Ричард Пратер - Верняк

– А кто этот малый? – спросил я его.

– Изи, – сказал он. – Изи Баннерс.

– Ага. Кто-нибудь ему помогал или он сам справился?

– Сам. Он сделал все по-умному. Арендовал «конти»-седан, который как две капли воды похож на лимузин. Заплатил за месяц, хотя езды было на день, и поехал туда, где были эти куколки, прикинулся шофером и привез их сюда. Вот уж, наверное, они удивились, когда вылезли из машины.

– Вы знаете, где он их подобрал?

– Нет. Откуда мне знать?

– В аэропорте Лос-Анджелеса. В международном аэропорте. Они прилетели на частном самолете из-за границы. Не знали?

– То-то, я гляжу, как-то они не по-нашему выглядят... Из аэропорта? Ха!

– А как Изи узнал об их прибытии в аэропорт?

– Понятия не имею. Я не знаю об этом ничего.

– Кто еще в этом деле участвует? Я хочу сказать, кроме вас.

– Хоть убейте, не знаю. При мне он никого не упоминал.

– Вы что-нибудь знаете об Арнольде Трапмэне?

– О ком?

Я снова назвал ему имя.

– Нет, впервые слышу.

– Что за дельце, которое обделывает Баннерс?

Об этом он тоже ничего не знал. Просто польстился на две сотни долларов, и все.

– Плюс шалости с шестью девицами разом? А?

– Дерьмо, – сказал он. – Никоим образом. Изи велел, чтобы я вел себя с этим товаром, будто я евнух...

– Евнух?

– Ага. Я и не знал, что это такое. Но Изи объяснил. А я ему: лучше, говорю, сроду такого не знать...

Больше мне нечего было узнавать от Моллюска, и, когда я был уже готов покинуть его, он сказал почти плаксиво:

– Ну не странно ли, как бывает? Сижу здесь, смотрю на баб, почитываю книжицу, все тихо, спокойно. И вдруг вы налетаете, как паровоз. А ведь я вовсе не собирался лезть в драку из-за баб.

– Что? Не собирались?

– Если бы вы мне дали шанс, я бы сделал так, как вам надо, и был бы смирным, как моллюск. Какой мне интерес рыпаться? Чтобы вы сделали из меня отбивную котлету.

– Моллюск, знаете что?

– Что?

– Я бы предпочел, чтобы вы мне этого не говорили.

В последние минуты нашего разговора он стонал, поэтому я спросил его:

– Могу я что-нибудь сделать для вас?

– А что, разве вы недостаточно сделали?

– Не в том смысле. Я имею в виду, что вы стонете и так далее... Вы в порядке?

Громила посмотрел на меня так, будто куснул моллюска больным зубом и будто в этом моллюске было слишком много горячего соуса, а сам он еще оставался в раковине.

– Конечно. Со мной все в порядке, – сказал он саркастически. – Я превосходно себя чувствую. А застонал потому, что вдруг почувствовал себя еще лучше.

Я похлопал его по плечу и вернулся к гарему. Появление избавителя было встречено гробовым молчанием.

Я остановился перед ними и потер руки, что вовсе не имело никакого тайного смысла. Я, конечно, знал, особенно теперь, когда мой мозг перестал работать так лихорадочно, как во время измотавшей меня схватки с Моллюском, что не имею права не только требовать, но и ждать каких-либо милостей от этих заколдованных прелестниц. Вне зависимости от того, насколько благодарны они мне были.

Мне было нетрудно вспомнить кое-что из того, что говорил Шейх, включая и красочное описание такой весомой личности, как Харим Бабуллах.

Я прикинул, на сколько весомей Моллюска может оказаться этот Харим. Вероятно, вдвое.

И все же не было причины, по которой нам нельзя было познакомиться немного поближе. Вступить в более дружеские отношения.

– Ну, девушки, – обратился я к ним снова и все еще улыбаясь. – Надеюсь, вы чувствуете себя счастливыми? Бодрыми? Вы рады, рады, что я пришел сюда и спас вас от судьбы, худшей, чем... ну, в общему что я вас спас? Кто знает, от чего? Готов об заклад побиться, что вы... Эй, да скажите хоть словечко!

Никакого ответа.

Я решил попытать счастья по-иному, раз болтовня не принесла мне никакой пользы. Конечно, я не смог вспомнить всех незнакомых слов и фраз, которые употреблял Шейх Файзули, разговаривая со мной, но я, безусловно, помнил, как зовут шесть его великолепных жен.

Я ткнул пальцем в потрясающую брюнетку, вспомнив, как Файзули распространялся насчет «изобильных грудей», и сказал:

– Вы, Зизик, да?

Молчание.

– Виздраиля? Монеша?

Опять пусто.

Крошка, стоявшая рядом с брюнеткой, смотрела на меня так, точно хотела загипнотизировать. И в этом что-то было.

Поэтому я обратился к ней:

– Вы, вероятно, та самая – с глазами газели и с губами, как розовые лепестки... Разаженлах?

И опять ни да, ни нет...

Я отступился. Потому что, в конце концов, я детектив и привык соображать и действовать, как повелевает дедукция. И я понял, что существуют только три возможных объяснения безвыходности этой ситуации.

Все эти цветущие жены были глухи и немы. Второе. Ни одна из них ни бельмеса не смыслила по-английски. Третье...

Мне было ненавистно думать об этом, но, возможно, я спас не тот гарем.

Уик-энд в отеле «Касакасбах» стоит не дороже, чем если бы вы решили на месяц слетать в Марокко и отдохнуть там в маленьком домике – «каса». Кроме того, он мне всегда казался несколько снобистским и душным.

Несмотря на это и свое не слишком благозвучное имя, «Касакасбах» – один из красивейших и лучших отелей не только в Лос-Анджелесе, но и в США. Он может похвастаться многочисленным штатом опытных и профессиональных сотрудников, способных преодолеть апломб и справиться почти с любой возможной ситуацией. Почти с любой.

После того как я переместил гарем из бывшего супермаркета в свой «кадиллак», чувствуя себя при этом точно пастух, загоняющий отару овец в «фольксваген», моей следующей заботой стал звонок в полицию. Было вполне естественным сообщить им о тех волнующих событиях, участником которых мне довелось стать. Но вдруг до меня дошло, что я сам себя посадил на рога острейшей дилеммы.

Первым «рогом» было мое обещание Шейху Файзули блюсти секретность в его деле. После того, что эта воздушная Сайнара наговорила ему, он должен совсем потерять веру в человечество, начни я болтать о его шести исчезнувших женах.

Но я не мог и Моллюску позволить пойти в полицию, что он, кажется, очень хотел сделать, когда мы с ним беседовали в последний раз. Это не только повредило бы гарему, но, весьма вероятно, и мне. Моллюск изобразил бы дело так, что я набросился на него без всякой причины, а я не смог бы доказать обратное – из-за все той же сугубой секретности. Таков был второй «рог».

Короче говоря, я не стал звонить в полицию и засунул скрюченного Моллюска, все еще перевязанного проводом, но в полном сознании, в багажник своего «кадиллака» – до той поры, пока не смогу предоставить ему более просторное убежище. Надо сказать, он уже порядком устал от меня.

Подъехав к отелю «Касакасбах», я остановился как раз там, где начинался ярко-красный ковер – по нему ступали гости, входящие или покидающие отель. В просторном холле росли живые банановые пальмы. Среди всей этой роскоши меня томило смутное беспокойство, но в то же время было и ощущение какого-то пьяного умиротворения, как я думал, заслуженного. Я чувствовал себя расслабившимся больше, чем когда бы то ни было за последнее время. Мне оставалось сделать совсем немного, но я был уже готов умерить темп. Мне требовалась короткая передышка в бою.