Владислав Виноградов - Генофонд нации

С Людмилой в обнимку Токмаков прыгнул в сугроб под окном, куда минутой раньше приземлился Пичугин. Его оранжевый свитер мелькнул за углом дома – и тут же хлопнул пистолетный выстрел. Хлопнул негромко и нестрашно, совсем по-другому, чем на лестнице, но был куда результативней.

– Товарищ капитан, я его привалил!

Токмаков замер: значит, это были менты! А Людмила снова оказалась на высоте – потянула к угольной куче, за которой был забор и – проходной двор.

Пробегая возле мусорного бака, Людмила сунула в него тугой сверточек – свои подобранные на лестнице опоганенные колготки. На фиг надо их кому-то предъявлять! Толку не будет, а позора не оберешься!

3. Колготки для альбиноса

Три четверти часа назад на улицу Фрунзе к дому 27 подъехал правоверный сотрудник правоохранительного органа капитан Токмаков. Не то чтобы уж совсем образцовый, – случалось ему в некоторых отдельных случаях проявлять оперативную смекалку, что всегда чревато нарушением закона. Однако никогда прежде он не убегал от милиции с важнейшей свидетельницей на буксире: после преодоления полосы препятствий в виде угольной кучи и забора Людмила совсем выдохлась. А ведь позади была еще и бессонная ночь…

Но сейчас некогда было предаваться воспоминаниям. И на передышку времени тоже не было. Перед ним стояли две задачи – Людмила и диск. С ним, надежно заныканным во внутреннем кармане, все представлялось более-менее ясным. Людмилу в карман не спрячешь, женщина требовала от Вадима незамедлительных и кардинальных решений:

– Послушай, где ближайший магазин женского белья?

Людмила с удивлением посмотрела на него.

– Хочу подарить тебе колготки. Или чулки. Ведь не май месяц!

Девушка сверкнула белоснежными зубами:

– Похвальное намерение! Но лучше мы сэкономим твои командировочные. В магазинах барахло турецкое или наше, не лучше, мы у Томки возьмем…

– Томка это?…

– Ты ее видел внизу, в гардеробе. Ну, «челночница». Я всегда у нее колготки беру.

– Вот и хорошо, одной проблемой меньше! – с наигранным оптимизмом сказал Токмаков. – Дай бог, решатся и все остальные!

Поплутав еще немного проходными дворами, они вышли на ту же улицу Фрунзе, и удачно – подвернулась маршрутка до банка. Канув в недрах гардероба – не на пару минут, как обещала, а на полные четверть часа, – Людмила вышла к Вадиму в новых колготках. А в кабинке лифта даже стала подкрашивать губы.

Токмаков одобрительно наблюдал за этим занятием. Раз женщина наносит боевую раскраску, значит, она возвращает утраченное самообладание. Выстраивает привычную систему координат. Значит, она готова еще побороться.

Лифт был скрипучий и медлительный – типичное олицетворение эпохи застоя, когда в Саратове на страх американским империалистам поднялась башня «Волжской твердыни». Раньше здесь конструировали межконтинентальные баллистические ракеты, чтобы одна сверхдержава могла грозить пальчиком другой (но оказалось – не ракеты главное). Теперь те же инженеры планируют, как дожить до зарплаты. Государству – Советскому ли, Российскому – всегда не хватало денег на инженеров, врачей, учителей. Как говорится, «лосенок маленький, на всех не хватит».

Но сейчас его занимало другое. Маленькая кабина на двоих позволила Вадиму, наконец, заметить, что его визави – не просто блондинка, но типичный альбинос.

Интересное открытие на третий день знакомства! Ресницы и брови Людмилы словно выгорели на солнце. Глаза были цвета разведенной в тазу синьки. В этом растворе, наплевав на всевозможные разрекламированные средства, отсталые соседки Токмакова по коммунальной питерской квартире замачивали постельное белье.

Такое белье напоминало белые ночи. Как и глаза Людмилы Стерлиговой… Вадим нашел ее влажную горячую руку и молча пожал.

Людмила откликнулась взглядом неподкрашенных глаз:

– Я, наверно, ужасно выгляжу – как бледная спирохетина.

– Не знаю. С такими не встречался. О красоте будем думать потом. Ты сейчас реально между двух огней. С одной стороны, бандиты, которые, скорее всего, пустили за тобой «ноги» и уже знают, кто ты, и где работаешь. С другой – наши доблестные органы внутренних дел, которым рано или поздно мы должны всю картину прояснить.

– Ой, лучше бы не надо!

– Резких телодвижений не делай. Выгораживать некому. Ведь теперь у тебя нет… куратора, – сказал Вадим, в очередной раз подумав, что Костомаров был дотошным мужиком. В частную структуру безопасности банка перенес все те жесткие правила работы с агентурой, которые сегодня и в государевых спецслужбах не всеми блюдутся.

– Как? А ты разве теперь не мой куратор? – спросила Людмила с удивлением в голосе.

Токмаков открыл рот, но ответить ничего не успел, ибо одновременно с отпавшей челюстью разошлись створки лифта: кабина доскрипела до шестого этажа.

Первым и единственным, кого Вадим увидел на лестничной площадке, был Виктор Непейвода, стоявший у стеклянной стены с незажженной сигаретой. И выражение его лица было таким, что как-то не хотелось предлагать огонька.

Токмаков чиркнул зажигалкой:

– Ну, что тут у вас еще стряслось?

Непейвода молча кивнул на Людмилу.

– Излагай, – парировал его безмолвный жест Вадим. – А Люда нам поможет, если что.

Непейвода глубоко затянулся:

– Не думаю, чтобы нам кто-то мог помочь. Разве только материально… Люди добрые, сами мы не местные, помогите на хлеб и пиво двум отставным оперуполномоченным!

Людмила неожиданно захлопала в ладоши:

– Вот здорово! Вадик, если тебя уволят, ты сможешь занять место Костомарова! Безверхий тебя возьмет, он любит столичных людей.

– Мы не столичные, мы питерские, – поправил Токмаков.

– Это еще круче!

– Айн момент! – встрепенулся Непейвода. – А откуда вы, милое создание, знаете об открывшейся вакансии?

– Виктор, сейчас это не имеет значения, – перебил Токмаков. – Объясни толком, что произошло. Какое из наших прегрешений стало известно высокому начальству?

Непейвода повернулся к стеклянной стене – недлинный зимний день уже штриховал город сумерками – и как-то безнадежно махнул рукой:

– Плакали 50 миллионов долларов!

В основании носа есть точка, удар в которую наносит смертельный шок. Токмаков почувствовал себя так, будто Непейвода этот удар выполнил. А тот уже спокойнее продолжал:

– Не уследили мы с тобой. Обыграли нас банкиры. Перекинули деньги по алюминиевому контракту со счета на счет, и получился «бублик».

– Сегодня утром первым делом я проверил счет ФСО – ничего там не было, ни копейки!

– Сначала не было, потом прибыло. Где-то мы лопухнулись.

– И когда ж все это произошло? – пересохшим голосом спросил Токмаков, уже зная, каким будет ответ.