Ричард Пратер - Распятая плоть [= Кинжал из плоти, Плоть как кинжал]

Из двери высунулась рыжая голова, и парень поманил меня за собой.

Войдя в номер, я осмотрелся, прикидывая, куда лучше всего сунуть магнитофон. Заметив мои колебания, рыжий ткнул пальцем в стену, отделявшую нас от 524 номера, и выразительно поднял брови. Я кивнул, и тогда он на цыпочках прокрался в угол и приоткрыл дверь встроенного шкафа.

— Лучшего места не найдете, — прошептал он. — Стенка тут бумажная. — Парень честно отрабатывал полученную сотню.

Он сэкономил мне время, но все остальное я должен был сделать сам. Расплывшись в благодарной улыбке, я поднял вверх большой палец. Мой рыжеволосый приятель выразительно подмигнул мне и, выскользнув за дверь, бесшумно прикрыл ее за собой.

Я отыскал розетку, поставил магнитофон на столик и, вытащив микрофон, прикрепил его к внутренней стенке встроенного шкафа. Потом я включил его и, поставив магнитофон на запись, перевел регулятор на максимальную мощность. Пленки должно было хватить, как минимум, часа на четыре. Теперь можно уходить.

Я глубоко вздохнул и постучал в номер 524. Сердце молотом стучало в груди. Через мгновение я все узнаю — пусть даже мне грозит гибель, пусть меня заставят пустить себе пулю в голову — все равно я рад, хоть какой-то конец. И тут из-за двери раздался тихий голос:

— Войдите.

И я почувствовал, как у меня конвульсивно скрутило желудок и рот наполнился горечью. Я открыл дверь и вошел.

Припарковавшись, я оставил машину возле офиса и вышел как раз у дверей в Фарнсуорт-Билдинг.

Меня еще слегка подташнивало, но после того, как мой «бьюик» послушно замер у тротуара, я почувствовал, что в голове у меня немного прояснилось. Итак, мне нужно было съездить в отель «Феникс», что я помнил совершенно отчетливо. Весь этот кошмар, когда тяга бежать туда сломя голову буквально выворачивала меня наизнанку, еще жил в моей памяти. Я хорошо помнил, как уехал из офиса, помнил, что в этот момент уже чувствовал себя значительно лучше, и… на этом все обрывалось.

Дьявольщина, так был я все-таки в «Фениксе» или не был?! Скорее всего, нет, прошло слишком мало времени. Помнится, когда на меня накатило, часы показывали ровно семь, семь минута в минуту. В моей душе стал нарастать панический страх. Я отчетливо помнил все до малейших мелочей: мои рассуждения, вдруг охвативший меня животный ужас, пятнышко на левой руке — все до того момента, как я сел в машину. Даже записку, которую оставил на столе. Записку для Брюса Уилсона — конечно, если я не выдумал все это от начала до конца. А если выдумал?

Я взлетел по лестнице и распахнул дверь в офис. Зажег везде свет и кинулся к столу. Передо мной лежала моя записка. Я перечел ее дважды, пока в памяти не запечатлелось каждое слово. Казалось, что с тех пор, как я написал ее, прошло всего несколько минут. Я взглянул на часы. Без десяти восемь!

Так значит, все-таки это произошло! По крайней мере, что-то произошло, но что, я не мог сказать наверняка. Уехал я минут в пять — семь восьмого. Стало быть, целые полчаса изъяты из моей памяти, будто кто-то, злобно хихикая, стер их школьным ластиком. Я стиснул до боли зубы, силясь вспомнить, что делал все это время или хотя бы лица людей, которые встретились мне на пути. Бесполезно! Я мог бы кого-то прикончить и просто выкинуть все это из головы! Услужливая память вновь подсказала мне имя Джея, и холодная дрожь пробежала у меня по спине.

Усевшись за стол, я прикрыл глаза и попытался немного расслабиться. Снова и снова твердил я себе, что я не убийца, пусть и не могу вспомнить, что натворил. Ведь внушение — то же насилие, черт побери! Да и потом, припомнил я, Брюс говорил, что хотя в принципе такое возможно, но потребуется немало времени, чтобы заставить обычного человека стать убийцей. А ведь это говорил не просто кто-то там — это говорил специалист. В конце концов, убийство — не такая простая штука, чтобы человека толкнуть на это, просто щелкнув пальцами.

Все, что мне сейчас нужно, — это сохранять хладнокровие, способность трезво мыслить, чтобы отупляющий ужас вновь не сковал мой мозг. В конце концов, со злостью подумал я, ведь я же не дикарь какой-то, который слепо верит в магию и колдовство и приносит каменным богам кровавые жертвы?! Я взрослый цивилизованный мужчина, черт подери! Не робот, которого нажатием кнопки заставляют сесть или встать. И не ходячий набор рефлексов, которым может управлять проходимец, и не игрушка для чьей-то забавы!

Но в горле у меня предательски пересохло, и, что ни говори, я знал, что сейчас не могу доверять даже своим мыслям. Да, я ничего не помнил. Сбросив пиджак и закатав рукав рубашки, я вновь уставился на крохотную красную метку, уже почти незаметную. Вновь и вновь перебирал я в памяти все, что произошло за последний час, но — увы! Единственное, что прочно засело у меня в памяти, — это убежденность, что мне необходимо было приехать в «Феникс». Но вот что потом — один Бог знает! Единственный путь узнать это — вернуться назад, а при одной мысли о «Фениксе» меня бросало в дрожь. Темный, животный ужас на уровне подсознания охватывал меня, и я, холодея, подумал: а не так ли чувствует себя любой безумец в краткие минуты просветления?!

Я одновременно существовал как бы сразу в двух измерениях, которые отделяла друг от друга черная пропасть беспамятства. Это было похоже на внушенную шизофрению, когда внутри одного человека уживаются две совершенно разные личности, порой и не подозревающие друг о друге. Что же за человек этот Марк Логан, которого я помню, подумалось мне. А может, их не двое, а гораздо больше, и не только во мне, а внутри каждого из нас? Своего рода мириады невидимых Джекилов и Хайдов, слитые в единое целое сознанием и внешностью, единое целое, которое двигается и говорит и оттого именуется человеком? Постепенно эта мысль настолько овладела мной, что я испугался. Безумие какое-то! Я встрепенулся. Я все еще сидел за столом и пристально разглядывал пятнышко на своей руке.

На руке… Но теперь возле сгиба локтя я вдруг увидел целых две красных точки… два следа от укола! Второй был чуть заметнее.

Я тупо уставился на нее, не веря своим глазам, потом осторожно дотронулся до крохотного пятнышка. Боли я не почувствовал, но это меня не смутило. Странно было другое — час назад его здесь не было, я готов был поклясться в этом!

Несколько минут я просидел в тоскливом оцепенении, стараясь осмыслить происходящее. Потом почти машинально встал, надел пиджак и вышел на улицу.

Снова проделал весь путь до «Феникса» и остановил машину возле отеля. Я молча сидел, разглядывая неоновую вывеску над головой. Мною опять овладел страх.

Если я уже побывал здесь и утратил всякую память о том, что со мной случилось, где гарантия, что это не повторится вновь?! Единственное, что я помнил, номер комнаты, где я был, — 524. Оставалось надеяться, что в ярко освещенном холле мне ничего не грозит. Я вошел внутрь и направился к стойке портье. Долговязый, лысый служащий поднял голову: