Джеймс Чейз - Ты найдешь – я расправлюсь

«Рено» быстро удалялся. Он издал протяжный предупреждающий гудок, выскочил на площадь и растворился в темноте.

Мне снова стали слышны свистки полицейских. Не имея никакого желания вступать в дискуссию с представителями закона, я повернул на виа Каву, сбавил скорость до приемлемой и стал по большой дуге возвращаться к Колизею.

Мне было досадно, что «рено» от меня удрал, хотя неизвестно, чем бы кончились наши гонки при его манере езды. Наконец, вызывало удовлетворение то, что мне удалось его напугать.

Я подъехал к дому, где жил Френзи, припарковал «линкольн» и направился к входной двери. Квартира была на первом этаже.

Френзи немедленно открыл, как только я позвонил.

— Заходи, — сказал он. — Рад снова тебя видеть.

Я прошел в его симпатично обставленную гостиную.

— Выпьешь? — спросил он.

— Наверное, нет, спасибо.

Я сел на подлокотник кресла и посмотрел на него.

Френзи был среднего роста, крепко сложен. Его умный цепкий взгляд остановился на моем лице, и он беспокойно нахмурился.

— Ты должен хоть как-то составить мне компанию, — произнес он. — Давай выпьем бренди.

— Что ж, о'кей.

— Очень плохие дела, Эд, — проговорил он, когда наливал бренди. — В газетных отчетах сказано только, что она упала со скалы. Ты не знаешь подробностей? Что она делала в Сорренто?

— Она там была на каникулах.

Он взял стаканы и, подав мне мой, начал взад-вперед ходить по комнате.

— Слушай, а если откровенно, а? — спросил он, не глядя на меня.

Его слова меня насторожили.

— Между нами, по этому поводу есть некоторые сомнения, — сказал я. — Чалмерс считает, что это было убийство.

Френзи пожал плечами и еще сильнее нахмурился.

— А полиция — что она думает?

— Они склоняются к тому же. Этим делом занимается Карлотти. Сначала он был уверен, что произошел несчастный случай, но сейчас переменил свое мнение.

Френзи посмотрел на меня.

— Готов побиться об заклад, что это убийство, — промолвил он.

Я закурил сигарету и уселся в кресло.

— Что заставляет тебя так говорить, Джузеппе?

— Рано или поздно у кого-то должна была появиться потребность избавиться от нее. Она напрашивалась на неприятности.

— А что тебе о ней известно?

Он немного постоял в нерешительности, потом подошел ко мне и сел напротив.

— Мы с тобой хорошие друзья, Эд. Мне нужен твой совет. Я как раз собирался с тобой связаться, когда ты сам мне позвонил. Мы можем побеседовать так, чтобы это осталось между нами?

— Конечно, говори.

— Я встретил ее на вечеринке дней через пять после того, как она прилетела в Рим. У меня хватило глупости провести с ней четыре или пять дней — или скорее ночей. — Он посмотрел на меня и пожал плечами. — Ты знаешь, как это со мной бывает. Я начал за ней ухаживать, и она не стала оказывать сопротивления… — Он замолчал и скривился.

— Ну и что?

— После того как мы провели вместе четыре ночи, она завела речь о деньгах.

Я уставился на него:

— Ты хочешь сказать, что она попросила у тебя в долг?

— Ну, нет. Она хотела получить плату за свои услуги — буквально так, и довольно много денег.

— Сколько?

— Четыре миллиона лир.

— Господи! Должно быть, она сошла с ума! И что ты сделал? Посмеялся над ней?

— Она сказала это совершенно серьезно. Я безуспешно пытался убедить ее, что у меня нет таких денег. Была ужасная сцена. Она сказала, что все расскажет своему отцу и он меня уничтожит. Он устроит, чтобы меня выгнали из моей газеты.

Внезапно я почувствовал, как у меня по спине пробежал холодок.

— Погоди-ка. Ты что, хочешь сказать, что она тебя шантажировала?

— Думаю, это слово самое точное.

— Ну и что дальше?

— Я пошел на компромисс и дал ей пару бриллиантовых сережек.

— Ты поддался на шантаж, Джузеппе?

— Тебе легко меня критиковать, но я оказался в очень сложном положении. У Чалмерса достаточно влияния, чтобы убрать меня из газеты. Я люблю свою работу и больше ни на что не гожусь. Серьги обошлись мне в тридцать четыре тысячи лир, и, похоже, я легко отделался: гораздо легче, чем один из твоих коллег.

Я подался вперед и пристально посмотрел на него:

— Что ты имеешь в виду?

— Был еще один журналист, американец, который попал в такую же ловушку. Не важно, кто это. Мы с ним потом сравнили наши потери. Ему пришлось расстаться с бриллиантовым ожерельем, которое стоило ему почти всех его сбережений.

Я почувствовал внезапную слабость. Если Френзи говорил правду — а я был в этом уверен, — не приходилось сомневаться, что Хелен устроила мне западню, и, не упади она со скалы, я бы тоже был подвергнут шантажу.

А если эта история с Френзи выплывет наружу и полиция узнает, что я был таинственным мистером Шерардом, то мотивы для совершения мною убийства будут налицо. Скажут, что она попыталась меня шантажировать, я не мог заплатить и, чтобы сохранить свое место в газете, сбросил ее со скалы.

Теперь была моя очередь ходить по комнате. К счастью, Френзи на меня особенно не смотрел, а сидел в кресле, вперив глаза в потолок.

— Теперь тебе ясно, почему я думаю, что она могла быть убита? — продолжал он. — Она могла слишком увлечься этими своими фокусами. Не думаю, что она отправилась в Сорренто одна. Уверен, с ней был какой-то мужчина. Если она убита, то все, что нужно сделать полиции, — это найти его.

Я ничего не сказал.

— Что, по-твоему, мне следует сделать? Я ломаю над этим голову все время, после того как узнал, что она умерла. Должен ли я пойти в полицию и рассказать им, как она пыталась меня шантажировать? Если они действительно полагают, что она была кем-то сброшена со скалы, то им станут ясны мотивы этого убийства.

Я немного отошел от первого шока, подошел к креслу и сел.

— Тебе надо быть осторожным, — заметил я. — Если Карлотти передаст то, что ты ему расскажешь, Чалмерсу, тебе несдобровать.

— Да, я это понимаю. — Он допил бренди, поднялся и снова наполнил свой стакан. — Но что, по-твоему, мне делать?

Я покачал головой:

— Не знаю. По-моему, тебе надо подождать, пока полиция окончательно не удостоверится, что это убийство.

— Но, предположим, они обнаружат, что мы с ней были любовниками? Предположим, они решат, что я, так как у меня были для этого мотивы, ее убил?

— О, не говори глупостей, Джузеппе! Разве ты не сможешь доказать, что был в это время не в окрестностях Сорренто?

— Ну, конечно, смогу. Я был как раз здесь, в Риме.

— Тогда, бога ради, не надо все так драматизировать.

Он пожал плечами:

— Ты прав. Так, по-твоему, мне не надо ничего сообщать полиции?

— Ничего никому не надо сообщать. Чалмерс подозревает, что здесь замешан какой-то мужчина. Он сейчас как разъяренный бык. Если ты высунешься, он может прийти к выводу, что этот мужчина — ты, и начнет на тебя наезжать. К тому же да будет тебе известно: Хелен была беременна.