Ричард Пратер - Шеллшок

— И кто же скупил у них акции и, кстати, какое количество?

— По нашим подсчетам что-то около 700–800 тысяч.

Я оторопело заморгал. Эта цифра говорила о многом, так что я почти угадал, что он скажет дальше.

— Но главная опасность заключается не в этих 700–800 тысячах, хотя уже сами по себе это толпа, а то, что заготовленные для рынка пять-шесть миллионов теперь годятся разве что для оклеивания сортиров. А это уже попахивает крахом. Во всяком случае, для Альды подобное открытие сравнимо с чирьем на заднице, а это ох как неприятно.

— Так кто же скупил все эти акции? Несколько парней? Один парень?

— Один парень. — Энди воровато зыркнул по сторонам, но все же решился. — Клод.

— Вот теперь мне понятно, почему его чуть не пристрелили. В него стреляли… в понедельник 24 сентября. Доклад Токера появился до того, в пятницу, двадцать первого. Именно в этот день был разослан очередной номер «Экспозе».

— Вот теперь ты здорово соображаешь, когда я все тебе объяснил. Но ты ухватил главное. Клод скупил акции везде, где только возможно, платил приличную цену, зная, что их стоимость возрастет до 30 долларов, если не больше, в ближайшие год-полтора. Приобретал их на разные имена, через подставных лиц.

— Подставных?

— Именно. Когда все это вылезло из компьютера, Альда чуть не проглотил собственный галстук, если бы он у него был. Он так разгорячился, что им впору было гладить брюки изнутри. Он сразу смекнул, что те, кто продал свои акции, для него потеряны, если только не заполучить их каким-то образом обратно. Их или акции. И тогда, — глаза Энди пометались немного, совсем чуть-чуть, — именно тогда Альда послал парочку своих ребят, чтобы вернуть их. — Его брови вновь взметнулись вверх, а глаза чуть было не закатились. — Тогда он послал двоих парней, чтобы они уконтрили Клода Романеля.

Ну, конечно. Только теперь я понял, отчего бегали глаза Энди. Именно из-за этой пары ребят. Энди не хотел быть одним из них. Его там, конечно, и близко не было.

— Полагаю, Чимаррон слегка разозлился, когда узнал, что Романель все же остался жив.

— Ты так думаешь? Разозлился? Слегка? Э, приятель, ты не знаешь этого вонючего… этого раздражительного парня. Нет, не разозлился. Он взбесился! Я думал, он разорвет этих двоих парней, ну, тех, кто это сделал, но, как выяснилось, не до конца.

— Знаешь, кстати, я виделся сегодня с Чимарроном в его доме. Именно туда ведь ты отнес записку и пистолет?

— Да, он ждал именно там, ну, на тот случай, если Токер вдруг объявится, когда я позвонил ему и сказал, что нашел его и что он больше уже нигде не объявится. Тогда Альда сказал, что ему нужно срочно вернуться в «Медигеник» и приказал мне ждать его там, в больнице, где я и передал ему то, что нашел у Токера.

Он опять машинально потер распухшую челюсть.

— Это он тебя наградил? — спросил я.

— Да. Так, слегка приложился. Если бы он ударил меня кулаком, то моя голова выглядела бы сейчас, как у Токера. Он рассвирепел, узнав, что я добавил две пули в спину Токеру. — Энди понуро покачал головой. — Когда я позвонил ему из дома Токера и рассказал, что там произошло, он обложил меня матом, приказал ехать в «Медигеник» и захватить с собой записку и пистолет, чтобы все выглядело не как самоубийство, а как убийство. Он приказал обставить все это как убийство. Что я и сделал. Потом этот паскудный… он сказал, что приказывал мне только забрать записку и пистолет, поскольку этого было вполне достаточно, чтобы все сошло за убийство. Но тут я сделал ошибку. Вернее, меня подвел мой длинный язык, и я весело ляпнул: «Ха! Теперь можно говорить что угодно». И бац! Он выбросил вперед ладонь, я попытался увернуться, и он задел меня всего двумя-тремя пальцами, но этого оказалось достаточно, чтобы я свалился и отключился на целую минуту, как потом мне сказали.

— Что Чимаррон делал в больнице?

— Помогал доку Блиссу присматривать за Клодом.

— Так Романель… он что, у них в больнице?

Энди кивнул, и на его шоколадном лице появилось странное выражение.

— О'кей. Ответь мне еще на один вопрос и можешь быть свободен. Каким образом легче всего вытащить Романеля оттуда? Но так, чтобы нас обоих не уконтрили?

— Э… понимаешь… может быть, в данный момент это не самая лучшая мысль.

— А уж это мне решать. Все, что от тебя требуется, это сказать мне, как к нему подобраться, а остальное моя забота. Ты можешь сказать, где именно он находится, и как я могу умыкнуть его оттуда, или не можешь?

— Ну… конечно. Но, говоря, что это не самая удачная идея, я имел в виду другое. Я хотел сказать, что Альда и Блисс надумали заставить Клода рассказать им обо всем и еще о чем-то, но он оказался крепким орешком. Тогда они пропустили через него электричество, чтобы освежить память и заставить запеть. И тогда док…

— Электричество? Ты хочешь сказать, они подвергли его электротоку?

— Не знаю, как это называется. Словом, у них там есть какая-то электрическая машинка с ручками. Странные такие ручки. В общем, подозреваю, что они слегка пережарили ему мозги.

— Пережарили? Да что, черт возьми, они все-таки с ним сделали?

— Я не знаю технических определений того, что они сделали, но я видел старину Клода и скажу тебе, он скорее мертвый кот, чем живой.

Я уставился в смазливое лицо Фостера и, переваривая его последние слова, невольно представил убитую кошечку, которую видел у поместья Чимаррона.

Наконец, я сказал:

— Но Романель все-таки жив?

— Едва. Судя по тому, что он порет всякую чепуху и шевелится время от времени. В остальном же он похож на мумию.

Я грязно выругался.

— Да, согласен, — проговорил Фостер. — Конечно, все это мерзопакостно, он был таким башковитым, таким умницей. По крайней мере, вдвое умнее Альды, хотя и тот далеко не дурак. — Энди с сожалением вздохнул, потирая челюсть. — А сейчас он выглядит как дерьмо. Чтоб их черти унесли! Я любил Клода, он всегда был добр ко мне, относился ко мне, как к человеку.

— Послушай, если он все же жив, тогда может…

— Может. Конечно. Эти ублюдки — Альда, док Блисс и еще пара парней — они все свихнулись, а Альда… тот и вовсе осатанел. Они перепробовали все, чтобы вывести его из дебильного состояния. Но, боюсь, они переборщили и поджарили его мозги, как лучок, который подают в гамбургерах.

— Они пытаются привести его в нормальное состояние? Хотят помочь ему? Почему? Он что, так и не рассказал им всего, чего они от него добивались?

— Может быть, потому, что они все-таки люди, — сухо ответил Энди. — Ты такого не допускаешь?

Я резко поднялся, готовый сорваться с места и бежать на выручку своему клиенту. Теперь я знал, где он находится, или, во всяком случае, находился до недавнего времени.

Фостер в ответ на мои быстрые вопросы объяснил довольно подробно, насколько помнил, где именно на четвертом этаже «Медигеника» мне следует искать Романеля. Он добавил, что в разные моменты видел рядом с ним то доктора Блисса, то самого Альду Чимаррона, то ковбоя Джея Гроудера, они могли быть вместе с ним и все трое, но, по крайней мере, один находился с ним постоянно. Романеля ни на минуту не оставляли без присмотра.