Дэн Кавана - К чертям собачьим

— Мистер Хардкасл ворует вино мистера Кроутера, — она сказала это так, будто это — самое обычное и нормальное дело, как, возможно, оно и было.

— И как он это делает? — Даффи был слегка разочарован, что не он один сделал это открытие.

— О, он ждёт, пока все уйдут, потом заходит и берёт его из погреба.

Какова уловка, подумал Даффи. Характерное отличие опытного преступника.

— Вы имеете в виду, весь ящик?

— Иногда. Иногда только несколько бутылок. Зависит от того, много ещё осталось у мистера и миссис Хардкасл, или нет.

— А они с вами об этом говорили?

— Да, они спрашивали, не хочу ли я бутылочку. Но я не пью.

— А ещё что-нибудь они говорили?

— Говорили, что это старый британский обычай для слуг в больших домах.

— И вы никому об этом не рассказывали?

— Кто я такая, чтобы судить о старых британских обычаях? — сказала миссис Колин и улыбнулась одной из тех улыбок, что годятся для любого случая жизни.

— А если говорить о британских обычаях поновее?

— О каких это?

— Ну, например, посмотрите, кто у меня в кровати.

— А кто у вас в кровати? — миссис Колин встревожилась, как если бы вдруг обнаружилось, что уборка в комнатах для гостей по её вине оставляет желать лучшего. В то же самое время она подумала, что, может быть, этот довольно милый…

— Нет, я имею в виду, вы же приносите утром поднос с завтраком, заправляете постели, открываете окна. Может быть, вы… кое-что замечаете?

Трусики с монограммой, например, дамское бельё с предательски выдающими чужие тайны саламандрами и болтливыми фениксами.

— Вы про то, что мистер Дамиан называет ёпси-ёпси?

Миссис Колин было невдомёк, что мистер Дамиан использует это выражение, только когда уверен, что она его слышит, и что для повседневного обихода у него есть дюжины других.

— Да, то, что мистер Дамиан называет ёпси-ёпси, оно самое.

Выяснилось, что Салли, по всей видимости, была чемпионом дома по ёпси-ёпси; Даффи, не забывший виденное им однажды ночью в бильярдной, не особенно этому удивился. Дамиан тоже любил ёпси-ёпси, хотя миссис Колин удивляло, почему он частенько предпочитал засиживаться допоздна, болтая о ёпси-ёпси, вместо того, чтобы на самом деле заниматься ёпси-ёпси. Лукреции нравилось время от времени иметь ёпси-ёпси, хотя не в таком количестве, как Салли. Таффи несколько раз просил миссис Колин о ёпси-ёпси; при этом он бывал очень вежлив и не настаивал, когда она отказалась.

— Джимми?

Миссис Колин хихикнула.

— Ему нравится ёпси-ёпси с девушками из журналов, — сказала она, вспомнив случай, когда однажды зашла в его комнату поменять воду в вазе с цветами. Она подумала, что Даффи вряд ли нужно знать подробности того, что она там увидела.

— Мисс Анжела?

— Мисс Анжела выходит замуж. Мы все идём на свадьбу…

— Значит… мисс Анжела и мистер Генри?..

Внезапно миссис Колин хихикнула. Даффи повторил вопрос, и она молча покачала головой, хотя было ли это отрицание или простая неосведомлённость о сексуальных привычках жениха и невесты, Даффи не знал.

— Итак… мисс Анжела.

Миссис Колин снова покачала головой, на этот раз более энергично, что не укрылось от глаз Даффи. Тогда он бдительно удостоверился в супружеской верности Вика и Белинды и двинулся дальше.

— А как насчёт… лекарств?

— О, здесь очень много лекарств.

Вот ещё особенность этих британцев. Их бары походили на аптеки, и то же можно было сказать об их ванных комнатах. Они, эти британцы, все очень переживали за своё здоровье. Наверное, они недостаточно верили в бога.

— Но… я имею в виду нехорошие лекарства.

— Это как порошок Бичама?

Даффи притворился, что не понял.

— Что это за порошок Бичама?

— Порошок от насморка. Его пихают в нос, когда бывает сенн а я лихорадка.

— А. А у кого сенная лихорадка?

Лихорадка была у Дамиана, ещё у него, как понял Даффи, был язык без костей, и своими эвфемизмами-дразнилками он заразил миссис Колин. Ещё одной жертвой сенной лихорадки была Салли. У неё эта самая лихорадка продолжалась круглый год, даже когда земля была покрыта снегом, и ей требовалось очень много порошка Бичама, чтобы её вылечить. Лихорадка Дамиана не шла ни в какое сравнение с лихорадкой Салли. Были ли в доме и другие страдальцы, миссис Колин не знала. Может, Лукреция или Таффи? Может быть, но ей об этом не известно. Видеть она не видела. Анжела? Нет, она и вправду не знает.

Ещё одним раздражающим обитателей дома фактором были осы. Их следовало отпугивать, и для этой цели у мистера Дамиана имелся специальный табачок. Если верить мистеру Дамиану, этот табачок действовал также на мошек, комаров, москитов, пчёл, мух цеце и божьих коровок. Само собой разумеется, Салли нравилось отгонять ос. Лукреция и Таффи тоже были не прочь их разочаровать. Был даже случай, когда они уговорили попробовать мистера Джимми. Это было на террасе, после ужина, когда мистер и миссис Кроутер не было дома. Мистер Джимми сильно кашлял, а остальные — смеялись. Мисс Анжела тоже смеялась. Ей тоже нравился особенный табачок.

— Что-нибудь ещё?

— Что именно?

— Вроде порошка Бичама или особого табака?

На лице миссис Колин отразилось сомнение. Даффи гадал, какой эвфемизм Дамиан мог подыскать для инъекций.

— У кого-нибудь в доме есть диабет?

— Что это такое?

— Это такая болезнь. Больным приходится иметь при себе маленький шприц и делать себе в руку уколы. При других болезнях так тоже делают, — с надеждой добавил он.

— Может, посмотреть в аптечке, — сказала миссис Колин.

Странные люди эти британцы. Колют себя, стоит только приболеть. В Давао уколы делали одни лишь доктора. Но, может, здесь не такие хорошие доктора, как говорят. Оттого-то они столько пьют (и спрашивают друг у друга: «Чем вы лечитесь?») и вынуждены сами себе делать уколы.

Даффи решил, что не станет впустую лазать по аптечкам, хоть, может, не помешало бы заглянуть в нижние ящики некоторых ночных столиков. Или, следуя принципу, что люди прячут то, что хотят спрятать, не в самое очевидное, а во второе по очевидности место, — в верхние ящики. Он гадал, в самом ли деле миссис Колин так наивна, как кажется. Или она всё понимает и, хоть и выполняет указание мистера Кроутера (которое Даффи, как ни крути, сам и выдумал), старается не бросить тень на его гостей.

— А что насчёт собаки?

— Что вы имеете в виду?

— Был кто-нибудь, кто… не любил этого пса?

— Все его любили. Нет, это не правда, — миссис Колин помедлила. Её просили говорить правду, и так она и поступит. Даффи был весь внимание. — Все любили эту собаку, кроме одного человека. Кроме меня. Я её не любила. Когда я была девочкой, меня укусила собака. Та собака походила на Рики.

Даффи не стал выяснять, была ли смерть Рики следствием застарелой ненависти миссис Колин к собакам такого типа. Он поблагодарил её и ушёл. Он добился… чего? Скорее подтверждения, чем чего-либо ещё. Постельные дела, наркотики — всё это он уже слышал от Вика. Показания миссис Колин помогли ему увидеть происходящее более отчётливо, понять, кто и чем именно занимается, познакомили с игривыми эвфемизмами Дамиана. Было — связанное с Анжелой и ёпси-ёпси — какое-то колебание со стороны миссис Колин, которое, возможно, стоило прояснить. И ещё он, конечно, получил подтверждение пристрастия Рона Хардкасла к «Виньо верде» и розовому шампанскому. Интересно, как отнесётся к этому известию Вик? Слушай, Вик, я тут подкупил одну твою работницу, дал ей двадцатку (которую, надеюсь, ты мне возместишь), и она сказала, что другой твой работник тебя обкрадывает. И как же Вик на это отреагирует? Возможно, он решит, что Даффи уделяет слишком много внимания второстепенным вещам.