Владислав Виноградов - Генофонд нации

Основа дедуктивного метода: солома в голове и дерьмо под ногами

Ожидая соединения с Казахстаном, Вадим Токмаков вспомнил свою первую практику следователем-стажером в одной из гарнизонных прокуратур Среднеазиатского военного округа, тогда еще Советской армии. А сам он был в то время курсантом Краснознаменного военного института.

Городишко Отар: великая сушь, всепроникающая пыль и застоявшийся армейский маразм. Под воздействием трех постоянных величин прокурор гарнизона подполковник Сумчатый часто находился в алкогольном недоумении. Но именно это состояние полагал наиболее подходящим для практического обучения стажеров – курсанта Токмакова и младшего лейтенанта Сарлыбаева, заочника юрфака Алма-Атинского университета.

Один из бессмертных постулатов прокурора Вадим не забудет никогда. Стажеры постигают тонкости того, как строить версию в ходе предварительного следствия. Для этого подполковник Сумчатый конвоирует Вадима Токмакова с Ильясом Сарлыбаевым во двор гарнизонной гауптвахты, где они наблюдают за воспитательным процессом. На пятидесятиградусной жаре около десятка нарушителей воинской дисциплины занимаются строевой подготовкой. Чтобы их энергия не пропадала зря, «урюки» маршируют на месте в неком подобии огромного корыта, где жирно лоснится глина.

Процессом руководит пожилой прапорщик-казах, периодически подбрасывая охапки соломы. Другая группа арестованных лепит из получившейся массы саманные кирпичи.

– Что у тебя в голове, младший лейтенант? – спрашивает прокурор у Сарлыбаева.

– Э-э-э… – не спешит с ответом Ильяс.

– Вот именно, – говорит подполковник Сумчатый. – У вас обоих в голове солома. Кругом – дерьмо, которое партия и правительство доверили мне с вами, недоучками, разгребать. А версия – это кирпичи, которые должны получиться из соединения дерьма, соломы и старания личного состава. Вопросы есть?

Вопросов не было…

Эта сценка живо припомнилась Вадиму Токмакову, когда длинный международный звонок возвестил, что заказанный им номер телефона в Казахстане откликнулся. На проводе был капитан, а может быть, уже и майор Сарлыбаев: Ильяс работал в следственном аппарате Министерства внутренних дел.

– Привет свободной Акмоле! – сказал Вадим. – Господин майор, напомните капитану Токмакову, как выстраивается версия в ходе предварительного следствия? Берется глина, охапка соломы, а потом?..

– А потом к ним прикладывается старание личного состава, – после небольшой паузы хохотнула трубка голосом Сарлыбаева. Уроки прокурора Сумчатого крепко засели и в его голове.

– Вот и приложи его к фирме с интригующим названием «Пролетыртык ден дыр бригиндер» – попросил Вадим. – По моим данным, зарегистрирована в Акмоле. Мне нужен полный расклад по этой конторе.

– А запрос? – поскучнел голос в трубке. – Без запроса я не могу озадачить подчиненных, это будет для них плохим примером – отвечать на устные просьбы представителей иностранного государства.

Вадим чертыхнулся. Это была засада. Впрочем, Ильяс всегда исповедовал правило, что работа – не кумыс и не женщина – может подождать и от длительного хранения не портится. Получив очередное задание прокурора Сумчатого, младший лейтенант Сарлыбаев никогда не спешил. Если только не требовалось бежать за «Москваным» – водкой «Московской» отвратительного вкуса и запаха – в офицерское кафе «Звездочка».

Но те, тогдашние дела гарнизонной прокуратуры, были просто курам на смех – мелкими делишками в сравнении с тем, чем занимался сейчас Вадим. Почти невинными шалостями. И сейчас он не позволит Ильясу сдернуть просто так. Тем более, что в одной из этих шалостей младший лейтенант Сарлыбаев засветился по полной схеме.

– Нет, блин горелый! – ласково сказал Токмаков в трубку. – Помочь оперативнику из дружественного государства в раскрытии преступления – это не плохой пример для подчиненных. Это хороший пример взаимодействия правоохранительных органов. А назидательным примером для твоих гавриков может стать другой. Ведь ты не забыл, надеюсь, дело с газированной водой?

Судя по нечленораздельному бульканью и шипению в телефонной трубке, звукам напомнившим неисправный автомат с газированной водой, Ильяс Сарлыбаев не страдал забывчивостью.

Как и Вадим Токмаков, который то неприятное дело расследовал:

– Ну же, Ильяс, я не слышу ответа!

– Хорошо, – наконец справился тот с перехватившим горло спазмом, – давай координаты твоего «Пролетыртыка».

– Не моего, а твоего, – напомнил Токмаков, – вашего, точнее говоря. Записывай… И очень у меня к тебе большая просьба: сразу отзвонись мне сюда, в Саратов. Я или в банке буду, или в гостинице, или на «трубе».

Продиктовав все три телефона, Токмаков повесил трубку. При этом звонок коротко звякнул как упавшая в щель автомата с газированной водой монетка.

В Отаре, на территории штаба дивизии, стояло три или четыре таких автомата. При сорокаградусной жаре, когда чем больше пьешь, тем больше хочется, они были скорее данью цивилизации в том диком краю, где еще вовсю шаманили шаманы. Тоже своего рода маленьким чудом: бросил копейку – получи стакан воды.

С копейкой этой командир дивизии решил вопрос радикально. Заряжали автоматы углекислым газом свои дивизионные тыловики. Они же выгребали из них копейки, которые без счета передавали дежурному по штабу дивизии. А уже тот по потребности снабжал копейками всех водохлебов при входе в штаб: ростки коммунизма в отдельно взятой мотострелковой дивизии.

Мелочь крутилась в замкнутом кругу, выполняя функцию жетонов для автоматов с газированной водой. Но в один прекрасный – жаркий и солнечный – день холщовый мешок с копейками опустел уже к обеду. Еще через неделю монеток хватило всего на два часа…

Кляузное дело поручили курсанту-стажеру Вадиму Токмакову. Сразу и без особых трудов выяснилось, что весь монетно-жетонно-газированный оборот абсолютно незаконен. Дело было закрыто за отсутствием состава преступления. Но перед этим Вадим откровенно поговорил с Ильясом. По странному стечению обстоятельств денежный мешок худел после того, как помощником дежурного по штабу дивизии заступал младший лейтенант Сарлыбаев.

Через неделю стажировка юристов в Отаре подошла к концу. Но еще раньше все автоматы газированной воды исчезли из военного городка под предлогом борьбы с привилегиями зловредных коммунистов (в штабе дивизии, естественно, размещался и политотдел). Ночью их (автоматы) краном сдернули с фундаментов, погрузили на КамАЗы и вывезли далеко в степь на радость любопытным тушканчикам.

Перестройка набирала обороты, по песчинке, по камушку размывая устои империи. Колосс действительно оказался на глиняных ногах. Слаб в поджилках. Булькнул пузырем августовского «путча» в 91-м и канул в небытие, на заросший бурьяном пустырь истории, как те автоматы газированной воды.