Стив Брюер - Головорез

На линии трещало.

— Вы позвонили в подходящий момент, — с сильным акцентом прогрохотал по-английски Гома. — Я собирался обратиться к своим людям с воодушевляющей речью. Возможно, у вас есть новости, которые я могу им передать?

— Да, сэр. Но боюсь, новостей две — хорошая и плохая. Оружие погружено на грузовики в Порто-Ново, и они направляются в вашу сторону. Но часть оружия при транспортировке исчезла.

— Исчезла? Как так — исчезла?

— Украдена, полагаю. Подобные вещи случаются. Но Барт заверил меня, что для ваших целей оружия все еще достаточно. В придачу к оружию, которое уже есть у ваших людей…

— Вот дерьмо. — Это было любимое английское слово Гомы. — Дерьмо так дерьмо. У нас договор. Моим людям нужна подавляющая огневая мощь.

— Им же не придется завоевывать всю страну. У вас прицельный план, генерал. Взять столицу. Быстро занять, быстро покинуть, и готово. Не обязательно устанавливать контроль над всей территорией.

— Я сам знаю, что обязательно, а что не обязательно, — сказал Гома. — Покончим с этим дерьмом. Когда прибудет оружие?

— Груз следует по расписанию. Я только хотел предупредить вас, что кое-чего не хватает, и…

— Ладно. Я проверю груз. Если его будет достаточно, вы получите вашу революцию.

Гома бросил телефон Рейнару, который, дернувшись, поймал его у самого живота. Из бокового кармана генерал извлек фляжку и, открутив крышку, сделал добрый глоток «Чивас Регал».

Проклятые американцы. Не нужно было с ними связываться. Они все фантазеры, болтуны и хороши только на словах. Неумехи. Бездари.

Гома был практичным человеком в стране всеобщей скудости. Он считал, что нужно без извинений брать то, что тебе надо. Если не можешь добиться успеха с помощью интриг и манипуляций, тогда принимай более крутые меры. Выигрывает тот, у кого больше армия.

Генерал медленно обвел взглядом лагерь. На него смотрели угрюмые люди, ждавшие от него какого-то знака, свидетельствующего о том, что он понимает, куда их ведет, какого-то подтверждения, что они встали на нужную сторону.

Но у Гомы пропало настроение произносить речь. Он убрал фляжку в карман, нехотя отдал своим людям честь и, обойдя автомобиль, сел на пассажирское сиденье и захлопнул дверцу:

— Отвези меня домой, Рейнар.

Весь день Соломон работал в квартире у парка Лафайет, но мыслями постоянно уносился к Лусинде Крус, к их совместному ланчу в кафе у освещенного солнцем окна и к электризующему прикосновению ее полных губ.

Он еще раз перечел документы по разводу, но ничего из них не вынес. Майкл был негодяй, и Грейс имела право бросить его. Если бы только Лусинда не требовала такого полного отчета по финансам, если бы согласилась на частичную информацию, Дон, может, и уступил бы. Но Лусинда не удовольствуется меньшим, особенно после того, как Майкл использовал Грейс в качестве боксерской груши.

Проведя над бумагами несколько часов, Соломон не добился ничего, кроме головной боли. Миссис Вонг принесла чаю и сказала, что оставила ему в холодильнике еду. Затем она ушла домой, и без ее тихого мурлыканья и звяканья посуды в квартире воцарилась тишина.

Порывшись в кейсе, Соломон нашел визитную карточку, которую дал ему старший инспектор Оклендского управления полиции. Упрямый ирландец. Питер Дж. О'Мейли.

Соломон набрал номер. Ему пришлось прорваться через коммутатор и двух других детективов, прежде чем О'Мейли рявкнул в трубку свое имя.

Соломон спросил, нет ли новостей по делу об убийстве Эбби Мейнс, и О'Мейли насторожился.

— Вы спрашиваете от себя или от Дональда Шеффилда?

— Я буду с ним разговаривать. Был бы рад сообщить, если вы продвинулись.

О'Мейли вздохнул:

— Я продвинулся бы больше, если бы не тратил все свое время на беседы по телефону со всеми вами. Не говоря уже о репортерах. Как только они прознали, что жертва из семьи Шеффилдов, так просто с ума посходили.

— Вам звонил еще кто-то из «Шеффилд энтерпрайзиз»?

— Ваш босс звонил, чтобы еще раз внушить нам, что это убийство гораздо важнее сотни других, которые мы расследовали за этот год. Майкл Шеффилд звонил, и один из ваших адвокатов — даже дважды. Три раза звонил ваш парень из охраны, Барт Логан. Все они предлагали помощь, хотели свежих новостей и подгоняли нас. Вы мешаете нам вести расследование.

— Простите, — сказал Соломон. — Я не знал. Я постараюсь, чтобы вас оставили в покое.

— Вы можете это сделать?

— Один звонок боссу.

— Отлично, — сказал О'Мейли. — В смысле, мы понимаем: ужасно, что погибла эта девушка. И семья у нее важная. Но все говорит об убийстве из-за наркотиков. Кто-то разозлился и пошел себе стрелять. В том районе такое случается. Может, Шеффилды тут абсолютно ни при чем.

Соломон в этом сомневался. Если только стрелял не юный наркодилер, которого он взбесил, в случае чего вина за смерть Эбби ложилась на него, Соломона. Он спросил О'Мейли, удалось ли им найти дилера.

— Шутите, да? Данное вами описание можно приложить к пяти сотням уличных дилеров. Я хочу сказать, что мы ищем повсюду. Он кому-нибудь проболтается, а тот скажет кому-то еще, и в итоге мы об этом узнаем. Но нужно время.

— Понимаю, — сказал Соломон. — Еще раз примите мои извинения за беспокойство.

— Я не хотел на вас срываться. День выдался тяжелый, понимаете?

Соломон поблагодарил детектива, клятвенно пообещал, что оградит его от Шеффилдов, и дал отбой.

Любопытно, что Майкл звонил в управление. У него ведь и так полно дел. Разумеется, Эбби работала с ним в «Шеффилд икстрэкшн индастриз». Может, она была ближе к дядюшке, чем казалось Соломону.

Он вспомнил, о чем она говорила, когда он вытаскивал ее из той ночлежки. О том, как ценит ее «дядя Майкл». Как много она знает о таинственной «африканской сделке».

Соломон снова задался вопросом, не имеет ли Майкл какого-то отношения к смерти Эбби. Медсестра сказала, что человек, назвавшийся его, Соломона, именем, был лысым и с густыми усами — ну чем не Майкл? Но о лысине, скрытой под бейсболкой, сестра могла только догадываться, да плотным Майкла не назовешь.

Все же надо удостовериться. Он позвонил в «Цветущую иву» и спросил, дежурит ли сестра Норма Форестер. Регистраторша сказала, что поищет ее. Соломон в нетерпении затопал ногами по мраморному полу. Было шесть часов вечера, но сестра Форестер работала в ночную смену и…

— Это сестра Форестер.

— Звонит Соломон Гейдж. Вы меня помните?

— Как я могу забыть это имя?

— Да, мэм. Полагаю, вы слышали, что случилось с Эбби Мейнс.

— Такая беда! Она казалась очень милой девушкой. Попавшей в беду, но…

— Конечно, мэм. Мне все еще любопытно, кто же забрал ее из клиники. Я хотел бы показать вам фотографию одного человека. Я мог бы переслать ее по электронной почте.