролетел этот момент, которого так долго ждал. Меня такие мысли всегда заставляют грустить.

Мы подошли к обрыву и пара ребят, скинув себя одежду, сразу прыгнули в озеро. Я никогда не обладал такой решительностью, всегда рассчитываю все до мелочей, а что если там кусок плиты, торчащий острым углом, который так и ждет, поцелуя с моим лбом? Или там будет очень мелко, и мои ноги сломаются пополам, как только соприкоснутся с землей? Что если я прыгну, и меня пробьет насквозь железный прут, торчащий со дна как копье? Мой страх всю жизнь пеленает мне глаза. Сколько всего бы я смог сделать, будь у меня хоть малая часть, той решительности, что у этих ребят.

Все ребята уже плескаются во всю и подзывают меня, – Давай же, прыгай, вода нереальная! Я собрался с духом, ну что может случиться? Все прыгнули и остались в живых, никто не разбил себе голову о плиту, не сломал себе позвоночник от удара о воду.