Илдус Казанский - Золотая карта

– Я что-то никак в толк не возьму ваш разговор, Вячеслав Владимирович, – сменив тон, ответил Пустой.

– А веду я к тому, Валера, что деньги, спрятанные тобой, могут за время твоего долгого отсутствия сгнить. Или попасть случайно нашедшему в лапы. Поделись, Пустой.

– Чем? – удивленно взглянул тот на Моисеева.

– Тридцатью процентами от суммы, которую унес из банка, и я построю дело так, что останешься на свободе.

– А какие гарантии, что не надуешь?

– Гарантий, Валера, нет. Я отпущу тебя, сославшись на нехватку доказательств. А ты принесешь деньги, тридцать процентов, на условленное место.

– А если я смотаюсь?

– Объявим всесоюзный розыск, и будешь ты, как лиса, прятаться от каждого человека, видя в них оперов, до тех пор, пока не попадешься. Такая вот перспектива.

– Не многовато ли тридцать процентов?

– В аккурат, чтоб купить свободу.

Пустого выпустили на другой день после разговора с Моисеевым. Положиться на него он мог. Слов на ветер майор не бросал. Недаром среди воров ходил слушок, что он строг, но справедлив, и с ним они старались считаться, видя в нем настоящего мента. Убедившись, что слежки за ним нет, что майор ведет честную игру, он направился к стройке, откопал деньги, переложил оговоренную сумму в рюкзак и, выкурив сигарету, спрятал черную сумку обратно на то же место. На железнодорожном вокзале, пройдя в камеру хранения, подошел к десятой ячейке и, удостоверившись, что она пуста, бросил рюкзак вовнутрь, набрав осевший в мозгах шифр.

Мужчина в кожаном плаще и в сапогах, с виду грибник, наблюдавший за парнем, удалявшимся от камер хранения, медленно спустился по лестнице и, не заметив ничего подозрительного, побрел в ряды камерных секций. Здесь, набрав шифр в десятой камере, он открыл ее, проверил содержимое рюкзака, закинул его на спину, вышел на перрон и сел на отправляющуюся электричку. Вячеслав Владимирович Моисеев ехал на дачу. С рюкзака, находившегося рядом с ним, он не спускал теперь глаз, с трудом веря, что теперь эти деньги принадлежат ему.

«Все, покантуюсь еще месяца два для отвода глаз и уйду на законную пенсию. С этими бабками я старость себе обеспечил. Пустого я отмажу, как договорились. А вот Матюхе за хулиганские действия придется пару лет попыхтеть на “дядю”. Все же что-то надо показать. Завтра придется позвонить брату в район, пусть Елену отправляет домой. Скоро само собой все уляжется и дело о банке утихнет, как и остальные закинутые в архив нераскрытые преступления».

С тех пор утекло немало воды. Но Пустому, прошедшему за вскрытие сейфов еще не раз через тюрьмы и лагеря по пути к статусу законника, этот случай сильно запомнился. Моисеев, сдержав слово, испарился, сошел, как говорится, со сцены. О нем он больше не слышал. Лена, узнав правду о его чувствах, построенных на обмане, вышла замуж за городского интеллигентного парня и сейчас воспитывает двоих детей. Матюха освободился, отсидев два года, и вновь исправно трудится на выбранном пути, делая очередные ходки.

Олег с Фаном добрались до Усть-Неры без приключений и, сняв комнатушку у одной пожилой женщины, стали искать скупщиков золота. Молодой чеченец, на кого они вышли, стоял на лестничной площадке местной одноэтажной гостиницы.

– Здорово, браток, – поздоровался Олег, подымаясь к нему, на что тот кивнул головой в знак приветствия. – Рыжевье кое-какое имеется. Интереса не имеешь?

– А как вы меня нашли? – спросил в ответ чеченец.

– По слухам, брат. Город-то небольшой. Так что не боись. Нам «лавешки» нужны. На материк хотим слетать, погостить чуток.

– И много у вас?

– С килограмм найдем.

– Подходите сюда через час вместе с рыжевьем, – и он, спустившись с крыльца, не оборачиваясь, направился в сторону центра.

– Не жалко тебе по такой цене отдавать? – спросил Федя, когда они остались одни.

– Жалко, но на дорогу и на первое время «лавешки» где возьмешь? Да хватит нам рыжевья, не расстраивайся. Со следующего мая вернемся, чтоб намыть новую партию. Главное сейчас – доехать. Пойдем лучше принесем рыжевье.

Чеченец вернулся, как и обещал, через час, вместе с сопровождавшим его верзилой, тоже похожим на чеченца. Проверив качество и взвесив на карманных весах с аптечной точностью золото, скупщики отсчитали купюры и, передав Олегу, попрощались.

– Ну что, Фан, спрячем амуницию, стволы и в путь?

– На самолет, что ли?

– Нет, так дело не пойдет. Добираться будем на «Уралах». У водителей-транзитников тут есть свой постоялый двор, где они собираются со всей Колымы. Если повезет, за хороший куш без пересадки домчат до железки.

Как и предполагал Олег, им повезло. Два «Урала» с прицепами возвращались с Белой Горы в Нюренгри, остановившись в Усть-Нере на ночевку. Водители, узнав сумму проездного, без промедления согласились.

– За такие бабки могли бы и на самолете лететь. Обычно с нами ездят, у кого с этим туго, – сказал, один из них шутя, назвавшийся Петром.

– Да вон Фана в воздухе постоянно укачивает, а я уж с ним на пару, – отговорился Олег, заранее придумав, что будет говорить в случае такого вопроса.

На Севере основной транспорт по доставке грузов – большегрузные «Уралы» высокой проходимости. Ездят они постоянно на пару, так как здешним транспортным предприятиям не разрешено выпускать их по одному на дальние рейсы из-за опасностей в пути, особенно зимой и в дождливую погоду. Но, как бы там ни было, несмотря на все трудности, водители на Севере работали и работают, пусть и срываясь со склонов, пусть и утопая в холодных реках вместе с провалившимися машинами.

Собравшись утром, разделив снова золото на две части, запрятав его в заранее купленные новенькие баулы, Олег с Федькой отправились на место стоянки «Уралов». Долго ждать водителей не пришлось. Уже через полчаса они сели на машины и, помолясь, двинулись в путь. Первую машину, куда сел Олег, вел казах лет тридцати пяти по имени Алтын, что в переводе на русский язык означало «золото».

– Что, Олег, рано навострил лыжи, надоело работать или работы нет?

– Да и то, и другое, мы же шабашничали. Получили деньги и опять в дорогу. Романтика!

– Сейчас куда?

– На Камчатку нацелились, на рыбный промысел.

– А чего не через Сусуман поехали?

– Там же погранзона. Вдруг не пропустят.

«Уралы», ревя моторами, медленно поднимались на крутой склон, словно ползущая змея, вышедшая на охоту. Выскочивший откуда-то из-за огромного валуна дикий олень, играя большими рогами, пробежал недалеко от машины и спрятался за выступом склона.

– Черт! Ружье отдал в ремонт! – с досадой вскрикнул Алтын. – Всегда так. Тот раз ехал тоже без ружья – медведя встретил. Огромнейший, аж жуть берет! Не попадались вам? – глянул он в сторону Олега. Тот помотал головой. – А знаешь, якутки, когда в лес идут за ягодами, пуговицы платья всегда расстегнутыми держат.