Деннис Лихэйн - Мистик-ривер

Она кивнула:

— Я проверила. Да.

Он уткнулся подбородком в колени.

— Что тебя напугало? Только честно.

Селеста прочистила горло.

— Вчера вечером, Джимми, я решила, что сейчас он меня укусит. И будет кусать еще и еще.

Джимми опустил голову так, что левая щека его теперь покоилась на колене, и закрыл глаза.

— Селеста, — шепотом произнес он.

— Да?

— Ты думаешь, что Кейти убил Дейв?

Селеста почувствовала, что ответ забурлил в ней, как отрыжка после рвоты, как он забарабанил в сердце ногами, обжигая огнем.

— Да, — сказала она.

Глаза Джимми широко распахнулись.

Селеста сказала:

— Джимми, да поможет мне Бог.

Шон глядел через стол на Брендана Харриса. Парень выглядел смущенным, усталым и напуганным, именно таким, каким Шону хотелось его видеть. Шон послал к нему домой двух полицейских, чтобы привезти его опять сюда и чтобы он сидел сейчас перед его столом, в то время как Шон просматривал на экране компьютера и изучал все данные об отце парня — изучал обстоятельно, неспешно, не замечая Брендана, предоставляя ему сидеть и мучиться страхом.

Он еще раз взглянул на экран, для пущего эффекта постукивая по клавише карандашом, и сказал:

— Расскажите мне об отце, Брендан.

— Что?

— О вашем отце. Реймонде-старшем. Вы его помните?

— Смутно. Ведь мне было лет шесть, когда он нас бросил.

— Значит, вы его не помните.

Брендан пожал плечами:

— Помню какие-то мелочи. Он, когда бывал навеселе, входил в дом распевая песни. Однажды взял меня в парк на озеро Кэноби, накупил мне сладкой ваты. Я сразу съел чуть не половину, и меня рвало прямо на аллее. Он редко бывал дома, это я помню. А в чем дело?

Глаза Шона опять обратились к экрану.

— А что еще вы помните?

— Ну, не знаю. Пах одеколоном. Он…

В голосе его прозвучала улыбка, и Шон, подняв на него глаза, поймал эту улыбку, увидел, как она мягко скользнула по лицу парня.

— Что «он», Брендан?

Брендан заерзал в кресле, устремив взгляд на что-то вне этой комнаты и даже вне временной зоны, в которой они находились.

— Он вечно таскал с собой мелочь. Она оттягивала его карманы, и он весь звенел при ходьбе. Когда я был маленьким, я сидел в гостиной дома. Мы тогда в другом доме жили. В хорошем. Я сидел там, и ждал пяти часов, и зажмуривал глаза, пока не услышу, как звенят монетки — значит, он идет по улице. И я бросался вниз ему навстречу, и если я мог догадаться, сколько монеток у него в кармане — хоть приблизительно, — он отдавал мелочь мне. — Улыбка Брендана стала шире, он покачал головой. — А мелочи у него было полно.

— А пистолет? — спросил Шон. — Был у отца пистолет?

Улыбка застыла, и Брендан сощурился, глядя на Шона, словно не понимая языка, на котором это было сказано.

— Что?

— У вашего отца был пистолет?

— Нет.

Кивнув, Шон заметил:

— Вы говорите так уверенно, хотя вам было всего шесть, когда отец ваш исчез.

В комнату вошел Конноли с картонной коробкой в руках. Он поставил коробку на стол Уайти.

— Что это? — спросил Шон.

— Много всякого-разного. Все, что собрали. Докладные, заключение баллистической экспертизы, заключение по отпечаткам пальцев, магнитофонная кассета. Много всякого-разного.

— Ты это уже говорил. А что насчет отпечатков?

— Не совпадают ни с чем из того, что в компьютере.

— А с федеральной картотекой связывались?

Конноли сказал:

— И с Интерполом. Полный ноль. Один слабый хорошо проявился. Тот, что мы сняли у двери. Это большой палец. Если этот отпечаток принадлежит убийце, то убийца должен быть маленького роста.

— Маленького роста, — повторил Шон.

— Именно. Но может, это и не его. Мы проявили еще шесть ясных. Похожих не обнаружено.

— Кассету ты слушал?

— Нет. А должен был?

— Конноли, ты должен вникнуть во все. Должен вгрызаться в каждую малейшую деталь этого дела, старина.

Конноли кивнул.

— А ты послушаешь?

— Для этого мы тебя и пригласили, — сказал Шон и опять повернулся к Брендану Харрису: — Это о пистолете вашего отца.

— У отца не было пистолета, — сказал Брендан.

— Правда?

— Да.

— О, — воскликнул Шон, — тогда, по-видимому, нас дезинформировали. Да, кстати, Брендан, дома с отцом были какие-нибудь разговоры?

Брендан покачал головой:

— Совсем не было. Он сказал, что выйдет, сходит в бар, и отправился, бросил меня и мать, а мать к тому же была беременна.

Шон кивнул с сочувственным видом.

— Но ваша мама никогда не подавала заявления о розыске пропавшего.

— Так потому что не был он пропавшим, — сказал Брендан с некоторой даже запальчивостью. — Он признался матери, что не любит ее, сказал, что она его запилила и действует ему на нервы. А через два дня он исчез.

— Она не пыталась его разыскивать или что-нибудь в этом роде?

— Нет. Посылает деньги — и ладно.

Сняв карандаш с клавиатуры, Шон положил его на стол. Он смотрел на Брендана Харриса, силясь прочесть, что происходит у того в душе, но не извлек оттуда ничего, кроме уныния и следов некоторого раздражения.

— Он посылает деньги?

Брендан кивнул:

— Раз в месяц, как часы.

— Откуда?

— А?

— Я про конверты с деньгами. Откуда они приходят?

— Из Нью-Йорка.

— Всегда?

— Ага.

— Деньги — наличными?

— Ага. Чаще всего по пятьсот долларов в месяц. К Рождеству — побольше.

— Он когда-нибудь прилагает записки? — спросил Шон.

— Нет.

— Так откуда же вы знаете, что это от него?

— А кто же еще станет слать деньги каждый месяц? Вину заглаживает. Мать говорит, что он всегда так — наделает черт-те чего, а потом страдает и думает, что за это ему все простится. Понимаете?

— Хотелось бы взглянуть на один из этих конвертов, в которых деньги приходили, — сказал Шон.

— Конверты мама выбрасывает.

— Черт, — пробормотал Шон и отвернул от себя монитор компьютера. Все в этом деле его удивляло: Дейв Бойл в качестве подозреваемого, Джимми Маркус как отец жертвы, сама жертва, убитая из пистолета, принадлежавшего отцу ее парня. А потом в голову пришло еще одно обстоятельство, тоже удивительное, хотя и не такое уж важное.

— Брендан, — сказал он, — если отец бросил семью, когда ваша мама была беременна, почему она назвала новорожденного его именем?

Взгляд Брендана метнулся в сторону.

— Мама моя со странностями, знаете ли… Она старается и все такое, но…

— Так.

— Она говорит, что назвала его Реем, чтоб помнить.

— Помнить о чем?

— О людях, наверное. — Он пожал плечами. — О том, как они, если протянуть им палец, всю руку отхватят, просто так, ради спортивного интереса.

— А когда выяснилось, что брат ваш немой, как она к этому отнеслась?

— Рассердилась, — сказал Брендан, и на губах его показалась легкая улыбка, — хотя и посчитала это лишним доказательством того, что права. Ненормальная. — Он крутил в пальцах лоточек со скрепками, и легкая улыбка сошла с его лица. — Почему вы спрашиваете, был ли у отца пистолет?