Ричард Пратер - Рукопись Чейма

— Вик не больно умен, а временами становится просто психом. Не хотите ли еще раз взглянуть на Уилфреда? Если это его работа, — а на совести у него еще с десяток таких же веселеньких делишек, о которых я мог бы вам рассказать, — можете быть уверены, он не задумываясь убьет девчонку, которая может уличить его во лжи. — Я думал, Сильвия снова упадет в обморок, но она устояла. — Не бойтесь. Этого не случится. Я позабочусь, чтобы вас охраняла полиция, а заодно и поискала бы Пайна.

Я подошел к ней и взял ее за плечи:

— Сильвия, Пайн никак не может знать, что труп Джелликоу уже обнаружен. Так что пока ему нечего опасаться. Но мы-то знаем о Джелликоу, и полиция тоже. Им еще больше станет известно, когда я им все расскажу. И полицейские позаботятся, чтобы на вас никто не напал… не побеспокоил… словом, позаботятся о вашей безопасности.

Она посмотрела мне в лицо. Глаза ее все еще были полуприкрыты, хотя она уже не выглядела сонной.

— Теперь понимаю, Скотт. И… спасибо.

— Не за что.

— За то, что беспокоитесь обо мне. Я даже не сержусь больше на вас.

— Сердитесь? На меня? Что за… ерунда!

Я все еще держал ее за мягкие, теплые, податливые и такие аппетитные плечи, а голову сверлила мысль: «Зря я это делаю, меня ждет работа».

Я убрал руки и сказал:

— Расскажите копам… полиции все, что рассказали мне. Правду.

— Все? — спросила она вкрадчиво, понизив голос и опустив взгляд.

— Ну… все, что относится к делу.

И, не оглянувшись, я вышел из дома. Ведь я человек железной воли. Да, правда. За дверью я немного постоял, раздумывая, не вернуться ли. Но потом твердо направился вперед, вдыхая благоуханный воздух «Индейского ранчо», дошел до «кадиллака», сел в него и сразу взялся за телефон.

Начинался последний акт драмы. Ждать оставалось недолго. Теперь я знал — или был уверен, что знал, — весь алфавит Маккиффера.

Если ехать из Лос-Анджелеса по Уилширскому бульвару, не доезжая полумили до бульвара Сан-Винсент, вы увидите справа роскошные здания отеля «Гайана». Они обращены фасадом на юг, к океану, а позади них раскинулись Голливудские холмы.

Сюда я и подъехал в четверть четвертого утра во вторник.

Этот жилой комплекс состоял из двух одинаковых двенадцатиэтажных зданий, между крышами которых были перекинуты балки. «Гайанские близнецы» — так окрестили этот гостиничный комплекс. Расстояние между зданиями составляло не более сорока футов, и оно было так густо засажено разнообразными растениями, что казалось намного больше.

Причина моего появления здесь заключалась в том, что в пентхаусе одного из «Гайанских близнецов» жил Эдди Лэш. Он занимал один из двух люксов, более роскошный и дорогой. Там же, в пентхаусе, в небольшом двухкомнатном номере обитал и обслуживающий своего хозяина Виктор Пайн.

Я намеревался нанести им неожиданный визит, проверить, дома ли Эдди и Вик, и при этом не дать себя убить. Поэтому задуманное мной посещение следовало тщательно спланировать. Что я и попытался сделать.

Необходимую информацию о моих открытиях в «Индейском ранчо» я уже передал в полицию. Но не капитану Сэмсону, который хоть и был моим хорошим другом, но мог тем не менее что-то заподозрить и воспрепятствовать осуществлению моего плана. Я позвонил его другу Слэттери в полицейское управление Беверли-Хиллз и рассказал ему все, упомянув об опасности, которой подвергалась Сильвия Ардент.

Слэттери тепло поблагодарил меня за содействие и обещал выделить Сильвии Ардент надежную охрану. Мне показалось, что он и сам бы с удовольствием принял в этом участие. Видно, он был страстным поклонником сериала «Девичья спальня».

Во всяком случае о безопасности Сильвии я мог больше не волноваться. И все же червячок беспокойства время от времени вылезал из глубины моего подсознания, но мне никак не удавалось вытянуть его целиком на свет Божий.

Я еще раз попробовал понять, что же меня мучит. Но потом отбросил бесплодные попытки. Пора было сконцентрироваться на способе проникновения в апартаменты Лэша.

Проблема состояла в том, что каждый, кто поднимался на двенадцатый этаж и выходил из лифта в холл, разделявший пентхаус на две половины, сразу попадал под объектив телекамеры. Чтобы избежать наблюдения, надо было стать невидимым, а это выходило за пределы моих возможностей. Итак, самый просто способ — подняться на лифте, позвонить в дверь Лэша и сказать: «Привет, Эдди» — пришлось отбросить, поскольку он мог закончиться для меня трагедией.

Какого черта, спрашивается, я не поехал домой и не улегся спать, предоставив компетентным лицам действовать законным путем? Вопрос, конечно, справедливый, но не в данной конкретной ситуации и не в данный конкретный момент.

Чтобы запустить машину правосудия, для ее механизма требуется все больше и больше разного рода специальной смазки, но даже при этом она зачастую заедает. А мне, частному лицу, ничего подобного не требовалось. Во всяком случае, у меня была возможность действовать, и я не собирался ее упускать. Правда, я напоминал себе человека, который, вознамерившись поплавать среди акул, берет с собой для безопасности запасные плавки.

Я попросил знакомую девушку по имени Пэт позвонить Лэшу и пьяным голосом попросить к телефону Рэя Стаута, а потом, посмеиваясь, сказать, что она, наверное, ошиблась номером. На звонок ответил какой-то мужчина. Значит, кто-то в номере был, хотя я и не знал, кто именно. Но этого мне было достаточно.

Как я уже говорил, мне не довелось бывать в гостях у Лэша, но несколько месяцев тому назад я оказался на вечеринке в пентхаусе соседнего дома. Можно предположить, что комнаты в обоих зданиях расположены зеркально, поэтому я представлял себе, где и что находится в апартаментах Эдди Лэша.

С балок, соединяющих крыши зданий, свешивались плети винограда и других вьющихся растений. Поэтому я рассудил, что, поднявшись на крышу одного здания, можно просто перейти по балке на крышу другого, где располагался пентхаус Эдди. Это-то я и собирался проделать.

Я запретил себе думать, что могу сорваться с высоты двенадцати этажей и с глухим стуком рухнуть на асфальт. Кроме кольта 38-го калибра с полной обоймой, у меня было с собой только одно приспособление — пятидесятифутовая тонкая, но прочная веревка с узлами через каждый фут.

Наконец я приступил к осуществлению своего плана. Я вошел в восточную половину комплекса, потом в лифт и нажал кнопку со скромной надписью золотыми буквами на мраморе: «Пентхаус». Девятый, десятый, одиннадцатый, двенадцатый этаж. Дверь открылась, и я оказался в холле с направленным на меня объективом. Ну и что? Ведь не Эдди Лэш смотрел на меня.

Из двери справа появился худой лысый джентльмен с ястребиным носом. Вид у него был такой, словно прожитые им сорок пять лет длились все девяносто.