Владимир Басенков - Сокровище староверов

– Да, у нас научная семья! – при этих словах Марья расхохоталась. Причины этого смеха Ивану не были понятны, но было похоже, что в словах «научная семья» крылась некая ирония.

– В тот вечер, когда я тебя встретил, я следил за тобой, – начал Иван, изображая неловкость. На самом деле никакой неловкости не было и в помине.

– Вот как? – Марья искренне изумилась.

– Да, я даже забрался по трубе к твоей спальне…

Марья разразилась смехом.

– А мы с братом думали, кошка с карниза сорвалась!

Теперь смеялись уже оба.

– Так это был твой брат?

– Так точно, – отвечала Марья. – Мой старший брат Петр.

– Утром, вчера, я видел еще одного бородатого…

– Младший – Семен, – Марья сдерживалась от смеха. Похоже, ей нравилось держать Ивана в состоянии ошеломления. Непрекращающегося.

– Только не говори, что у тебя вся семья такая, – попытался пошутить Иван.

Марья вдруг серьезно посмотрела на него, затем чуть приблизилась и доверительным тоном почти прошептала:

– Ты не поверишь, но это так.

Очередной взрыв смеха начинал приковывать к ним внимание с соседних столиков.

– Да, мой отец выглядит примерно так же. И у меня есть еще брат по имени Матвей. Вот так.

– Ты продолжаешь сеять загадки в моей голове. – Иван внимательно посмотрел на Марью. – От этого всходят вопросы, которые тебе же придется пожинать.

– Красивый слог, тонкая метафора. – Впервые Иван увидел легкое неподдельное удивление на ее лице. Сказать по правде, он и сам был несколько удивлен тем, что только что выдал. – У тебя большая семья?

– Не очень, – живо отозвалась Марья. – Нас в семье пятеро: трое братьев и я с сестрой. Сестра уже замужем и живет на Алтае, в соседнем с мамой доме. Двое из братьев женаты, но они всегда при отце, как и третий, нужна помощь в семейном деле.

– По современным меркам немаленькая семья…

– В роду и больше есть. По восемь – двенадцать детей в семье. А у тебя сколько родных братьев-сестер?

– Я один в семье, – робко выдавил Иван.

– Скучно, наверное, одному.

– Немного. Как насчет прогуляться?

– Завтра. Часом позже. Здесь.

– Пойдем, провожу тебя…

– Не стоит. Папа будет ругаться. – Она улыбнулась и исподлобья глянула на него своими бирюзовыми глазами.

– Хоть до угла!

– До угла – давай.

***

Вечерний город в воскресный летний вечер прекрасен. Парки, аллеи, благородные деревца, мощеные тротуары, памятники создают атмосферу уютного провинциального городка. Ровно в тот же час, у той же кофейни Иван встретил Марью и помчал свою колесницу на набережную Волги. Отсюда открывался замечательный вид на великую реку, противоположный обрывистый берег, еле видневшиеся вдалеке горы. На набережной был разбит парк, отсюда можно было выйти на городскую площадь, эспланаду, к музеям. Пара неспешно начала свою прогулку от городской филармонии. Марья с интересом рассматривала огромный кованый орган при входе. Иван пытался умничать про розу ветров и издаваемые железным инструментом звуки. Было удивительно, что живущая в двадцати минутах ходьбы Марья почти ничего не знала о городе. По ее словам, последний раз здесь она гуляла лет так пятнадцать назад. Тогда парк имел совсем другой вид. Марьин спутник выдавливал из памяти историко-краеведческие факты о проплывающих мимо зданиях.

Они говорили долго и непринужденно. Обо всем. О мужчинах и женщинах, политике, искусстве, современном мире, путешествиях, одежде, еде, спорте и животных. Иван отметил, что Марья старалась как можно меньше говорить о себе, хотя из некоторых ее суждений он все же делал определенные выводы. У Корнилова сложился образ своей новой знакомой как довольно благородной для современности девицы из обеспеченной семьи с не совсем понятным родом деятельности. Марья много путешествовала с родней, знала несколько языков. Отсутствие женского общения ее нисколько ни тяготило, хотя даже здесь она имела парочку хороших знакомых, с которыми при желании могла встречаться в каждый свой приезд. Девушка скучала по дому и маме. Любила кошек, собак и лошадей. На родине ее дожидался прекрасный скакун, на котором она по возращении каждый раз с удовольствием каталась. Марья с жаром рассказывала про Алтай, горные реки и озера, ущелья и леса, мед и дикие травы. Ивану в какой-то момент показалось, что там, на Алтае, она – далеко не жительница мегаполиса. Ей нравились танго и русский балет, живопись и скульптура. Марья любила готовить, хорошо знала родную кухню и изучала блюда мира. Платья и длинные юбки были ее любимым нарядом, хотя, признаться, обстоятельства вынуждали заворачивать себя и в более эмансипированную обертку.

Марье был чужд дух сего века. Шумные компании, гулянки, ночные клубы – всего этого она никогда не знала. Так не было принято в ее семье. Иван склонялся к мысли, что семья ее религиозна, хотя он знал и людей религиозных, по его мнению, но не брезгующих и повеселиться от души. Вопросы Марьи Ивану носили характер, позволяющий ей разобраться в его ценностях, нежели в происхождении или материальном достатке. Вопросы конструировались, несмотря на ее внутреннюю легкость и простоту, весьма грамотно, порой не в бровь, а в глаз. Иван отвечал честно, хотя в его ответах и присутствовало желание казаться лучше, чем он есть на самом деле. Так, в общем, он поступал на всех свиданиях, когда имел намерение понравиться. Марья смотрела прямо в душу Ивана. Ее энергетика настолько располагала к себе, что хотелось просто раствориться в этом океане легкости и тепла. Женственность девушки словно подкрепляла сильное мужское начало Ивана. А ей было с ним явно спокойно и интересно. Марья будто стала для Ивана некими вратами, дорогой, светом, указывавшим в этой застопорившейся жизни единственный правильный выход.

– Хочешь на Волгу? – неожиданно спросил Иван.

– Искупаться захотел? – засмеялась Марья.

– Нет, хочу посидеть с тобой у воды.

– Поехали.

Они прыгнули в его «Фокус», открыли настежь окна и, наслаждаясь опустившейся на город вечерней свежестью, спустились по серпантину к городскому пляжу. Уже через пару минут, разувшись, они брели по песку. На пляже было пустынно. Где-то вдалеке в свете фар гуляла веселая компания. О вечернюю тишину бились тяжелые музыкальные басы. Они плюхнулись на песок у самой воды. Иван осторожно положил свою руку на ладонь Марьи. Она словно не замечала.

– Марь, ты очень необычная, – начал Иван после паузы. – Мы знакомы три дня, а ощущение, будто знаю тебя целую вечность…

– Когда в человеке целая вечность, не нужно много времени, чтобы узнать его, – отвечала она. – Но ты ведь на самом деле ничего обо мне не знаешь.

– Да, это так. Но ты… Твоя душа, твои манеры, ты вся… Я как будто знаю тебя очень давно. Знаю, что есть вот такая Маша с такой вот интересной душой. Такая… красивая.