Джеймс Эллрой - Американский таблоид

— А что тогда надо будет сделать с Лероем?

— Спросить, где он достал свою сосиску и делают ли там такие же белого цвета?

Пит рассмеялся. Дуги Фрэнк высунулся в окно и высморкался.

— Я серьезно, Пит. Я — верховный советник Королевских рыцарей Ку-клукс-клана южной Флориды, и пока что все, что я сделал, — раздал подачки ЦРУ и собрал команду для игры в софтбол, чтобы тренировать твоих чертовых псевдониггеров, то есть, пардон, беженцев.

Пит едва успел повернуть машину, чтобы не сбить бродячего пса. Грузовичок налетел на рытвину, и тушки индейки в подарочной упаковке, лежавшие в кузове, подпрыгнули и скатились на пол.

— Только не говори мне, что агент ФБР, на которого ты работал, разрешал тебе линчевать.

— Нет. Но он и не говорил мне, мол, «Дуги Фрэнк, я запрещаю тебе убивать ниггеров, пока ты на службе у правительства Соединенных Штатов!» Чувствуешь разницу? Ты же запрещаешь мне это делать, причем всерьез.

Пит увидел впереди бревенчатые хижины — самые те места, где можно раздавать индеек. Это была идея Санто-младшего — подмаслить местное население; кто-то из его подручных угнал груженный птицей грузовичок, и Санто решил, что бесплатное угощение на Рождество создаст дружелюбную атмосферу.

— Делай свою работу. Мы затеяли большое дело, так что относись к этому серьезно.

Локхарт сказал:

— Я так и делаю. Делаю свою работу и молчу, что Чак Роджерс каждый раз взлетает из форта Блессингтон и привозит на своем драндулете с пропеллером некий белый порошок — да-да, сэр. А еще я хочу сказать, что моим ребятам хочется размяться.

Пит резко развернул автомобиль:

— Я поговорю с Джимми Хоффой. Может, он как-нибудь пригласит твоих ребят пострелять акул.

— Да нет, я имел в виду — может, установить подпункт № 49 морального кодекса?

— А это что?

— Это когда ты застанешь братьев Лероя — Руфуса и Тайрона, — когда они будут стучаться в дверь Салли.

— Ну, и что тогда?

— Тогда надо вымазать Салли дегтем и вывалять в перьях.

— А что следует сделать с Руфусом и Тайроном?

— Заставить их снять штаны, чтобы посмотреть, семейное это у них или нет?

Пит захохотал. Дуги Фрэнк поскреб украшенный белоснежной бородой подбородок:

— Почему обязательно мне быть Санта-Клаусом?

— Я не смог найти костюм Санты моего размера.

— Так нарядили бы кого из кубинцев.

— Где ты видел Санту-латиноса?

— Я считаю эту работу унизительной.

Пит притормозил у грязной и ветхой детской площадки. Какие-то цветные детишки при виде Санты так и выпучили глаза.

Дуги Фрэнк выбрался из машины и бросил им по индейке. Детишки подбежали к нему и потянули за бороду.

Местное белое и цветное население получило в подарок по уворованной индейке. Блессингтонские копы тоже получили по птичке и вдобавок по бутылке краденого же виски «Джим Бим».

Солдат из блессингтонского лагеря угостили индейкой на ужин и оделили презервативами «Троянец». Ибо Санто Траффиканте прислал «рождественский подарок» из Тампы — полный автобус шлюх.

Сорок четыре парня и сорок четыре шлюхи резвились на сорока четырех койках.

В полночь Пит отправил девочек домой. Локхарт устроил святочное представление — сожжение креста. Питу страшно захотелось сплавать на Кубу и пострелять комми.

Он позвонил Фуло в Майами. Фуло идею одобрил. Фуло сказал: «Я соберу парней, и мы приедем».

Чак Роджерс прилетел с грузом наркоты. Пит залил бензин в бак ведущего катера.

Локхарт привез немного кукурузного самогона. Пит и Чак сделали по паре глотков. Никто не курил — треклятое зелье вполне могло вспыхнуть.

Они сидели на пирсе. Свет прожекторов залил весь лагерь, все было видно, как на ладони.

Кто-то из новобранцев вскрикнул во сне. С сожженного креста ветер срывал тлеющие угольки. Питу вспомнилось Рождество сорок пятого: лос-анджелесская шерифская служба приняла его в свои ряды сразу по окончании службы в морской пехоте.

На шоссе, выписывая кренделя, появилась машина Фуло. Чак сложил автоматы Томпсона и боеприпасы на досках палубы.

Дуги Фрэнк спросил:

— Меня возьмете?

Пит ответил:

— Конечно.

Из «шеви» вывалились Дельсол, Обрегон и Фуло. Они брели, покачиваясь, животы их оттопырились — парни явно перебрали пива и переели индюшатины.

Покачиваясь, взошли они на палубу. На Томасе Обрегоне были солнцезащитные очки — это в два часа ночи. Очки и рубаха с длинным рукавом — хотя ночь стояла до безобразия теплая.

Где-то в кустах залаяла собака. Чак Роджерс визгливо залаял в ответ, как охотничий пес — точь-в-точь как это делал какой-то ночной диджей-остроумец, которого Чак обожал. Все принялись похлопывать друг друга по спине, поздравляя с праздником.

Пит сбил с Обрегона очки. Зрачки ублюдка сузились, выдавая в нем торчка — в свете прожекторов это было отчетливо видно.

Обрегон так и застыл. Роджерс ухватил его шею в «замок».

Никто не проронил ни слова. Да этого и не требовалось — картина стала всем rapidamente понятна.

Обрегон сжался. Фуло рывком закатал рукава его рубашки. И все увидели отвратительные красные дорожки.

Все одновременно посмотрели на Дельсола — гребаного кузена Обрегона. И немедленно пришли к консенсусу: пусть это сделает он.

Чак отпустил Обрегона. Пит вручил Дельсолу свой револьвер.

Обрегон затрясся и едва удержался на ногах. Дельсол выстрелил ему в грудь — шесть раз.

Он скатился в воду. Из раневых отверстий вырвались струйки пара.

Фуло нырнул в воду и снял с убитого скальп.

Дельсол ни на кого не смотрел.

Верхушка рождественской ели задевала потолок. Снежинки из пульверизатора осыпали груду подарков под ней.

Кемпер прихлебывал эг-ног.

Джек сказал:

— На праздники ты становишься грустным — я это заметил.

— Ну, не то чтобы…

— Мои родители перестарались, когда рожали детей, но твои могли бы быть прозорливей и подарить тебе братика или сестричку.

— У меня был младший брат. Погиб — несчастный случай на охоте.

— Я этого не знал.

— Мы с отцом выслеживали оленей в лесу возле нашей летней усадьбы. В листве постоянно что-то мелькало, и мы стреляли сквозь густую растительность. Вскоре выяснилось, что один из мелькавших был Комптоном Уиквайром Бойдом, восьми лет, одетым в куртку желто-коричневого цвета и шапочку с белыми висячими ушами. Это произошло 19 октября 1934 года.

Джек опустил глаза.

— Кемпер, мне очень жаль.

— Мне не стоило рассказывать об этом. Ты сказал, что хочешь поговорить, притом что мне через час надо быть в Нью-Йорке. А эта история начисто отбивает тягу к разговору.

Комната была чересчур жарко натоплена. Джек отодвинул кресло от огня.