Джейсон Старр - Паранойя

Из оцепенения меня неожиданно вывели слова Дага:

— Так что, ребята, скоро собираетесь завести детишек?

— Через год или два, — сказал я.

— Что, кроме шуток?! — выпив, Даг стал еще более шумным и громогласным. — Планируете остаться в Нью-Йорке или переедете за город?

— Переедем за город, — сказал я. — При условии, что когда-нибудь сможем избавиться от нашей квартиры.

— Это здорово! — воскликнул Даг. — Я сам вырос в северо-западном Джерси. У нас был огромный двор и теннисный корт. Для ребенка это рай.

Подошел официант и спросил, будем ли мы заказывать десерт. Сначала все отказались — и я возблагодарил Бога, — но потом Даг сказал:

— Не могу устоять перед искушением: мне одно тирамису.

Официант ушел, я взглянул на Полу и увидел, что она злобно смотрит на меня. Она быстро отвела глаза, но я готов был поклясться, что она вне себя от бешенства. Я не мог понять, что случилось. Наверное, ее недовольство мной было как-то связано с десертом. Может быть, она заметила, что я скривился.

Пола сидела злая как черт на протяжении всего ужина, но Даг с Кирстин, по-моему, ничего не заметили. Наконец принесли счет. Даг предложил разделить сумму пополам, хотя его заказ был самым дорогим: он один выпил почти все вино и только он заказывал десерт.

На обратном пути, по дороге в гостиницу, Даг сказал:

— Знаете что, здесь прямо в гостинице, в подвале, есть маленький ночной клуб. Вряд ли, конечно, тут у них Китайский клуб, [2] Китайский клуб — дансинг-клуб в Нью-Йорке со множеством танцплощадок, в том числе и на крыше, известный разнообразной музыкой. но вроде бы есть даже живая музыка. Наверное, в противоположность мертвой. — Он засмеялся. — В любом случае более увлекательного занятия на вечер здесь не сыскать.

Я уже готов был вежливо отказаться, но меня опередила Пола.

— Прошу меня извинить, — сказала она, — но я что-то не очень хорошо себя чувствую.

— Да что ты! — воскликнула Кирстин. — Тебе еда повредила?

— Не знаю, — сказала Пола, — может быть.

— С тобой все в порядке? — сверхучастливо спросил Даг, как будто Пола приходилась ему дочерью.

— Ничего, все пройдет, — отозвалась Пола, — мне просто нужно пойти в номер и отдохнуть.

Перед входом в гостиницу мы с Полой попрощались с ними и пошли к себе.

— Что с тобой? — спросил я.

— Отстань ты от меня к чертовой матери, — сказала она.

Снова здорово. Господи!

— Слушай, мне правда уже все это надоело до чертиков.

— А мне наплевать, надоело тебе или нет.

— Ты через каждые две минуты на меня обижаешься и устраиваешь эти идиотские разборки.

По лестнице мы поднимались молча. На втором этаже Пола сказала:

— Я ложусь спать.

— Да что я сделал-то не так?

Когда мы вошли в свой номер, Пола сказала:

— Тебе не кажется, что прежде чем делать объявления насчет того, собираемся ли мы заводить детей и когда, неплохо было бы обсудить это со мной?

— О чем ты? — удивился я. — Ты всегда говорила, что хочешь родить, пока тебе не стукнуло тридцать пять.

— А когда мы с тобой последний раз говорили на эту тему? — Она смерила меня испепеляющим взглядом.

— Господи, ну почему нужно устраивать ссоры по любому ничтожному поводу?

— Дети — ничтожный повод?! Я не слышала, чтобы ты заговаривал со мной о детях уже… Я уже не помню, сколько времени. И теперь, с бухты-барахты, ты вдруг все решил: «через год или два» мы заводим детей!

— Но мы же вроде планировали…

— Кто планировал? Мы пока еще в подвешенном состоянии. Непонятно, что будет у тебя с работой, я только что получила новое место. Я не готова засесть дома и растить детей. И я уж точно не хочу переезжать из города в загородный дом — с чего, черт возьми, ты это взял?

Пола повернулась и пошла в ванную, а я последовал за ней.

— Надеюсь, это ты все не серьезно, — сказал я.

— Очень серьезно, — отрезала она. — И я это обсуждала с доктором Кармади. Пока я точно сама не знаю, чего хочу.

— И значит, выходит, что это я с тобой ничего не обсуждаю? Ты говоришь о детях со своим сраным психотерапевтом, а со мной поговорить тебе и в голову не приходит!

Я чувствовал, что перестаю владеть собой, что еще немного — и я начну говорить то, о чем потом придется жалеть.

— Мы можем обсудить это прямо сейчас, если хочешь, — сказала она.

— Знаешь, что я думаю? — сказал я. — Я думаю, что речь идет не о том, хочешь ты иметь детей или нет. Речь идет обо мне. Ты не знаешь, хочешь ли иметь детей от меня.

— Ну, знаешь…

— Может быть, я для тебя слишком ленивый, — продолжал я. — Может быть, тебе нужен какой-нибудь напыщенный хвастун с Уолл-стрит вроде Дага.

— Что?

— Я видел, как ты флиртовала с ним, просто до усеру хохотала над каждым его идиотским словом, как будто он какой-нибудь Робин Вильямс. [3] Робин Вильямс — американский киноактер (р. 1952), исполнитель заглавных ролей в фильмах «Миссис Даутфайр», «Общество мертвых поэтов», «Бессонница» и др. Ага, так и есть — ты краснеешь! Ты флиртовала с ним, так ведь?

— Да заткнешься ты наконец?

— А может, тебе пойти вниз и найти его — уверен, Кирстин не будет против. Они ведь, наверное, без предрассудков: может, вы обе смогли бы трахаться с ним одновременно.

Пола слушала все это отвернувшись. Когда я произнес последние слова, она повернулась ко мне и заорала:

— Вон отсюда, подонок! Пошел вон к чертовой матери!

Я вылетел из номера, хлопнув дверью, и понесся вниз по лестнице, в вестибюль. Затем я направился к теннисным кортам, но, поняв, что замерзаю, повернул и вернулся к гостинице.

В номер идти не хотелось, и я уселся на балконе, в одно из кресел-качалок, обращенных в сторону главной улицы. Всего в паре метров от меня сидели две молодые женщины. На вид им можно было дать лет двадцать с небольшим. У одной из девушек были длинные вьющиеся каштановые волосы; рыжие волосы другой были коротко острижены. Вид у обеих был скучающий, по всему было видно, что здесь они без спутников. Наверное, приехали сюда на уик-энд из Бостона или Нью-Йорка в надежде познакомиться с парнями. Шатенка бросила на меня взгляд. Я представил себе, как я завяжу с ней разговор, потихоньку стащу с пальца обручальное кольцо, суну его в карман, а потом пойду вместе с ней в ее номер.

Убедившись, что руки с обручальным кольцом не видно, я улыбнулся девушке-шатенке. Она удивленно и даже с некоторой неприязнью посмотрела на меня и повернулась к своей подруге. Через мгновенье обе встали и ушли.

Утром мы с Полой сделали вид, как будто вчерашней ссоры не было и в помине. Мы прекрасно позавтракали в гостинице, а потом провели день вместе, объездив на машине ближайшие городки и ни разу не поссорившись.

После обеда мы пустились в обратный путь, по извилистым дорогам штата Нью-Йорк. Пола уснула, привалившись к двери машины, а я отдыхал, слушая программу по радио, как вдруг оказался у нашего старого дома в Бруклине. Я стучу об асфальт баскетбольным мячом, и тут ко мне через улицу идет Майкл Рудник и говорит: