Гарри Гаррисон - Вендетта для Святого

— Святой — это вы?

Саймон вздохнул:

— Значит, вы раскрыли мою тайну. А я надеялся, этого не случится, и вы будете принимать меня за обычного коммерсанта, который ездит из страны в страну, продавая… скажем, авторучки. Мне и не снилось, что моя не лучшая популярность преодолеет даже стены вашего альпийского монастыря.

— Я не была целиком отрезана от мира, — с горечью сказала она, — всегда читала газеты, но поначалу просто не могла сопоставить вас с вашим описанием. Что вы здесь делаете?

— Отдыхаю. Разве я не говорил вам вчера? Мне часто не верят, но могу, положив руку на сердце, сказать, что в Италию я приехал, чтобы осмотреться, выпить и закусить, отдохнуть, как каждый турист.

— Но даже в своей стране вы ведь не разъезжаете как торговец авторучками?

Немногие женщины могли похвастаться тем, что сумели удержать Святого от подходящей реплики, а Джина могла быть первой, которая сделала это просто случайно. Ее вопрос был задан вполне всерьез. Монастырское образование было не настолько религиозным, как он полагал, но в современных вопросах в нем явно были некоторые пробелы.

— Нет, — неуверенно ответил он. — Честно говоря, я нигде не работаю всерьез, потому что не хочу занимать чужое место.

Теперь уж она задумалась, прежде чем спросить:

— Куда мы направляемся? Я полагала, вы попросите меня показать вам достойные интереса места, но, кажется, вы сами знаете дорогу.

— За завтраком я проштудировал карту в путеводителе, — ответил он. — Думаю, будет лучше, если агнец сам попадет на первый жертвенный алтарь.

— Не знаю, есть ли такие в окрестностях Палермо, — серьезно сказала Джина, — уцелело совсем немного языческих святилищ и уж наверняка ни одного алтаря.

— Что ж, тогда вместо этого совершим короткую прогулку, — разочарованно сказал Святой.

Въехали на бесплатную стоянку, где с него содрали обычные чаевые за пригляд, чтобы никто не угнал машину или не лишил ее съемных частей.

— Сан Джованни дельи Эремити, — радостно зааплодировала Джина. — Это здесь, пожалуй, самый романтичный старый собор. Еще со времен норманнов. Как вы хорошо ориентируетесь, раз попали сюда!

— Это естественное взаимное влечение одного раритета к другому, — сказал Святой, подняв взгляд на старинные стены, многочисленные рубцы которых служили свидетельством бесчисленных битв, кипевших возле них. — Это стоит как следует осмотреть.

Он позволил провести себя сквозь ветхую роскошь, колонн и портиков, несомненно бывших частью мечети, вокруг которой экономные крестоносцы построили собственное культовое сооружение. Когда, наконец, добрались до премиленького монастырского садика, он опустился на скамью в тенистой аллее и потянул Джину, чтобы села рядом.

— Это была чудесная прогулка, и я не нахожу слов благодарности за то, что вы показали мне дивные уголки Палермо.

— Но ведь мы только начали… — запротестовала она. — Здесь очень много соборов, кладбище, музей…

— Этого-то я и боюсь. Вопреки моему прозвищу я всегда предпочитал оставить соборы и кладбища более заслуженным святым. Но мы обещали дорогой тетушке, что займемся их осмотром, и теперь вы можете честно смотреть ей в глаза и в полном соответствии с правдой поклясться, что так и сделали. Так что, полностью сдержав слово, мы можем вернуться к тому, что больше подходит для этого климата, чем прогулки по руинам, где нечем дышать от пыли. Давайте откровенно, если бы не я, выбрались бы вы сегодня на экскурсию?

— Нет, но…

— Никаких но, нет вполне достаточно. Это значит, я навязываю вам занятие, которое вас совсем не привлекает. Для меня это совсем непереносимо. Поэтому не лучше ли искупаться?

— Ну, возможно. Но я даже не думала… и не взяла купальный костюм…

— И не можете теперь вернуться домой, чтобы не нарваться на тетушку. Мелочи. Любая женщина, которая в бикини выглядит так фантастически, как вы, должна менять их каждый день. — Саймон встал. — Идемте, и прошу вас приготовиться к любимому женскому занятию — безумному налету на галантерейные магазины.

Любые доводы были бы потерей времени, поэтому бугатти сорвался с места и через несколько минут уже мчался по шоссе. В ближайшем курортном местечке Романьоли они нашли магазинчик возле пляжа, имевший в продаже необходимый минимум купальных костюмов, и в мгновение ока Святой уже стоял на пляже в плавках, разглядывая Джину, выходившую из кабинки в чем-то, приближавшемся к костюму Евы настолько, насколько позволяли приличия.

— Я не заметила, чтобы вы что-то покупали, — удивленно заметила Джина.

— В этом не было нужды, — не смущаясь, ответил он. — Все было в машине, так, на всякий случай, если бы мы вдруг решили изменить в программу. А теперь — в воду, освежимся, пока вы не довели половину мужчин на этом пляже до инфаркта.

Они купались, смывая пыль и пот жаркого дня, пока не почувствовали себя свежими и достаточно остывшими, чтобы снова жариться на солнце, которое опять стало доставлять им радость. Когда вышли на берег, одетый в белое официант поклонился им, протягивая меню.

— Экко ля мета делле виванде, [15] Ecco la meta delle vivande ( итал. ) — вот перечень кушаний. синьор, — сказал он. — Я уверен, что вы уже решили пообедать в лучшем ресторане на нашем пляже.

Саймон уже заметил несколько ресторанчиков, эффектно украшенных противосолнечными маркизами, и догадался, что наиболее расторопные хозяева не оставляли выбор клиентов на волю случая.

Трудно было устоять перед такой инициативой.

— Что вы рекомендуете?

— У нас все на уровне, но лангусты — нет слов. Прошу подождать, я покажу.

Кельнер поспешил удалиться, чтобы через несколько минут вернуться с проволочной корзиной, в которой барахталось несколько живых арагосто, слабея в напрасной борьбе с судьбой…

— Думаю, они могут надоесть, если прожить здесь достаточно долго, — сказал Саймон, — но пока я далек от этого. А вы, Джина?

— Кухня донны Марии не отличается экзотичностью, так что это для меня большой соблазн.

— Значит, надо воспользоваться случаем. — И Саймон заказал обед.

Кельнер принял заказ и ушел, пообещав прислать за ними, когда все будет готово; они разостлали на песке взятые напрокат полотенца и улеглись на них, отдавшись блаженной лени.

— В такие минуты, — сказал Святой, — я часто задумываюсь, кем был тот болван, который выдумал, что работа дает удовлетворение. Или это был гений, который придумал, как дурить простаков, чтобы они делали неблагодарную работу, да еще и любили ее.

— Но ведь должно быть у вас какое-то занятие? — спросила Джина.

— Я стараюсь, чтобы оно было как можно реже.

— Вы говорили об участии в делах дяди Алессандро.

— Разве похоже, что у меня могут быть с ним общие дела?