Сара Парецки - Приказано убить

– Нам надо поговорить, Роза. Так что не пытайся сбежать.

О'Фаолин начал оправдываться перед Кэрроллом:

– Она сумасшедшая, настоятель. Откопала какого-то старика и обрушила на меня град обвинений. Она думает, что я пытался убить ее, и преследует меня с тех пор, как я появился в монастыре.

– Это ложь, – выдохнул дядя Стефан. – Не знаю, кто этот человек, архиепископ или нет, но то, что он украл мои акции и смотрел, как бандит пытался меня зарезать, это я знаю. Послушайте-ка его теперь!

Настоятель поднял руку:

– Хватит!

Я не думала, что мягкий голос может быть таким властным.

– Мы собрались здесь, чтобы славить Господа. Эти обвинения превращают службу в насмешку. Архиепископ, вам будет дано слово. Позже.

Он призвал прихожан к порядку и прочитал короткую проповедь о том, насколько силен дьявол, если он искушает нас даже у врат небесных. Все еще держа Розу за руку, я отошла из центра зала в сторону. Пока все молились, я заметила голову О'Фаолина у выхода за алтарем. Пелли, стоявший рядом с ним, был в замешательстве. Если он уйдет вместе с О'Фаолином, это будет равно публичному признанию своей вины. Но если останется, архиепископ никогда его не простит. Все сомнения прочитывались на его напряженном лице с такой же ясностью, как цифры на электронном счетчике. Наконец он присоединился к братьям в последней молитве и тихонько вышел вместе с ними из часовни, его лицо покраснело от мучительных раздумий.

Как только Кэрролл скрылся из вида, прихожане разразились бурными комментариями. Я вслушивалась, надеясь уловить в общей разноголосице совсем другой звук. Но его не было.

Роза довольно громко начала говорить всякие слова в мой адрес.

– Не сейчас, дорогая тетушка, – прервала я ее. – Прибереги это для кабинета настоятеля.

Сопровождаемая Стефаном и Мюрреем, я решительно повлекла тетю сквозь изумленную, неумолкающую толпу к выходу. Корделия осталась, чтобы сделать несколько групповых фотографий.

Пелли сидел с Кэрроллом и Яблонски. Увидев последнего, Роза начала было что-то говорить, но он покачал головой, и она заткнулась. Великая сила власти! Если к концу этого собрания мы останемся живы, попытаюсь нанять его как ее укротителя.

Когда мы расселись, Кэрролл пожелал узнать, кто такие Мюррей и дядя Стефан. Он сказал, что Мюррей может остаться только при условии, что ни одно слово из нашего разговора не будет записано или передано в средства массовой информации. Мюррей пожал плечами:

– Какой тогда смысл оставаться?

Но Кэрролл был тверд, как алмаз, и Мюррей неохотно согласился.

– Я пытался уговорить Ксавира присоединиться к нам, но он собирается в аэропорт и отказывается что-либо говорить. Мне нужно четкое объяснение от вас, здесь присутствующих. Начнем с мисс Варшавски.

Я глубоко вздохнула. Роза сказала:

– Не слушайте ее, отец. Она просто злобная...

– Дойдет очередь и до вас, миссис Вигнелли.

Кэрролл говорил с такой твердостью, что Роза, должно быть, сама удивившись, снова закрыла рот.

– Эта история началась тридцать пять лет назад в Панаме, – начала я. – В то время Ксавир О'Фаолин был священником, работал в Баррио. Он был членом «Корпуса Кристи» и обладал колоссальным честолюбием. Кэтрин Сэвидж, молодая идеалистка с громадным состоянием, подпав под его влияние, вступила в «Корпус Кристи» и предоставила почти все свои деньги в распоряжение этой организации. Там она встретила Томаса Пасиорека, молодого врача, служившего в армии, и вышла за него замуж. Она провела в Панаме четыре года, за это время у нее установились крепкие связи с доминиканской духовной семинарией. Она считала, что после ее отъезда семинаристы смогут продолжить ту работу среди бедных, которую она вела вместе с О'Фаолином.

Я втянулась в рассказ и немного расслабилась. Голос не дрожал, дыхание стало спокойнее. Время от времени я поглядывала на Розу.

– К концу ее пребывания в Панаме в монастырь Сан-Томас приехал молодой человек, который разделял ее взгляды и ее идеализм. Чтобы не томить вас, сразу скажу, это был Августин Пелли. Он также вступил в «Корпус Кристи». И тоже попал под влияние Ксавира О'Фаолина. Когда энергия О'Фаолина и его честолюбие принесли ему долгожданное место в Риме, Пелли поехал с ним и в течение нескольких лет был его секретарем – нетипичное занятие для доминиканского монаха. Когда он снова присоединился к своим братьям здесь, в Чикаго, то познакомился с миссис Вигнелли, еще одним страстным, но злым по натуре приверженцем. Она также вступила в «Корпус Кристи». Это привнесло смысл в ее одинокую горькую жизнь.

Роза сделала возмущенный жест:

– А если она и горькая, чья это вина?

– Мы скоро к этому подойдем, – холодно сказала я. – Следующий важный инцидент в этой истории произошел три года назад, когда Роберт Кальви, подстрекаемый своими собственными дьявольскими планами, основал в Панаме несколько филиалов банка Амброзиано, вложив в это миллиард долларов банковского уставного капитала. Когда он умер, деньги куда-то исчезли. Мы, наверное, никогда не узнаем, на что он хотел их потратить. Но мы знаем точно, где сейчас находится их большая часть.

Описывая сделку между Фигуэредо и О'Фаолином и их попытку перекупить «Аякс», я продолжала напрягать слух в ожидании определенного звука. Украдкой взглянула на часы. Шесть. Скоро...

– Это вывело меня на подложные акции, настоятель. Я чувствовала, что они должны играть какую-то роль в перекупке страховой фирмы. Ведь не зря же О'Фаолин нанял головореза по имени Уолтер Новик, чтобы прекратить мое расследование.

Он приказал ему плеснуть в меня кислотой и сжечь мою квартиру. Семеро людей чуть было не поплатились жизнью из-за его маниакального стремления остановить расследование дела о фальшивых акциях. Что меня интересует, так это роль Розы и ее сына Альберта в этой истории. Могу только предположить: сначала Роза не знала, что поддельные акции положены в сейф по указке «Корпуса Кристи». Поэтому она и обратилась ко мне за помощью. И вдруг неожиданно, руководствуясь совсем несвойственным ей мотивом – самоуничижением, она пытается выбросить меня из дела.

Роза не могла больше сдерживаться.

– И зачем только я попросила тебя о помощи? Мало натерпелась от той шлюхи, которая называла себя твоей матерью!

– Роза, – это был Пелли, – Роза, успокойся. Эти обвинения не делают чести нашей церкви.

Но Роза уже не поддавалась его влиянию. Демон, лишивший ее здравого смысла две недели назад, снова встал с ней рядом.

– Я взяла ее к себе. О, как меня предали! Добрая Габриела! Прекрасная Габриела! Талантливая Габриела! – Ее лицо исказилось от злости. – О да, любимица семьи. Ты знаешь, что сделала твоя драгоценная Габриела? У нее хватило смелости сказать тебе? Нет, она промолчала, эта лживая шлюха. Она пришла ко мне. Я приняла ее с открытым сердцем. И как она отблагодарила меня? Пока я в поте лица работала на нее, она совратила моего мужа. Если я разведусь с ним, он заберет ребенка... Он будет помогать мне деньгами. Только позволь ему жить с его очаровательной, талантливой Габриелой!