Росс Макдональд - Найти жертву

– Доброе утро, – заговорил он с агрессивной формальностью. – Могу я узнать, где вы были?

– Выкроил пару часов для сна.

– Мне не удалось и этого. Хотя вы только что вернулись с тропы войны вместе с вашим стариком с гор.

– Вы не можете требовать от меня, чтобы я общался с вооруженными бандитами, надев лайковые перчатки. – Но в глубине души я чувствовал угрызения совести – мои утренние сны были наполнены полыхающим алым пламенем.

– Мне не хочется напоминать, что я вам это говорил, – сказал он, – но ваш святой Мак-Гауэн все-таки оказался лжецом.

– Мак-Гауэн искренне ошибался. Он никогда не утверждал, что точно узнал женщину. Чего я не понимаю, так это каким образом туда попал каблук. Он ведь оторван от туфли Энн Майер, не так ли?

– Несомненно. Очевидно, его туда подложили.

– Мак-Гауэн видел, как она его потеряла.

– Так он заявляет. По-видимому, он сам его подложил и сознательно привел вас к нему. Я задержал его как важного свидетеля.

– А девушку?

– Она в камере. Я допрошу ее позже. А сейчас я собираюсь допросить Боузи. Учитывая доказательства, которыми мы располагаем, он, безусловно, во всем признается.

– Выходит, дело завернуто в бумагу и перевязано голубой ленточкой?

– Да – благодаря вам.

– Не благодарите меня. При таком исходе я не хочу принимать в этом участие.

Он удивленно уставился на меня сквозь грязные стекла очков.

– У меня к вам вопрос, мистер окружной прокурор. Гипотетический вопрос.

Уэстмор с усмешкой заслонился руками.

– К таким вопросам я отношусь с подозрением. Последние три-четыре часа я только и делал, что выслушивал их в зале суда.

– Этот вопрос простой, краткий и не слишком гипотетический. Допустим, один из ваших коллег в администрации округа покрывает преступников или даже еще хуже того. Как бы вы к этому отнеслись?

– Разумеется, отрицательно. Я бы засадил его в тюрьму.

– А если бы тюрьма находилась на его попечении?

– Не будем ходить вокруг да около. Вы имеете в виду Брэндона Черча?

– Да. Вам бы следовало допросить его вместо Боузи.

Он положил твердую ладонь мне на руку.

– С вами все в порядке, Арчер? У вас были трудные два дня...

– У меня нет при себе справки от врача. Но если вы хотите уточнить список моих достижений, можете позвонить в офис окружного прокурора в Лос-Анджелесе.

– Я уже это сделал, – сказал Уэстмор. – Они сообщили мне среди прочего, что с вами нелегко поладить и вы нажили себе немало врагов. Это меня не слишком удивило.

– Я наживаю себе врагов среди тех, кто этого заслуживает.

– Это вы так считаете.

– Дейнло что-нибудь обнаружил в подвале у Майера?

– Несколько пуль, над которыми он сейчас работает. Я жду его рапорта. Но что бы там ни говорилось, вы не можете использовать это против Черча. Он не отвечает за то, что сделал или делает Майер. – Его взгляд был враждебным, а в голосе слышался металл. – У вас есть улики против самого Черча?

– Ничего, что бы вы могли передать в суд. Я не могу проверять его передвижения или допрашивать его, а вы можете.

– Вы ожидаете, что я сяду на одну ветку с вами? Но вы слишком далеко заходите. Если кто-нибудь перепилит ветку, вам будет больно падать.

– Мне нравится сидеть на этой ветке. Отсюда отлично виден весь ваш прогнивший округ.

Уэстмор тут же ощетинился.

– Этот округ абсолютно чист. Мы с Черчем трудились несколько лет, чтобы он стал таким. Вы не знаете Черча и того, что он сделал для этих мест. – Голос Уэстмора дрожал от искреннего негодования. – Если в долине есть хоть один человек, в ком я могу быть полностью уверен, так это Брэндон Черч.

– Люди меняются. Жара плохо действует на Черча. Я сам был тому свидетелем.

Он с беспокойством посмотрел на меня:

– Вы что-то ему сказали?

– Вчера я все ему сказал. Он выхватил револьвер и едва не выстрелил. Думаю, он бы меня прикончил, если бы его не остановила жена.

– Вы бросили обвинение ему в лицо?

Я кивнул.

– Тогда я едва ли могу порицать его за то, что он хотел вас убить. Вам известно, где он сейчас?

– В прозекторской, возле тела свояченицы.

Уэстмор повернулся на каблуках и зашагал по коридору. Дойдя до металлической двери в конце, он остановился и некоторое время смотрел на нее, потом, наконец, постучал.

Дверь открылась, и из комнаты вышел Черч. Уэстмор что-то ему сказал. Черч молча отодвинул его и направился по коридору в мою сторону. Взгляд его словно был устремлен на что-то, находящееся за стеной, а рот кривился в свирепой усмешке. Он вышел на улицу; рев мотора его машины нарушил утреннюю тишину и постепенно затих вдали.

Уэстмор медленно двинулся следом, наклонив голову, как будто он пробивался сквозь невидимые препятствия. Подойдя ко мне, он осведомился:

– Если бы вы могли допросить Черча, какие вопросы вы бы ему задали?

– Спросил бы, кто застрелил Керригана и Энн Майер.

– Надеюсь, вы не предполагаете, что это сделал он?

– Я предполагаю, что он знает об этих убийствах куда больше, чем говорит. Прошлой ночью он позволил Боузи ускользнуть с грузовиком Майера.

– Боузи так говорит?

– Практически да. Он побаивался говорить напрямик.

– Что бы он ни сказал, вы не можете использовать это против такого человека, как Черч.

– Я видел Черча на дороге через перевал около часа ночи. Он отпустил постовых, перекрывавших путь, и занял их место, что весьма необычно...

Уэстмор поднял руку чисто прокурорским жестом.

– Вы сами себе противоречите. Черч не мог находиться в двух местах одновременно. Если он был на дороге к перевалу в час ночи, то не мог застрелить Керригана. А вы точно знаете, что Боузи воспользовался именно этим маршрутом?

– Точно я ничего не знаю.

– Я это подозревал. Очевидно, Боузи пытается сочинить себе алиби.

– Вам удалось подцепить на крючок молодого профессионального преступника, поэтому вы все связываете в один узел и вешаете ему на шею, – сказал я. – Мне известно, что это стандартная процедура, но я от нее не в восторге. Мы расследуем не просто профессиональное преступление. Это сложное дело, куда замешаны и профессионалы, и любители.

– Не такое сложное, каким вы пытаетесь его представить.

– Может быть, когда мы получим ответы на все вопросы, оно окажется значительно проще. Но пока мы их не получили.

– Я думал, вы рассматриваете Черча в качестве ответа.

– Черч меня озадачивает, – отозвался я. – Думаю, вас тоже, хотя вы не хотите в этом признаваться. Вы бы не защищали его, не будь у вас на то причины.

– Я его не защищаю. Он не нуждается в защите.

– Разве вы сами не подозреваете его хотя бы немного? Вы видели его реакцию на смерть Энн Майер.

– В конце концов, она его свояченица, а Черч – человек эмоциональный.