Дэвид Хаггинз - Чмоки

Доходный ресторанчик «ПастаПастаПаста» почти на углу Хай-стрит в такой солнечный день из-за своего мрачного интерьера выглядел удручающе. Когда проходили мимо стойки, меня чуть не стошнило от пармезанного духа, похожего на запах детской рвоты. Мы сели за столик, и Алан заказал у официантки бутылку вина. Мы крошили хлебные палочки, читали меню, выбирали, кто что будет. С одной стороны от нас была белая английская семья, а с другой в полном молчании сидели двое туристов средних лет, муж и жена. Они напомнили мне нас с Лиз.

Принесли вино, Алан предложил выпить за мое здоровье.

— И за дружбу. Кстати, как у тебя с Тони?

— Да пошел он… Я с ним больше не общаюсь, все. И с Джулией, кстати. Она, как я понял, ручку-то к этому тоже приложила, да еще как, сука такая.

— Да, у нее совершенно никаких принципов нет.

Я аж рассмеялся. Тоже мне еще Д'Артаньян.

— А Тони все же неприятностей на свою голову нажил, — сказал Алан. — Его арестовали вчера: пьяный за рулем был.

— Да ну?

— А что? И так ясно было, что он в конце концов нарвется. Адвокат его договорился, чтобы суд отложили на месяц, только, думаю, зря это всё: у него там превышение бог знает на сколько. Он в обед где-то принял и на красный свет проехал.

Я вспомнил, как Тони штормило на выходе из ресторана.

— Кошмар. Сейчас, по-моему, надо вообще мозгов не иметь, чтобы в пьяном виде кататься. Полиция озверела совсем.

— Ну да, а сам ездишь! — засмеялся Алан.

— Я?! Шутишь, что ли? — Он что, забыл, что ли, что его стараниями у меня «Сегун» отобрали?

— А помнишь, мы с вами с Лиз в ресторан ходили? Тогда у тебя явно больше нормы было.

Я насторожился и глотнул газировки, прежде чем отвечать.

— Так меня же Лиз везла, — осторожно сказал я.

— Вот как? Я утром проснулся, а твоей машины нет уже. Как же так получилось?

Лингвини встали у меня поперек горла, и я закашлялся с набитым ртом. Я вдруг с ужасом понял, что Алан с самого начала знал, что я возвращался к его дому.

— Я его утром рано забрал, чтобы не заблокировали, — заикаясь пробормотал я.

— До семи? Ну ты даешь! Как знаешь, конечно, но сдается мне, ты чего-то темнишь…

Я обмяк на стуле. Алан был с самого начала на десять ходов впереди меня. Теперь можно не надеяться: про Клэр он словечком не обмолвится. Получился временный пат.

Когда Алан сказал, что заплатит, я только для виду чуть-чуть поспорил. На Глостер-роуд я с ним попрощался и пошел получать снимки. Наша беседа ввергла меня в уныние, но фотографии малость поправили мне настроение. Получилось лучше, чем можно было ожидать. В конверте было несколько четких снимков остервенело присосавшихся друг к другу голубков. Здорово. Это даже больше чем надо.

Все ниточки тянулись к Клэр, и я решил попробовать найти ее дом. Я прочесал на мопеде все улицы между Кенсинггон-хай-стрит и Кингс-роуд, но безуспешно. Все-таки тогда было темно, да и я был пьяный. В районе оказалось дикое количество больших домов с полукруглыми подъездными дорожками, но все были как будто не те. Возле Слоун-Сквер [24] Фешенебельная площадь в лондонском Уэст-Энде. видел свадебный кортеж из черных лимузинов. В головной машине очередные два дурачка мчались навстречу забвению. Я пожелал им удачи, и в ту же секунду у меня над головой крылатым предвестником несчастья взревел красный королевский вертолет с человеком-тампоном внутри. [25] Автор намекает на скандал: в прессу просочилась информация о том, что в телефонном разговоре со своей любовницей Камиллой Паркер-Боулз принц Чарльз выразил желание быть ее тампоном. Так ничего и не найдя, я вернул мопед к дому Кейт. На станции «Глостер-роуд» все люди выглядели странно неживыми, как бесчувственные углеродные статуи или манекены из магазина. Казалось, столкни сейчас кого-нибудь на рельсы под током — остальные и ухом не поведут.

Когда доехал до станции «Восточный Патни», выяснилось, что вдобавок к переднему колесу с велосипеда свинтили седло. На его месте торчал изуродованный штырь. Я озверел: стервятники чертовы, я на нем всего один раз проехал. Скоро останется один замок, пристегнутый к потрепанной уличной мебели на манер мемориальной доски.

Мне надо было выпить водки. Я зашел в мрачный бар, построенный еще в тридцатые годы в самом конце вереницы магазинов, отпочковавшейся от жилого квартала. Названия магазинов были похожи на перечень ленивых забав: «Табак», «Вино», «Тотализатор», «Видеопрокат». В баре телевизор показывал спутниковые программы, вокруг были одни футбольные майки с названиями команд высшей лиги. Я протолкался к стойке сквозь табунок болельщиков «Кристал Паласа», [26] Лондонский футбольный клуб. пинтами поглощавших сладковатую смесь, известную как «смерть жене». [27] Коктейль на основе пива. Приводим рецепт: 20 унций портера, 12 унций пива, 6 унций водки и 10 унций апельсиновой газировки. Я заказал водку и уселся у мутного окошка в мир бетона и асфальта. Острый шпиль построенной в шестидесятые годы церкви торчал в небе, как кнопка на сиденье учительского стула, поджидая, пока придет Бог и сядет на него.

Выпив еще водки, я вышел из паба в тенистые буржуазные бульвары. Я устало брел по улице, огибающей поле для гольфа, когда солнце вдруг провалилось за длинное темное облако, и тени исчезли. Нигде не было видно детей, и поэтому ничто не оправдывало существование нагромождения тихих серых домов. Слышен был только шепот телевизора и ритмичное шипение дождевателя на газоне. Воздух был густой, вокруг было грустно и пусто. Я шел к дому, и мысль моя бродила по печально-лиловым рощам воображения.

Вдруг мне показалось, что за мной кто-то идет.

Оглянулся — никого, только дорожка загибается навстречу большой улице. Пошел — и теперь уже точно услышал за спиной шаги, лишь на четверть секунды не попадающие в такт с моими. Резко обернувшись, я увидел, как за дерево юркнула тень. Я тихонько прошел назад вдоль газона, но за деревом никого не было.

На подъезде к дому рядом с «Пунто» жены стоял старый «Ровер» Мэри. Когда соседи уезжали, Лиз всегда делала музыку погромче, и теперь даже снаружи бухало диско. Это была «Я проживу без тебя» — гимн брошенок в исполнении Глории Гейнор. Я похолодел: неужто Лиз как-то узнала про вчерашнее?

— Давай вали, вали-вали! — надрывалась Глория, увлекая за собой миллиарды разбитых сердец. Внизу никого не было. Я прошел в заднюю часть дома. В гостиной Глория торжествовала над неудачами. Стеклянные двери были открыты в сад.

В саду на лужайке были танцы в стиле диско. Мэри подпевала Глории, сжимая вместо микрофона старый марихуановый кальян из лилового пластика. На траве валялись подушки с дивана и пустая бутылка «Абсолюта». Тут же были большой герметичный пакет с травой, несколько модных журналов и обертки от шоколада. Когда песня кончилась, Мэри нагнулась, чтобы опять запалить кальян, а Лиз обернулась и увидела меня.