Сергей Мартин - Реванш Палача

–– Спасибо, сынок… Ну что ж, чтобы у тебя с Женей была долгая и счастливая жизнь, – торжественно произнёс отец короткий тост, подняв бокал. – Да хранит вас Бог!

Клёнов выехал в Москву рано утром, попрощавшись с отцом и коротко переговорив по телефону с Ириной. К полудню он уже выходил из здания аэропорта "Домодедово", а вечером ТУ–154 совершил посадку в аэропорту Вильнюса, неприветливо встретившего его довольно сильным дождем. Быстро пройдя все формальности, Алекс вышел на площадь и вскоре поймал такси. Сначала водитель наотрез отказался везти его в Клайпеду, но сотня баксов сделала таксиста сговорчивее.

В Клайпеду они приехали в полночь. Таксист остановил машину у самого подъезда гостиницы, и Клёнов порадовал его ещё одной сотней. Водила так и расцвёл в широкой улыбке, довольный щедрой оплатой, и рассыпался в благодарностях.

В почти безлюдном холле гостиницы Алекс быстро отыскал взглядом стойку администратора и, подойдя к ней, спросил скучающую в кресле блондинку по–немецки:

–– Добрый вечер. Скажите, пожалуйста, в каком номере остановилась госпожа Клёнова?

Девица растерянно улыбнулась, тут же изобразив на лице любезность и внимание, и залепетала, что не понимает по–немецки. Тогда Алекс повторил свой вопрос по–английски, и администратор оживилась, закивала головой и ответила:

–– Да–да, ваша супруга предупредила, что вы приедете, господин Клёнов. Она остановилась в номере 302. Это на третьем этаже.

–– Спасибо, – поблагодарил Алекс и направился к лестнице.

Через пару минут он уже стоял у двери номера и негромко постучал, искоса поглядывая на дежурную по этажу, явно проявляющую нездоровое любопытство. За дверью послышались лёгкие шаги, и осторожный голос жены спросил:

–– Кто там?

–– Это я, почтальон Печкин, – шутливо ответил Алекс.

Дверь тут же открылась, и сияющая счастливой улыбкой Джеки обвила его шею руками, порывисто целуя мужа:

–– Алекс, милый, наконец–то! Боже мой, я места себе не находила… Как ты?

–– Всё в порядке, малышка, – ответил он с улыбкой. – Видишь, вот же я. Ну идём, потом расскажешь…

Они прошли в комнату. Алекс окинул быстрым взглядом "люкс" и, поставив "дипломат" у кресла, устало опустился в него. Женя заметила его усталость и заботливо засуетилась.

–– Ой, милый, ты же с дороги… Наверное, есть хочешь?

–– Хочу, но уже поздно… У тебя не найдется что–нибудь выпить?

–– Только сок. Принести?

–– Давай.

Она достала из холодильника пакет с соком и, протянув мужу, села в кресло напротив. Алекс воткнул в пакет соломку, сделал большой глоток и спросил:

–– Он здесь?

–– Да. В четыреста шестом номере. Я летела вместе с ним на одном самолёте. С ним ещё двое. Один из них – переводчик, второй – телохранитель. В аэропорту их встречала машина, а я взяла такси.

–– Они разместились в одном номере?

–– Нет. Его люди живут в соседнем, четыреста восьмом.

Алекс молча кивнул, отпил еще глоток и с нежностью посмотрел на жену, сидящую перед ним в халате, не скрывающем её стройных ножек. Только теперь он понял, как пусто было вокруг без неё. Улыбнувшись, он сказал, вставая с кресла:

–– Пожалуй, пойду приму душ. Дела подождут. До завтрашнего вечера ещё уйма времени.

–– Да–да, милый, конечно, – обрадовалась Женя и, вспорхнув с кресла, обняла мужа, осыпая его лицо поцелуями. – Я так по тебе соскучилась!

Когда Алекс вышел из ванной, посвежевший и взбодренный, Женя уже ждала его в постели, прикрыв глаза в блаженном предвкушении близости с любимым. Он подошёл к кровати и, откинув край одеяла, осторожно лёг рядом с ней, положил руку на упругую грудь жены. Она придвинулась к нему поближе, и он ощутил тепло, исходящее от её тела, самого прекрасного и желанного.

* * *

Марьин ступил на трап и увидел внизу "Волгу" с номерами Управления. Возле машины стоял Василий Ходаков и сдержанно улыбался, поджидая своего бывшего шефа. Максим быстро спустился и тепло поздоровался с капитаном.

Садитесь, Максим Максимович, Дед ждёт вас, – сказал Ходаков, открывая дверь и садясь за руль. Марьин обошёл машину и сел рядом, положив сумку на заднее сиденье. "Волга" резво развернулась и помчалась по бетонке к служебным воротам, а Ходаков продолжил разговор: – Мы уже в курсе, что произошло с вами и вашими клиентами. Теперь это дело мы ведём совместно с ФСБ. Интерпол тоже задействован, но это вам, наверное, известно…

–– Да, Вася, это мне известно, – ответил Марьин и спросил озабоченно: – А что с Ириной и Наташей? Они так и не объявились?

–– Пока нет… Но вы не волнуйтесь, Максим Максимович, с ними, кажется, всё в порядке.

–– Кажется? А вот я не совсем уверен в этом. Охота на них продолжается, и я не буду спокоен до тех пор, пока не увижу жену.

–– Да–да, конечно. Кстати, Дед приготовил для вас квартиру. На время. В вашей вам нельзя оставаться. Придётся соблюдать конспирацию.

–– Всю жизнь скрываться нельзя, Вася, – хмуро сказал Марьин. – Да и не жизнь это будет… Я никогда не бегал от этой сволочи, пусть бандюги не думают, что могут запугать меня.

–– Всё так, но осторожность не помешает. Опасность слишком велика, чтобы пренебрегать ею. В общем, Дед считает, что, пока мы не прищемим хвост Цезарю и Клеопатре, да и всем авторитетам, вам нужно поберечься.

–– О, на это могут уйти годы! – с иронией воскликнул Марьин. – Нет, так долго я не намерен отсиживаться.

–– А что делать, Максим Максимович? – спросил Ходаков озабоченно. – Не подставляться же под пули подонков? Это было бы глупо. Иногда приходится поступиться гордостью и проявить благоразумие…

–– Да знаю, Вася, знаю, – чуть раздражённо ответил Марьин. – Меня ведь злит не то, что приходится скрываться от бандитов, а то, что мы не можем покончить с этой мразью. Ну, выловим мы несколько авторитетов, ну, посадим их, а что дальше? На их место придут другие, и всё начнется сначала. Подрастает новое поколение подонков… Мафия бессмертна, чёрт возьми! И это выдумал не я.

–– Вы, наверное, устали, Максим Максимович? Раньше вы так не говорили…

–– Что верно, то верно, устал, – мрачно ответил Марьин. – Устал работать вхолостую. Ты подумай, Вася, сколько мы потратили сил, времени, нервов, сколько пота и крови пролили, борясь с преступниками, а их не становится меньше. Скорее наоборот. С каждым днём их ряды прибывают, а жизнь становится всё хуже и хуже. Законы не работают, да и в них полно лазеек для всех этих гнид, но самое плохое то, что все наши усилия сводятся на нет продажными шкурами, которых полным–полно везде – и в судах, и в прокуратурах, да и в Управлении… Всё прогнило, Вася, снизу доверху. Думаешь, смогла бы та же Клеопатра провернуть такую аферу, не будь у неё покровителей и соучастников на самых верхах? То–то и оно. А как с этим бороться? Они же "неприкасаемые", законы–то под себя делали… Знаешь, может быть, это и дико звучит, но Палач, наверное, прав был. Россию уже нельзя излечить одними "горчичниками". Ей требуется операция, чтобы удалить раковую опухоль. Другого способа я не вижу.