Харлан Кобен - Подкрутка

Когда пишешь о спорте, который нравится тебе не больше, чем зубная боль, – речь идет о гольфе, – без помощи друзей не обойтись. Помня об этом, автор выражает благодарность Джеймсу Бредбиру-младшему, Питеру Ройсману, Мэгги Гриффин, Крейгу Кобену, Лари Кобену, Якобу Хойе, Лайзе Эрбах Вэнс, Фрэнку Снайдеру, Аните Мейер, многочисленным игрокам в гольф, которые щедро снабжали меня своими спортивными историями (ха-ха!), и, разумеется, Дейву Болту. Хотя Открытый чемпионат США – это турнир, а «Мэрион» – гольф-клуб, сюжет книги является вымыслом. Я позволил себе смешать несколько местностей и соревнований. Как всегда, любые ошибки – фактические и прочие – лежат на совести вышеперечисленных людей. Автор тут ни при чем.

Майрон и я очень старались. Но мы не уверены, что получилось.

Майрон Болитар достал картонный перископ и стал следить за взволнованными зрителями. Он попытался вспомнить, когда в последний раз прибегал к таким игрушкам, и перед его глазами заиграли солнечные зайчики от двух цветных стекол, которые он однажды в детстве вытащил из коробки с овсяными хлопьями.

В зеркальном отражении Майрон видел мужчину в трикотажных панталонах – или как их еще назвать? – застывшего над белоснежным шариком. Толпа возбужденно загудела. Майрон подавил зевок. Игрок в панталонах нагнулся. Зрители слегка встрепенулись и замерли в напряженном молчании. Вокруг воцарилась абсолютная тишина, и даже аккуратно подстриженная травка и деревца вокруг лужайки, казалось, затаили дыхание.

Потом мужчина в панталонах ударил клюшкой по мячу.

По рядам зрителей прокатился одобрительный гул. Он нарастал по мере того, как мяч выше поднимался в воздух. Из толпы послышались возгласы и вскрики: «Отличный гольф-удар!», «Красивый гольф-удар!», «Супергольф-удар!», «Мастерский гольф-удар!» Все неизменно прибавляли слово «гольф», словно боясь, что кто-нибудь спутает удар с боксерским или, как подумал обливавшийся потом Майрон, с солнечным.

– Мистер Болитар?

Майрон опустил перископ. Ему захотелось крикнуть «Торпеды к бою!», но он боялся, что чопорная публика из модного гольф-клуба «Мэрион» неправильно его поймет. Особенно во время Открытого чемпионата США. Он взглянул вниз и увидел краснолицего мужчину лет семидесяти.

– Ваши брюки, – сказал Майрон.

– Что, простите?

– Вы боитесь, что в вас врежется зазевавшийся игрок?

Брюки незнакомца были ослепительного желто-оранжевого цвета. Впрочем, они мало выделялись на общем фоне. Наверное, большая часть собравшейся здесь публики была озабочена тем, чтобы органично вписаться в «этот безумный, безумный мир». Лужайка буквально полыхала всеми оттенками неоновых реклам. Оранжевые и зеленые чередовались с желтыми или пурпурными – чаще всего в одном костюме – и создавали умопомрачительную гамму, которая могла отпугнуть любую группу поддержки на Среднем Западе. Складывалось впечатление, будто кто-то задался целью посадить на девственной природе самое пестрое и аляповатое пятно. Или дело в другом? Например, эта одежда когда-то имела чисто практическое значение. В старину, когда всюду бродили дикие животные, гольфисты нарочно нацепляли на себя кричащие наряды, надеясь отпугнуть опасных хищников.

Хорошая идея.

– Мне нужно с вами поговорить, – прошептал старик. – По срочному делу.

Круглые упитанные щеки незнакомца как-то не вязались с его беспокойным взглядом. Внезапно он схватил Майрона за руку.

– Пожалуйста! – почти крикнул он.

– В чем дело? – спросил Болитар.

Мужчина дернул головой, словно ему натер шею тесный воротник.

– Вы спортивный агент, верно?

– Да.

– И ищете здесь новых клиентов?

Майрон прищурился:

– Нет, слежу за новинками спортивной моды.

Старик не улыбнулся, но любители гольфа никогда не отличались чувством юмора. Он снова дернул головой и шагнул ближе. Его голос стал хриплым.

– Вы знаете Джека Колдрена?

– Конечно, – ответил Майрон.

Еще вчера Болитар вряд ли сообразил бы, о ком идет речь. Он не слишком внимательно следил за гольфом – если следил вообще, – а Джек Колдрен в кругах гольфистов считался не более чем крепким середнячком. Но на данном чемпионате он в первый же день неожиданно выбился в лидеры, а в конце второго все еще был на восемь ударов впереди.

– И что с ним такое?

– А Линду Колдрен? – продолжил незнакомец. – Вы знаете, кто она?

Этот вопрос уже полегче. Линда Колдрен, жена Джека, в последние десять лет являлась одной из лучших гольфисток мира.

– Да, я ее знаю.

Мужчина подался вперед и опять дернул головой. Неприятный жест, к тому же заразительный. Майрон поймал себя на желании скопировать его ужимку.

– У них серьезные проблемы, – прошептал старик. – Помогите им, и получите двух новых клиентов.

– Какие проблемы?

Незнакомец нервно оглянулся.

– Давайте отойдем, – попросил он. – Тут очень много людей.

Майрон пожал плечами. Почему бы и нет? С тех пор как его друг и партнер по бизнесу Уиндзор Хори Локвуд-третий – проще говоря, Уин, – уговорил его притащиться сюда, у Болитара еще не было ни одной зацепки. Открытый чемпионат США проходил в «Мэрионе», семейном гнездышке Локвудов, где они обосновались чуть ли не тысячу лет назад, и Уин решил, что для Майрона это неплохая возможность заключить новые контракты. Правда, сам Майрон сомневался. В отличие от целого роя спортивных агентов, клубившихся над зеленой травой местного гольф-клуба, у него имелся большой недостаток– откровенная неприязнь к гольфу. Не самое лучшее качество, чтобы расположить к себе клиента.

Майрон Болитар возглавлял «МБ спортпред», спортивное агентство, расположенное на Парк-авеню в Нью-Йорке. Он арендовал помещение у своего бывшего соседа по студенческому общежитию Уина – молодого богача из солидного англосаксонского семейства, владевшего инвестиционным банком «Лок-Хорн секьюритиз» на той же Парк-авеню. Сам Майрон занимался представительской стороной бизнеса, а Уин – один из лучших брокеров страны, – отвечал за инвестиции и финансы. Третий член команды, Эсперанса Диас, делала все остальное. Три мощных ветви, увешанных счетами и балансами. Ни дать ни взять американское правительство. Что ж, да здравствует патриотизм!

Девиз фирмы: «Выбирайте „МБ спортпред“! Все остальные – красные и комми».

Пока незнакомец тащил его сквозь толпу, несколько зрителей в изумрудного цвета куртках – еще один популярный наряд на соревнованиях по гольфу, видимо, чтобы лучше сливаться с зеленой травой, – приветствовали его возгласами: «Привет, Баки!», или «Как дела, Бакстер?», или «Хороший денек для гольфа, Бакс!» Все они говорили со старомодным и немного манерным акцентом, в котором «мамочка» звучит как «мэмочка», а «зима» – как «зимма». Болитар подумал, не сострить ли что-нибудь насчет того, что парня в таком возрасте называют «Баки», но… когда тебя самого зовут Майрон…