Владислав Виноградов - Генофонд нации

Фефелов засунул карточку в бумажник:

– И где это, интересно, она ее потеряла?

Прикрыв глаза, Вадим снова как наяву увидел джип с расстрелянными бандитами, снег и косо торчащую в нем углом карточку.

– Где-то обронила, а я поднял, – буркнул он в ответ. – Женщины – они такие растеряхи! Ну ты и сам знаешь.

На этот раз Фефелов впервые воздержался от комментариев.

После оформления билетов, «Волга» подвезла питерцев прямо к трапу самолета. Вадим еще раз убедился, что в Саратове хорошо быть сотрудником правоохранительных органов. Он вспомнил, как лихо встречал их Гайворонский неделю назад.

Иван отлично встроился в местную экосистему. Правда, после всех этих событий у него, как выразился Андрей Фефелов, вышел «сбой системы». То есть, запил Иван вчерную и даже на аэродроме не появился.

Стюардесса в синем кителе и с лиловым от холода носиком предложила занимать любые места в салоне экономкласса.

Вадим сел в первом ряду у пилотской кабины. В овале иллюминатора, как в рамке старинной фотографии, нарисовалась фигура Андрюхи Фефелова. Он честно примерзал к бетону, дожидаясь, пока авиалайнер стартует – в светлевшее на глазах небо.

Вадиму показалось, что в морозной мгле маячит еще одна фигура. Фигура, которую никто бы не назвал бестелесной. Фигура Людмилы Стерлиговой в привычно застегнутой на одну пуговицу дубленке.

Но нет, это был только мираж.

Вадим достал из внутреннего кармана маленькую видеокассету. Ту самую, на которой было записано сольное выступление Людмилы в клубе «Клозет». Это и был ее прощальный подарок, переданный Андреем вчера в банке.

Как давно это было!

Вадим захотел увидеть Людмилу прямо сейчас. Видеокамера – служебная, для записи допросов – была у Железной Жанны, каковой оперативный псевдоним заслужила следователь Милицина за время командировки.

Сегодня она вела себя непривычно тихо. Так же тихо, без лишних вопросов, достала из портфеля и протянула Вадиму камеру:

– Аккумулятор заряжен, пользуйтесь.

– Спасибо.

Токмаков вставил кассету, отобранную несколько дней назад в заведении «Клозет» у оператора студии «П», и откинул экранчик. Сейчас по нему легкой походкой пройдет Людмила, так же, как мимолетным видением промелькнула она в жизни питерского оперуполномоченного.

Вадим перемотал пленку на начало и нажал кнопку воспроизведения. Прикрыл глаза, откинулся на спинку кресла…

Неожиданно вместо обнаженной красавицы на откидном экране возникла небритая физиономия лысого мужичка звероватого вида, который сварливым голосом рассказывал о проданной в Венгрию установке по сохранению генофонда нации.

Токмаков узнал Коряпышева, и только привязной ремень удержал Вадима в кресле. Судя по всему, это и была та самая кассета, которую взяли у Сулева на «гоп-стопе»!

Пречудны дела твои, Господи! Каким образом эта кассета оказалась у Людмилы, Токмаков даже представить не мог, но хотел поделиться с кем-нибудь.

Непейвода захрапел сразу после взлета. Оставалась Жанна.

Токмаков позвал ее через проход:

– Гляньте-ка, что у меня есть! Надо подумать, как грамотно приобщить эту кассету к уголовному делу!

Слова «уголовное дело» оказали на следовательницу живительное действие. Токмаков протянул через проход руку с камерой – всегда полезно иметь длинные руки.

Несколько минут Жанна Феликсовна молча смотрела на дисплей, наливаясь нездоровым румянцем и грозно посверкивая стеклышками очков:

– Если это и можно приобщить к делу, то отнюдь не уголовному. А к делу о вашем моральном разложении, товарищ капитан!

Токмаков быстро развернул камеру: сменив Светозара Коряпышева, по экрану победносно шествовала Людмила Стерлигова!

Вадим выключил камеру. Кое-что начало прояснятся. На одной и той же пленке профессионального стандарта «компакт VHS» были записаны два сюжета. Первый – монолог Коряпышева об установке по сохранению генофонда нации. Второй любителский стриптиз в исполнее Сткрлиговой. Значит, это та самая кассета, которую Токманов отобрал у оператора студии «П» в клубе «Клозет», а раньше взяли при ограблении артистов Саратовского театра.

Да, вот это был фокус! Один из тех фокусов, на которые Людмила была мастерица. Взять хоть этот экспромт – стриптиз в клубе. А история с колготками?

А вообще, с внезапным ожесточением подумал Токмаков, что он о ней знает, кроме того, что классно берет минет?

Во всяком случае, в постель к нему она явно прыгнула не по своей инициативе, а по заданию Безверхого, чьей любовницей была.

Или это было поручение Костомарова? Кстати, она вполне могла его завалить, как без проблем отстрелялась вчера по всем, кому могла.

Смелая, решительная, красивая, – разве могла она удовлетвориться скромной ролью операционистки?

И за границей часто бывала… Да еще эта кассета с записью монолога Коряпышева об установке по сохранению генофонда нации.

Да, Стерлигова могла иметь отношение к схеме незаконного возврата НДС…

В этом мнении Токмакова косвенно укрепил Игорь Слащев, встречавший в аэропорту Пулково оперативно-следственную группу на своем темно-синем Пассате:

– Хорошо вы пошумели в Саратове! О жалобах из банка не говорю, это понятно. Но вот что нам сообщило Агентство федеральной связи, где сейчас «колют» ваш диск. Они перехватили, что из Саратова в адрес одного из зарубежных террористических центров ушло несколько сообщений. А этот нью-йоркский центр известен тем, что финансирует чеченских боевиков, еще оставшихся в республике.

– От командировки в Нью-Йорк не откажусь, – сказал Токмаков. – Еще бы за «шайтанов» палку срубить! Только не врубаюсь пока, каким здесь боком наши скромные успехи затесались?

– Тем боком, что и сообщения, и ваш диск зашифрованы с помощью одной и той же программы! И криптографы уже кое-что подраспутали. Во всяком случае, мы уверенно предполагаем, что подписаны сообщения одним именем – Терция. Ничего не говорит?

Уверенно предполагаем… Токмаков вспомнил, как прапорщик Фефелов назвал Людмилу славным именем Брунгильды. И даже валькирией.

А может быть, она – Терция?

1. Отсутсвие оснований

Прошло две недели…

На спектакль во Дворец культуры «Выборгский» Токмакова затянул Виктор Непейвода, друживший с тамошним директором. По этому случаю они сидели в ложе, откуда сцена была, как на ладони, и легко было почувствовать себя участником происходившего там действия.

Это была «Трактирщица» Гольдони. Несколько минут Токмаков тщетно пытался въехать в приколы двухвековой давности, но вместо этого возвращался мыслями в Саратов. Постояльцы спорили за руку и сердце прекрасной трактирщицы, а он видел загадочную операционистку, дарившую его любовью, которая, не моргнув глазом, уложила сначала троих бандитов, а потом еще двух. Вадим снова видел лестничную площадку с подплывающим кровью Костомаровым, из кармана у которого он забрал шифрованный диск. На сцене требовали карету, а перед глазами Токмакова возникал серебристый джип и уходящая от него цепочка следов на снегу…