Серж Арденн - Упаковщик. Часть третья

К девяти часам утра, на Куреневке, у дома, где должен был появиться Макар с подельниками, засада была выставлена. Часть бойцов «Беркута» укрылась в доме, куда предполагалось явятся преступники, остальные притаились в близлежащих дворах, чтобы в случае бегства одного из бандитов, не дать возможности скрыться. Опера Киндюк и Бублик расположились неподалеку от калитки соседского дома, обложившись инструментом, звеня ключами у поднятой на домкрате «пятерки». Маляренко и Любочко, облаченные в робы «Киевводоканала», околачивались у открытого канализационного люка со стороны сада, что тянулся к улице Фрунзе. День катился к полудню.

К 13-ти часам на пустырь, куда «скатывается» с горы переулок Достоевского, подъехала светло-коричневая «Лянча».

– Гиря, ты поднимайся в проулок, подойдешь к дому, осмотрись. Мы с Сизым войдем через сад. В случае чего, стреляй без раздумий. Понял?

Гиря кивнул, проверяя надежность и наличие патронов в обойме своего старенького ТК.

– Сизый, там, в багажнике мешок со жратвой для Мухи. Не забудь.

– Ладно, – недовольно протянул худосочный молодчик, пряча под спортивной курткой пистолет.

Дождавшись, когда силуэт грузного Гири исчез в лабиринте переулка, Макар и Сизый, перемахнув через невысокую ограду, устремились в дебри неухоженного сада. Прекрасно знавшие каждую тропинку, куст и щель в здешних заборах, подельники преодолели следующее препятствие, раздвинув несколько штакетин в трухлявой изгороди, пробравшись на соседний участок.

– Стой, – подняв вверх указательный палец, прошептал Макар.

– Чего?

– Что-то Муху не слышно. Обычно когда Гиря подходил к калитке, он лает.

Они прислушались.

В это время, заметив едва уловимое шевеление листвы в заброшенном саду, Маляренко и Любочко приготовили пистолеты, сняв оружие с предохранителя. Пригнувшись, осторожно ступая по сочной траве, они устремились вдоль ряда кустов смородины, стараясь не проронить ни звука. В этот миг послышался выстрел, за ним другой, третий. Уронив мешок, Сизый, выпрямившись во весь рост, бросился бежать. Маляренко набрал полные легкие воздуха, чтобы отдать команду, когда прозвучал следующий выстрел.

– Не стрелять! – в отчаянии завопил опер, заметив, как бритый затылок беглеца скрылся в густой листве.

Он вскочил на ноги, когда раздался выстрел в ответ, и острая невыносимая боль обожгла его правое предплечье. Выпустив пистолет, опер схватился за окровавленную руку, опустившись на колено.

– Саша! Что?! – воскликнул Любочко.

– Царапина, не дай им уйти!

Пригибаясь, лейтенант устремился к изгороди, откуда донесся выстрел. Осторожно раздвинув кусты, он заметил лежащего на спине человека, с искаженным от боли и страха лицом, с ужасом взирая на окровавленную ногу. Рядом с раненным валялся пистолет, применить который он даже не помышлял, а увидев настигшего его «сантехника», завопил.

– Нога! Моя нога!

– Где второй?!

– Моя нога!

Убедившись в том, что раненому не скрыться, Любочко бросился в погоню за стрелявшим в Маляренко преступником, вскочив на забор. Но старая, покрывшаяся мхом ограда не выдержала подобного испытания, повалившись вместе с лейтенантом, выкрикивающим проклятия из густых зарослей кизила.

В это миг появились бойцы «Беркута».

– Туда, вниз!

Кричал Маляренко, пытаясь поспеть за вооруженными людьми в камуфляже.

Но было поздно. Макаров уже добрался до авто, запустил двигатель, и, наступив на акселератор, направил свою «Лянчу» по улице Фрунзе, в сторону троллейбусного депо.

Уже через час, задержанный и перебинтованный преступник, сидел в кабинете следователя, где проводил допрос старший оперуполномоченный майор Киндюк, так как сам Дробот час тому назад отправился в город Чернигов, даже не подозревая, что его ждет один из налетчиков банды Макарова. В углу комнаты, занося в протокол все сказанное арестованным, устроился лейтенант Любочк о́ , с интересом наблюдая за корчившимся от боли Сизым.

– Ну, что, гражданин Сазонов Вячеслав Савельевич, будем говорить?

– А, чё говорить начальник?

– Например, зачем стреляли в работников милиции?

– Так на ём жешь не написано, шо он работник! Я думал, мало ли…бандит какой-то.

– Бандит говоришь?

– Ага.

– Ну, а дружка твоего, как зовут?

– Какого дружка?

– Того, что сбежать успел, пока ты в наших сотрудников палил?

– Это не я! Честное слово не я!

– А это ж ещё доказать нужно.

– А чё доказывать! Возьми пистолет и убедись. Я не стрелял.

– Ошибаешься, из твоего пистолета произведен выстрел…

– Ну, ментяра! Сука!

Киндюк поднялся со стула, что заставило Сизого умолкнуть.

– Ты, так больше не скажи. А то я обижусь. Хорошо?

Сизый кивнул.

– Вот, уже лучше. Значит так…

Заложив руки за спину, майор несколько раз, взад-вперед прошелся по комнате, после чего занял прежнее место.

– Слушай, Сизый, я не следователь, я эти бахрома плести не стану, это Дробота робота. Я тебе так скажу. За бандой, в состав которой ты входишь, числится много всяких подвигов. К тому же, на вас обижаются многие уважаемые люди из братвы, а ну, как мы выдадим вас им, что с вами сделают? Мне даже тебя в камеру возвращать не придется, наберу телефончик Зуба,…думаю до угла ближайшего дома, ты дойти не успеешь.

– Ладно, не пугай, начальник.

– Я и не думал. Ну, да ладно, об этом после. Это будет на десерт. Ты вот, что мне скажи, кто у вас главарь?

– Да какая банда?! Какой главарь?! Ты чё начальник, кина насмотрелся?!

– Ладно, тогда я тебе скажу. Главарь ты – Сизый. И оперативника нашего ты ранил. Так, что «паровозом» пойдешь. Кстати, ваш дружок, Гуменюк Валентин Палыч, уже дает на тебя показания. Так, что приплыл ты Сизый, как пароход на Канев.

– Как показания! От сука!

Сазонов засуетился, выказывая серьезную озабоченность.

– Слышь, начальник, шо за фуфло?! Я ж и вправду не это…

– Не то, не это, я не знаю. А вот только веры твоим словам нет.