Джеймс Чейз - Кое-что по случаю

– А я настаиваю на том, чтобы вы ушли, – продолжал рычать Род.

Кэлворт с демонстративным видом пропустил слова его мимо ушей.

Он обратился к Люси:

– Ну, так как же, мисс Бостон?

Она на миг подняла глаза на Рода и сказала:

– Эд! Я просила его прийти.

– Тогда попроси его уйти!

Она умоляюще взглянула на него, но он не отрывал своих глаз от лица Кэлворта. Губы у него были плотно сжаты от злобы.

– Эд, пожалуйста, прошу тебя.

Он даже не взглянул на нее. Злость показалась в ее глазах, и она холодно произнесла:

– Эд, у мистера Кэлворта пустой бокал. Мой тоже пуст. Не будешь ли так любезен…

Род резко отдернул свою руку, обжег Люси разгневанным взглядом, а затем с бешенством в глазах отошел.

Люси с беспокойством следила за удаляющимся Родом, затем она холодно спросила:

– Вы уже обдумали мое предложение?

– Не совсем, – ответил Кэлворт.

– Вы хотите большую сумму?

– Совсем нет. Но я хотел бы внести некоторую ясность, прежде чем решусь расстаться с распиской.

– Люси, дорогая, – послышался голос сбоку. – Весь вечер не могу тебя найти!

– Привет, Росс!

Из-за плеча Кэлворта вынырнула голова с львиной гривой волос.

– Боже, сколько здесь народу! Десять процентов пришло посмотреть на картины, а девяносто за бесплатной выпивкой.

Люси с улыбкой представила их друг другу.

– Мистер Кэлворт, мистер Леонетти.

Леонетти улыбнулся и положил руку на плечо Кэлворта.

– Вы случайно не родственник Джона Кэлворта из Атланты?

– У меня много родственников на юге, но не в Атланте, и Джонов среди них нет.

– Очень жаль, а как ваше имя?

– Гарри.

Голос Леонетти прозвучал, как из трубы:

– Зовите меня просто Росс, Гарри.

Он посмотрел на Люси и улыбнулся.

– Извини, дорогая, что прервал ваш разговор с Гарри. Продолжайте.

– Да ничего, Росс. Мы просто так болтали.

– Люси относится как раз к тем 10 процентам, – сказал Леонетти. – Я, кстати, тоже из их числа. Но 90 процентов – это не 10 процентов, и погоду делают они.

Он рассмеялся, довольный своей запутанной шуткой.

– Вы тоже из мира искусства? – спросил Кэлворт.

– Россу принадлежит «Лайэн гэлери», – ответила Люси.

Леонетти в это время навострил уши в сторону отца Люси. Он громко воскликнул:

– Ларэми Бостон занимается своим любимым спортом – обрабатывает прессу, плетет свое тонкое кружево, – и он помахал ему рукой.

Бостон заметил его жест и улыбнулся ему в ответ.

– Пойду к нему, – сказал Леонетти. – Мы еще встретимся, Гарри, я не прощаюсь.

– Так как же насчет расписки? – спросила Люси.

– Я уже чертовски устал от нее. Неужели мы не можем поговорить о чем-нибудь другом.

– Нет. Вы не слишком интересный собеседник, мистер Кэлворт. Мы ведь не друзья, и знакомство с вами чисто деловое.

– Я знаю об этом. Но мне бы хотелось воспринимать нашу встречу немного менее формально.

Ответ ее прозвучал холодно.

– А я воспринимаю нашу встречу только в этой плоскости.

– Как чисто деловую?

– Да, если хотите. Но это лишь вежливая форма.

– Понятно, – протянул Кэлворт. – Ну а если невежливо?

Она пристально посмотрела на него из-под поднятых бровей.

– А если невежливо, то я расцениваю ваш поступок как воровство.

Он удивленно посмотрел на нее, смутно соображая, как, должно быть, он глупо выглядит с отвисшей челюстью и раскрытым ртом. Кто-то хлопал его по плечу, но он, не отрываясь, смотрел на нее. Она тоже, не моргая, глядела на него, но под его пристальным, растерянным взглядом лицо ее стало понемногу приобретать пунцовый цвет…

Опять кто-то похлопал его по плечу, и он услышал свое имя. Он медленно обернулся. За его спиной стоял слуга в ливрее.

– Мистер Кэлворт? Вас просят к телефону.

Он стал проталкиваться к выходу сквозь толпу вслед за слугой, не оглядываясь.

Слова Люси Бостон были намеренно оскорбительны, но они были произнесены вполне искренне, в этом он не сомневался. Итак, Люси решила, что он вор и просто украл расписку.

Слуга привел его в аккуратную небольшую комнату возле выставочного зала, указал на телефон, а сам удалился, вежливо прикрыв за собой дверь.

Кэлворт поднял трубку и произнес:

– Гарри Кэлворт слушает.

В трубке раздался мужской голос:

– Это доктор Вильямс из госпиталя «Сэйнт Питерз». Я звонил вам на работу, и мне сказали, что вы здесь. Извините, пожалуйста…

Голос умолк, а затем продолжал:

– Я звоню вам по просьбе Винсента Гастингса. Мистер Гастингс попал в аварию.

– Гастингс? А что с ним произошло?

– Его сбила машина, и он хочет вас видеть, мистер Кэлворт.

– Зачем? Он тяжело ранен?

В голосе врача прозвучала неуверенность, скорее даже профессиональная осторожность.

– Я бы не хотел вдаваться в подробности по телефону.

– Он просил меня прийти? – спросил Кэлворт.

– Даже очень настойчиво. Вы Гарри Кэлворт?

– Да.

– Тогда я бы, на вашем месте, сразу же приехал, мистер Кэлворт. Он сказал, что это очень важно.

Гарри глубоко вздохнул.

– Спасибо, доктор. Скоро буду.

– Я сейчас ему это передам.

Кэлворт положил трубку и вышел из комнаты. За дверью стояли Род и Плейер, и он не знал, что они поджидали именно его. Он заметил, как кривая ухмылка поползла по губам Плейера, как расширились его глаза, когда тот двинулся в его сторону.

В этот момент Род и Кэлворт одновременно увидели входящего в вестибюль слугу в ливрее. Род громко крикнул:

– Том! Назад!

Плейер остановился, но не обернулся. Род быстро подошел к нему, и Кэлворт услышал, как он настойчиво прошептал:

– Том, только не здесь.

Кэлворт медленно прошел мимо них под перекрестным огнем двух пар враждебных глаз, чувствуя нарастающую ненависть к себе в их лицах и позах. Он снял свою шляпу и пальто с вешалки и медленно надел их. Прямо взглянув в сине-голубые глаза Плейера, он мрачно произнес:

– Мы еще встретимся с тобой, плешивый ублюдок.

Плейер неожиданно со спокойно-холодной интонацией произнес в ответ:

– И это будет твоя последняя встреча с людьми на этом свете, парень.

Когда Кэлворт вошел в палату в сопровождении доктора Вильямса, оказавшегося рыжеволосым молодым врачом, Гастингс попытался сесть.

Голова и лоб у него были забинтованы. Большой синяк прямоугольной формы наискось пересекал щеку, как клеймо. Нос потерял форму и раздулся, на одной из ноздрей запекся маленький комочек крови.

– Лучше не вставайте, дружище, – проговорил доктор Вильямс.

Выражая повиновение, Гастингс, который пытался поднять голову и плечи на несколько дюймов, откинулся на подушку, тяжело дыша от напряжения.

– Все тело его в ссадинах и выше пояса покрыто синяками и ушибами, – сказал доктор Вильямс Кэлворту. – Он как будто покрыт сплошной татуировкой.