Лоренс Блок - Время убивать

К таким вещам приходится относиться философски. Конечно, мы не смогли упрятать это дерьмо в тюрягу, но зато нам удалось наколоть его на крупную сумму: двадцать пять тысяч судье, десять или пятнадцать адвокату. К тому же он потерял партию товара, а значит, и то, что за него уплатил, плюс приварок, который рассчитывал получить. Что до меня, то я предпочел бы видеть его в тюряге, но приходится довольствоваться хотя бы тем, что удается отщипнуть от пирога. Как в этом случае и сделал судья.

Как-то в воскресенье я позвонил по знакомому номеру. Ответила Анита, и я сказал, что отправил на ее имя денежный перевод.

— Я тут немного заработал, — сообщил я.

— Ну что ж, спасибо, — ответила она. — Деньги нам пригодятся. Ты не хочешь поговорить с мальчиками?

Я хотел и не хотел одновременно. Скоро они достигнут того возраста, когда мне легче будет разговаривать с ними, но по телефону беседа плохо ладится. И все же я поговорил с ними чуток о баскетболе.

Повесив трубку, я внезапно вздрогнул от странной мысли. Ведь может случиться так, что я никогда больше не смогу поговорить с ними! Орел-Решка был осторожен от природы, он инстинктивно старался не привлекать к себе внимания; только находясь в глубокой тени, он чувствовал себя достаточно уютно. И все же осторожность не спасла его. Я же привык действовать, не таясь, а одного этого могло оказаться достаточно, чтобы спровоцировать покушение. Если убийца Орла-Решки задумает пристрелить меня, ему не так трудно будет это сделать.

Я хотел было обзвонить всех троих «клиентов» Орла-Решки и поговорить с каждым еще раз. Меня угнетала мысль, что я так и не сказал им что-то важное. Мне показалось, что я взвалил на себя непосильную ношу, но я никак не мог сообразить, почему она так тяжела. Через несколько минут неожиданный страх прошел сам собой, и я не стал никому звонить.

В тот вечер я сильно набрался. Хорошо, что никто не предпринял попытку напасть на меня, иначе я оказался бы чересчур легкой добычей.

В понедельник утром я позвонил Прагеру. Мне казалось, что пришло время укоротить слишком длинный поводок. Секретарша сказала, что он говорит по другому телефону, и попросила подождать. Включившись через пару минут, она убедилась, что я все еще на проводе, и соединила меня с шефом.

Я сказал:

— Я придумал, как провернуть это дело, чтобы дать вам полную гарантию. Пару лет назад мне предъявили обвинение, но так и не смогли доказать мою вину. — Он ведь не знал, что я бывший коп. — Я напишу признание, приведу такие свидетельства, что в случае их обнаружения мне не вывернуться. Эту бумагу я передам вам, если такая сделка вас устроит.

В сущности, это было то же предложение, что я сделал Беверли Этридж. Так же, как и ей, оно показалось Прагеру вполне приемлемым. Никто из них не заметил в нем скрытый подвох. Ведь я мог сознаться в преступлении, которого никогда не совершал, и, хотя мое пространное признание, возможно, было бы интересно почитать, оно не повлекло бы за собой никакого наказания. Но Прагер этого не понял, и моя мысль ему понравилась.

Что ему не понравилось, так это сумма, которую я потребовал.

— Это невозможно, — сказал он, услышав цифру.

— Но ведь это лучше, чем всю жизнь платить понемногу. Джаблон получал от вас две тысячи ежемесячно. Если вы заплатите сразу шестьдесят тысяч, а это меньше, чем пришлось бы выложить за три года, то со всеми вашими неприятностями будет покончено навсегда.

— Я не смогу собрать такую сумму.

— Вы найдете какой-нибудь выход, Прагер.

— Нет, это исключено.

— Не будьте дураком, — усмехнулся я. — Вы видный, преуспевающий делец. Если у вас нет такой суммы наличными, то наверняка есть имущество, которое вы можете заложить.

— Я не могу этого сделать. — Его голос вдруг прервался. — Я испытываю сейчас… финансовые трудности. Некоторые вложения оказались неудачными. В экономике, в строительном деле наметился спад, кредитные ставки резко поднялись. В прошлом месяце кое-кто уже требовал десять процентов…

— Мне не нужна лекция по экономике, мистер Прагер. Мне нужны шестьдесят тысяч долларов.

— Но я использовал уже все кредитные возможности. — Он помолчал и добавил: — У меня больше нет никаких источников…

— Деньги понадобятся в ближайшее время, — перебил я, — в мои планы не входит задерживаться в Нью-Йорке.

— Но я…

— Подумайте как следует, — я не дал договорить ему. — Я свяжусь с вами сам.

Я повесил трубку и пару минут сидел в телефонной будке, раздумывая о том, что сказал Прагер. Кто-то нетерпеливо постучал в дверь.

Я встал. Человек, которому, видно, надо было срочно позвонить, собрался было выразить свое недовольство, но, посмотрев на меня, передумал.

Настроение у меня было паскудное. Я подверг Прагера жестокому испытанию, можно сказать, припер его к стене. Если это он убил Орла-Решку, то у меня было оправдание. Но если убийца кто-то другой, то, значит, я лишь напрасно выкручивал ему руки. Сознавать это было мучительно.

Из его слов я понял, что он отчаянно нуждался в деньгах. И если Орел-Решка столь же решительно требовал от него выплату большой суммы, прежде чем уехать из города, где ему угрожала смерть, это вполне могло переполнить чашу терпения Прагера.

Побывав у него в офисе, я хотел было исключить его из списка подозреваемых. Мне казалось, что у Прагера не было мотива для совершения убийства, но теперь я понял, что мотив был — и очень веский.

А сегодня у него появилась новая причина для совершения преступления.

К Хьюзендалю я зашел чуть позже. Его не оказалось на месте, поэтому я оставил номер своего телефона. Около двух он позвонил.

— Я знаю, что мне не следовало к вам заходить, — сказал я, — но у меня для вас хорошие новости.

— В самом деле?

— У меня есть основания претендовать на вознаграждение.

— Вы обнаружили материал?

— Верно.

— Быстро сработано!

— Просто провел обычное для таких случаев расследование плюс немного удачи.

— Ясно. Боюсь, мне понадобится некоторое время, чтобы… э… собрать всю сумму.

— Я не могу долго ждать, мистер Хьюзендаль.

— Вам следует проявить терпение. Сумма, о которой мы говорили, весьма велика.

— Как я понимаю, вы располагаете значительным состоянием.

— Но я не держу крупных сумм наличными! Не у всякого политика есть друг во Флориде, чей стенной сейф набит долларами. — Он захохотал и, по-видимому, был разочарован, что я не оценил его шутку. — Мне требуется время.

— И сколько же?

— Самое большее — месяц. Может быть, я уложусь и в более короткий срок.

Я продолжал разыгрывать свою уже хорошо отрепетированную роль.

— Я хотел бы получить деньги пораньше.

— В самом деле? Похоже, вы спешите?

— Да, очень. Я хочу как можно быстрее уехать из города. Здешний климат вреден для моего здоровья.