Росс Макдональд - Вокруг одни враги

— В основном Дэйви.

— Что у него на уме?

— Я уже сказала, он собирался убить мистера Хэккета. Положить поперек рельсов, чтобы его переехал поезд.

— И ты согласилась с ним?

— Я не верила, что он это сделает. Да он ведь и не сделал.

— В этом надо еще убедиться.

Я отпустил ручной тормоз. Машина съехала под уклон к переезду, отмеченному старым деревянным знаком — крест-накрест.

— Куда он положил мистера Хэккета?

— Вот сюда, у самой дороги. — Сэнди показала на северную сторону переезда.

Я вышел из машины и с помощью электрического фонарика осмотрел пути. На гравии отпечатались глубокие свежие следы. И все равно трудно было вообразить себе сцену, описанную девушкой.

Я вернулся к машине.

— Дэйви не говорил, почему он выбрал именно это место?

— Наверное, считал, что здесь удобнее убить мистера Хэккета. Но потом, когда я убежала, он, вероятно, передумал.

— А почему в качестве жертвы он выбрал именно мистера Хэккета?

— Понятия не имею.

Я заглянул в открытую дверь машины.

— А надо бы, Сэнди. Ведь мистер Хэккет — друг вашей семьи. Или был другом.

— Мне он не друг, — ответила она сдержанно.

— Ты дала это понять достаточно ясно. Что же такого сделал Хэккет?

Она повернулась к Лэнгстону.

— Я ведь не обязана отвечать, правда? Я несовершеннолетняя, но на адвоката у меня есть право.

— У тебя не только есть право, — вставил я, — тебе просто необходимо взять адвоката. Но тем, что будешь отмалчиваться, ты себе не поможешь. Если мы не помешаем твоему приятелю, тебе придется в конце концов отвечать перед судом за все, что он совершит.

Она снова апеллировала к Лэнгстону — он ведь угостил ее сигаретой:

— Все это неправда, да?

— Почему же, может и так случиться.

— Но ведь я несовершеннолетняя.

Я опять вмешался:

— При серьезном обвинении тебя это не защитит. Ты и так уже замешана в похищении человека. Если Хэккет будет убит, тебя признают соучастницей в убийстве.

— Но я ведь убежала.

— Это не очень-то поможет, Сэнди.

Она была потрясена. По-моему, она начала кое-что соображать, ощущать реальность места и времени, понимать, что все это происходит в ее жизни и что ничего хорошего в этом нет.

Меня охватило сочувствие к ней. Эта сцена стала частью и моей жизни тоже, сосновая роща, черневшая на фоне темного неба, железнодорожные рельсы, как стальная неизбежность, бегущие с севера на юг. Запоздалая луна, как запоздалая мысль, повисшая низко над землей.

Где-то вдалеке луч головного прожектора поезда прочертил к северу светящуюся дугу. Он несся на нас, покачиваясь, вырывая из темноты причудливые узоры, волоча за собой товарный состав. Фары моей машины освещали рельсы, и я видел, как они прогибаются под тяжестью локомотива. Оглушительный стук колес завершил неумолимую реальность этой картины.

Сэнди испустила придушенный крик и, проскочив мимо меня, кинулась было бежать. Я силой усадил ее обратно в машину. Она попыталась вцепиться мне в лицо. Пришлось дать ей пощечину. Надо сказать, мы оба вели себя так, словно шум поезда отрезал нас от всего человеческого, мы перестали быть людьми.

Когда поезд умчался на юг, Лэнгстон сказал:

— Теперь успокойтесь. В насилии нет смысла.

— Скажите об этом Дэйви Спеннеру, — предложил я.

— Говорил много раз. Будем надеяться, что он помнит. — Он обратился к девушке: — Сэнди, мистер Арчер совершенно прав. Если вы поможете нам, вы поможете себе. Должны же вы иметь представление, куда мог поехать Дэйви.

— Он сам толком не знал. — Сэнди дышала тяжело. — Он часто говорил про какое-то место среди холмов, где раньше жил. Но где оно, он не знал.

— Вы уверены, что такое место есть?

— Он считал, что есть. Я не знаю.

Я сел за руль. Наше короткое сражение разогрело ее. Я это почувствовал, когда она села рядом. Очень жаль, подумал я, что ее родители не сумели еще годик-другой держать ее на коротком поводке. Очень плохо для нее и для них.

На обратном пути я задал Сэнди еще несколько вопросов. В ответах о себе и о своих отношениях с Дэйви она была уклончива. Но одно я постиг с облегчением: кто бы ни избил Лорел Смит, Сэнди об этом ничего не знала. Что же касается Дэйви, сказала она, они провели вместе весь день.

Было уже больше трех ночи, когда мы вернулись в Санта-Тересу. Я попросил Лэнгстона зайти с нами в мотель. Судя по всему, он действовал успокаивающе на Сэнди.

Себастиан услышал наши шаги и распахнул дверь прежде, чем я успел постучать. Лучи света хлынули на его дочь. Она стояла, глядя на него с вызовом.

Он бросился к ней с распростертыми объятиями. Она резко отступила. Спокойным, уверенным движением, полным презрения, закурила сигарету и пустила дым в его сторону.

— Я не знал, что ты куришь, — растерянно произнес он.

— Когда могу достать, курю марихуану.

Мы вошли в номер Себастиана, я замыкал шествие. Он обернулся ко мне:

— Где вы ее нашли?

— На шоссе. Это заслуга мистера Лэнгстона. Он помог отыскать ее.

Мужчины пожали друг другу руки. Себастиан выразил Лэнгстону свою благодарность. Но смотрел при этом на дочь с таким видом, будто сомневался, есть ли за что благодарить. Она сидела на краю кровати, положив ногу на ногу, и наблюдала за ним.

— Неприятности у вас не кончились, — сказал я. — Поэтому у меня есть несколько предложений. Во-первых, отвезите вашу дочь домой и не оставляйте ее без присмотра. Если вы и ваша жена сами не справитесь, пригласите кого-нибудь в помощь.

— Кого именно?

— Возможно, сиделку для душевнобольных. Посоветуйтесь с врачом.

— Он думает, что я спятила, — сказала Сэнди, обращаясь в пространство. — Это он спятил, а не я.

— Мистер Себастиан, у вас есть хороший адвокат? — не поглядев на нее, спросил я.

— У меня вообще нет адвоката. Мне он никогда не был нужен.

— Теперь понадобится. Попросите кого-нибудь рекомендовать вам адвоката по уголовным делам и предоставьте ему возможность сегодня же поговорить с Сэнди. Ее ждут серьезные неприятности, поэтому ей лучше содействовать представителям закона.

— Но я вовсе не хочу, чтобы ее вовлекли в судебное дело.

— У вас нет выбора.

— Глупости! Миссис Марбург сказала же вам, чтобы все шло частным порядком.

— С миссис Марбург я тоже поговорю. Дело так разрослось, что одному мне не справиться.

Сэнди рывком кинулась к двери. Прежде чем она достигла ее, Лэнгстон схватил ее одной рукой за талию. Она прижгла ему запястье сигаретой. Не выпуская ее, он бросил ее на кровать и стал над ней, тяжело дыша. Я почувствовал запах гари.

Кто-то забарабанил в стену из соседнего номера:

— Эй вы, кончайте шуметь!

Себастиан взирал на дочь с болезненным интересом. Она как-то вдруг выросла, превратившись в источник неприятностей. Он, должно быть, гадал, насколько крупными будут эти неприятности.