Николай Стародымов - Исповедь самоубийцы

— Да, конечно.

Ирина Михайловна рассмеялась. У нее изумительно приятный голос, даже искаженный телефонной трубкой… Век бы с ней не общаться!

— Ну что ж, примите и мои поздравления. Это нечасто бывает: первая книга — и такой успех!

— Спасибо.

Закончив приятно-официальную часть, Ирина Михайловна заговорила деловым тоном.

— Виолетта Сергеевна, нам с вами нужно бы встретиться.

Что ж, нужно — значит нужно.

— Когда? И по какому поводу?

— Было бы лучше всего, если бы вы подъехали к нам в издательство, скажем, завтра, часика в три. Вас как, это устроит?

Устроит ли? Конечно. Хотя… Это смотря по какому вопросу…

— Ну, не знаю… Так вот сразу… А все-таки, по какому поводу?

— Мы должны оговорить условия дальнейшего сотрудничества. У вас, надеюсь, нет иных планов?

— Предложений пока не было. А там видно будет.

Уходить я никуда не собиралась. Но не смогла удержаться от того, чтобы слегка уколоть соперницу по красоте.

Но она на укол никак не отреагировала, не доставила мне такого удовольствия. Умна-с. И знает себе цену.

— Отлично. Пока вас не засыпали приглашениями конкурирующие издательства, я завтра жду вас с договором и авансом.

— Договорились. Завтра в три часа я буду у вас, — подтвердила я.

— Вот и хорошо. Еще раз поздравляю. Всего доброго!

— До свидания!

Я опустила трубку в гнездо.

Бывают же в жизни счастливые дни! Когда на тебя сыплется все сразу, все полной мерой, когда кажется, что сама птица счастья опустилась тебе на плечо и ласкается, трется перышками о щеку…

Красивый образ пришел в голову. Надо запомнить. Или сразу записать — а то забуду обязательно. Слишком часто я забываю хорошие мысли, которые приходят в голову совсем не тогда, когда надо бы.

И в это мгновение раздался звонок в дверь. Наверное, это и есть птица Сирин, подумала я, которая своим клювиком кнопочку вдавила.

Подумав так, я весело побежала в прихожую. Мимоходом взглянула в зеркало. Ну что за прелесть эта Виолетта! — поставила себе высший балл. И оттянула скобку защелки замка входной двери.

Знаете — я думаю, женщины меня поймут — мужская красота бывает очень разная. Как, наверное, и женская, тут мне труднее судить. Есть мужчины-красавцы с квадратными челюстями, которые способны только на то, чтобы жевательную резинку рекламировать или дезодорантом свои заросли под мышками перед объективом опрыскивать. Есть и другие — их в тех же рекламах, как образец «тупизма», вместо мебели выставляют возле таких же тупых красоток, не имеющих ничего, кроме ножек или сисек, демонстрирующих колготки или купальники. Есть и изнеженные женоподобные красавчики, которые одинаково охотно идут на иждивение как к мужчинам, так и к женщинам, лишь бы они были в состоянии оценить и оплатить их внешние данные…

Короче говоря, я вообще не больно-то люблю красивых мужчин. На Дону говорят, что мужчина должен быть лишь чуть красивше черта. И это правильно. У мужчины должны быть руки, растущие из нужного места, голова, способная думать, и, естественно, еще кое-что. Ну а внешняя привлекательность — это уже от лукавого. Для внешних эффектов созданы мы, женщины!

…Но для таких мужчин, как тот, которого я увидела перед своим порогом, можно было сделать исключение. За таким, как он, женщина готова идти хоть на край света. А такой мужчина, скорее всего, на идущую за ним женщину не обратит внимания — потому что на край света он пойдет не для того, чтобы очередной дуре что-то доказать, а только с какой-то значительной целью и преодолеет при этом любую преграду, возникшую на пути.

Молодой человек легко скользнул по мне глазами. Как то и положено — с ног до головы; мужчин оглядывают в обратном порядке. Мне понравился этот взгляд: он во мне оценил женщину. И покажите мне женщину, которой это было бы неприятно!

— Виолетта Сергеевна?

И голос у него был под стать внешности — сильный, звучный, приятный, властный, мягкий, сдержанный… Во всяком случае, я расслышала в нем всю эту гамму.

— Да, это я.

Он мне понравился. Поэтому ответила сухо и строго. Я тебе не пигалица какая, не из тех, которые за мальчиками из модных поп-групп по белу свету колесят…

— Вы позволите мне войти?

Не впускайте в квартиру незнакомых людей! Об этом твердят по радио и по телевидению, советуют многочисленные теоретики из области обеспечения безопасности жизни… Такая рекомендация, если рассматривать вопрос абстрактно, звучит очень логично и убедительно. Не пускай — избежишь неприятностей. Впустил — ну так и пеняй тогда на себя.

Во Франции, говорят, не рассматривают жалобы на изнасилование, если женщина сама села в случайно-попутную машину. Резонно, надо сказать.

…Но вот только пусть посоветуют всеведающие знатоки, как следует поступить в такой вот ситуации? Пришел симпатичный, обаятельный молодой человек, обращается к тебе по имени-отчеству и вежливо просит разрешения войти… А дома я нахожусь одна и в ближайшем будущем никто объявиться не должен. Что, документы у него потребовать для проверки? Позвонить в милицию и попросить удостоверить его личность? Разговаривать на лестнице на зависть и к удовольствию соседок? Предложить прогулку по свежему воздуху?.. Что еще можно придумать?

— Проходите, конечно!

Я посторонилась, придерживая дверь и пропуская его в квартиру. Молодой человек вежливо шоркнул подошвами сияющих туфель по коврику, переступил порог и остановился на мохнатом ковролине. Взглянул на меня вопросительно.

— Проходите так, не разувайтесь…

Нет, столь приятного гостя разувать я не собиралась. Равно как и приглашать его в наше любимое место приема гостей — на кухню.

В комнате я любезно указала ему на кресло. Постаралась, чтобы выглядел он, этот жест, максимально небрежно. Однако гость показал себя истинным джентльменом, словно прибыл ко мне прямо из посольства государства Маврикий или со светского приема у герцога Эдинбургского. Другими словами, он не плюхнулся в кресло, как сделали бы девять из десяти моих знакомых мужчин.

Пришедший повернулся ко мне и вежливо склонил голову:

— Для начала позвольте представиться. Меня зовут Игорь Викторович.

— Очень приятно, — я приняла его правила игры, — Виолетта Сергеевна. Впрочем, вы это уже знаете. Да вы присаживайтесь, Игорь!

— Викторович, — дополнил он меня, мягко, вежливо, но подчеркнуто настойчиво. — Игорь Викторович.

— Как вам будет угодно.

Черт побери, прямо великосветский раут какой-то получается…

— Если вы не возражаете, я на несколько минут вас покину.

— Не стоит беспокоиться… — начал было он.

— Ну хоть от кофе вы не откажетесь?

Мне показалось, что Игорь Викторович на мгновение замедлил с ответом.