Джеймс Чейз - Так крошится печенье

— Мистер… как вы сказали? — после некоторого замешательства спросил Грэхем.

— Стенли Теббел.

— Норена знает этого джентльмена?

— Она, должно быть, слышала о нем. Но сомневаюсь, что они встречались. Я понимаю, доктор Грэхем, ваши сомнения. Не позволяется отпускать семнадцатилетнюю девушку с незнакомым человеком. Я ценю вашу осмотрительность. Но тут особый случай. Короче говоря, мать Норены умирает. Послушайте, давайте сделаем так: вы сообщите Норене, скажете ей, что звонил я… она знает меня очень хорошо. Попросите ее перезвонить мне, и я объясню ей, кто такой мистер Теббел. Мой телефон — Сикомб 5-5671.

Опять наступило молчание. Наконец доктор Грэхем сказал:

— В этом нет необходимости, мистер Эдрис. Я прослежу, чтобы Норена уехала с мистером Теббелом, как только он появится. Еще раз сожалею о случившемся.

— Спасибо, доктор.

— Норена будет готова через полчаса. Всего вам доброго, мистер Эдрис. — И он повесил трубку.

Эдрис отошел от телефона, и его лицо озарилось дьявольской усмешкой. Он вдруг начал скакать, выбрасывая вперед коренастые ножки, точно лихой казак в танце, и хлопая толстыми ручками в ладоши.

Кружась по комнате, маленький уродец казался олицетворением торжествующего зла.

Доктор Уилбур Грэхем, высокий, лысеющий мужчина с усталым лицом, расхаживал, заложив костлявые руки за спину, по своему огромному кабинету. До конца семестра оставалось три дня, и у него была уйма дел. Но он обнаружил, что не сможет ими заняться, пока не решит проблему с Нореной Девон, одной из его любимых учениц.

Он уже вызвал к себе девушку и сообщил ей печальное известие. Он также сказал, что вот-вот приедет адвокат ее мамы и отвезет ее домой к матери.

Норена не отличалась особой привлекательностью. Очки в голубой пластмассовой оправе и неважный цвет лица не украшали ее, но она была хорошо сложена, и у нее были красивые белокурые волосы.

— Она… она умрет? — спросила девушка.

— Она в тяжелом состоянии, Норена. Ты не должна отчаиваться. Думаю, мистер Эдрис сказал бы, что ее жизнь в опасности, но пока она в тяжелом состоянии, — утешал девушку Грэхем, скрывая правду.

Он все еще расхаживал по кабинету, когда прислуга объявила о приезде мистера Стенли Теббела.

— Проводи его сюда, — приказал Грэхем.

Фил Алджир появился, держа в руках соломенную шляпу. Его красивое лицо выражало целую гамму соответствующих случаю чувств: скорбь, доброжелательность и учтивость, чем он незамедлительно снискал к себе расположение Грэхема. Да и то, как он был одет, вызвало одобрение доктора. По всему видно, человек состоятельный, решил доктор, а в искренности его не может быть и сомнения.

— Извините, что так рано вас побеспокоил, — проговорил Алджир мягким баритоном и позволил себе скупо улыбнуться. — Могу представить, как вы заняты в конце семестра. Но, к сожалению, это дело не требует отлагательств, и я полагал, что мне следует приехать немедленно.

— Да, конечно. — Доктор Грэхем указал рукой на стул. — Пожалуйста, присаживайтесь. Как миссис Девон?

Алджир покачал головой:

— Боюсь, она очень плоха. Вы уже сообщили Норене?

— Да. Для нее, естественно, это большое потрясение. Но я не сказал ей самого худшего.

— Боюсь, всякое может случиться. Нам надо спешить. Но и в этом случае как бы не оказалось слишком поздно.

— Уверен, она уже готова. — Грэхем нажал на звонок на своем столе. — В какой больнице миссис Девон?

Готовый к этому вопросу, Алджир, не мешкая, соврал:

— Я не знаю. Все произошло в такой спешке. Мистер Эдрис забыл сказать мне. Я предполагаю поехать сначала к нему, а потом в больницу. Я прослежу, чтобы вас держали в курсе, доктор.

Появилась служанка.

— Пожалуйста, скажите мисс Девон, что мы готовы, — распорядился Грэхем.

Когда служанка вышла, Алджир поднялся со стула и подошел к большому окну. Ему надо было отвлечь внимание Грэхема и избежать каверзных вопросов.

— Хорошее здесь место, доктор, — сказал он, глядя в окно на школьную территорию. — Клиенты часто просят присоветовать им приличную школу для дочерей. Буду рад порекомендовать вашу.

Грэхем просиял:

— Очень мило с вашей стороны, мистер Теббел. Может быть, не откажетесь взять несколько экземпляров наших проспектов?

— Ну конечно.

Доктор Грэхем достал стопку брошюрок, отпечатанных на машинке, и Алджир принялся их изучать. Проявленный им интерес отвлек Грэхема от опасной темы, связанной с Нореной.

Наконец в дверь постучали. Грэхем открыл ее со словами:

— Входи, Норена. Мистер Теббел здесь.

Девушка вошла и неловко остановилась посреди кабинета. На ней была серая плиссированная юбка, белая блузка, маленькая черная шляпка и черные туфли. Через руку был переброшен жакет в тон к юбке. Она выглядела такой, какой была: примерной ученицей в выходном наряде.

Грэхем понял, что она плакала. Ее глаза за стеклами очков покраснели и опухли от слез. Девушка была очень бледна, но держала себя в руках и даже слегка улыбнулась, когда Алджир направился к ней, дружески, но сдержанно улыбаясь.

— Мы не были прежде знакомы, Норена, — сказал он, протягивая руку. — Последнее время я вел дела твоей мамы. Она часто рассказывала мне о тебе. Жаль, что мы встретились при столь печальных обстоятельствах.

— Да, мистер Теббел, — проговорила Норена и отвела взгляд, чтобы не расплакаться.

Алджир повернулся к Грэхему:

— Ну, мы поехали. Я позвоню вам, как только будут новости. — И добавил, обращаясь к Норене: — Машина у дверей. Можешь садиться.

Грэхем взял девушку за руку:

— До свидания, Норена. Не волнуйся, все будет хорошо. Обязательно.

— До свидания, доктор, и спасибо… — Она быстро отвернулась и вышла из кабинета.

— Ее багаж готов? — спросил Алджир. — Вряд ли она вернется. Ведь это ее последний семестр, не так ли?

— Да, это ее последний семестр. Она берет с собой только дорожную сумку. Остальные вещи я отошлю домой.

— Отлично. Ну, я поехал. Будем надеяться на лучшее.

Мужчины пожали друг другу руки, и Алджир, поспешно спустившись по лестнице, сел за руль «бьюика». Норена уже ждала его в машине на переднем сиденье.

Когда по длинной подъездной аллее они выехали на главную улицу, Алджир заставил себя сдержаться и поборол желание выжать педаль газа до упора. Он отлично понимал, что авария или нарушение дорожных правил в пределах Большого Майами может провалить сулившую огромные деньги и самую дерзкую из когда-либо осуществленных им афер.

«Бьюик» полз в плотном потоке грузовиков, направлявшихся во Флорида-Кис, когда Норена вдруг нерешительно спросила:

— Мистер Теббел, а жизнь мамы действительно в опасности?

— Она очень плоха, Норена. Но ты должна крепиться. В данный момент мы с тобой ничем не можем ей помочь.